Наверное, он влюбился в неё с первого взгляда. Во всяком случае, она не могла вспомнить, чтобы он когда-нибудь смотрел на неё без этого смешного собачье-преданного выражения на лице. Странный этот взгляд сопровождал её повсюду с того самого дня, как он впервые появился у них на работе. Этот взгляд преследовал и не давал покоя. Она не знала, что с ним делать и надо ли делать что-то вообще.
Он не подходил к ней слишком близко. И это тоже смущало и приводило в недоумение. Рядом он оказывался только, когда надо было подать ей шубку в раздевалке или открыть тяжёлую входную дверь. Иногда он подхватывал её сумку и доносил до стоявшего в коридоре холодильника.
Он работал в соседней комнате, и она не могла понять, как ему удаётся оказываться рядом с ней в самые неожиданные, но такие нужные моменты. Как, например, в тот раз, когда она, прикрепив к подвесному потолку длинную гирлянду, стала вдруг падать со стула, установленного на шатком столе. Или в другой раз, когда она, задумавшись о чем-то, чуть не проехала свою станцию метро, и он, непонятно откуда взявшись, молча вывел её из вагона. Тогда она, наконец, заметила, что он сопровождает её домой.
Она была мала ростом, полна телом и очень мила... Он - высок, сухощав, обыкновенен – такой, каких много. Она была весела и солнечно легка в общении с людьми. Он – угрюмо-спокоен и замкнут.
Они были такими разными, такими непохожими, что представить себе их ПАРОЙ не мог никто. Она так думала и никак не могла понять, что ему, собственно, надо.
Она вдруг заметила, что, идя в толпе, оборачивается, чтобы отыскать своего вечного спутника. Его присутствие стало не просто привычной и неотъемлемой составляющей жизни, оно стало пугающей необходимостью, чем-то таким, без чего она уже не могла существовать. Эта зависимость пугала и злила её ужасно.
Как-то неожиданно для себя самой она вдруг обнаружила, что знает о нём очень много: где и с кем он живёт, где учился, сколько ему лет, во что он любит одеваться, какую предпочитает пищу, какие книги читает в метро. Чем больше она о нем узнавала, тем больше общего обнаруживалось в их вкусах и пристрастиях. «Странно…, - недоумевала она, - как это странно…»
Однажды его коллега - бывший соученик и приятель - рассказал, что он, так же, как и она, любит оперетту. Удивительно…, он и лёгкие жанры… Удивительно и непонятно! Через неделю в их отделе разыгрывали 2 билета на «Сильву», она приняла в этом шумное участие и неожиданно для себя ужасно обрадовалась, что им ОБОИМ повезло выиграть. Обрадовалась и не смогла сдержать эмоций.
Она громко крикнула «Ура!» и крутанулась на каблучках. И тут он улыбнулся. Она впервые увидела на его лице ТАКУЮ улыбку и опешила, потому что в ней были одновременно нежность, восторг, одобрение, ласка, и ей на миг показалось, будто она очутилась в тёплом, пушистом коконе, защищавшем её от всех бед и напастей. Потом его улыбка погасла, но кокон остался, и она сама заулыбалась, впервые глядя прямо в его добрые, умные глаза. Очень добрые, очень умные и…, и неожиданно красивые…
Они сидели рядом в первом ряду бельэтажа и делали вид, что действо, разворачивающееся перед ними на сцене, поглощает всё их внимание целиком. Она не могла удержаться, чтобы периодически не косить глазом в его сторону, а он так сжимал рукой собственное колено, что ей стало страшно за эти длинные пальцы с побелевшими от напряжения костяшками.
Она всё чаще поглядывала на его руку, а потом, не удержавшись, схватила её и оторвала от колена. И сразу опомнившись, испуганно вскинула на него глаза. На его лице отразилось сразу столько чувств, что она испугалась ещё больше. И тогда он взял её маленькую пухленькую ручку в свою и погладил похолодевшую ладошку.
Она откинулась на спинку кресла и просидела до конца спектакля совершенно счастливая. Когда занавес закрылся, она удивилась тому, как быстро пролетело время. Ей совсем не хотелось, чтобы он отпускал её. Вообще, в этот момент ей ничего хотелось – только сидеть вечно вот так в тишине, держась за руки и молчать.
Они вышли из театра всё так же, не размыкая рук, и он впервые по настоящему проводил её до самого дома. Он, а не его тень.
- Ты не обиделась на наших коллег? – вдруг спросил он.
- За что?
- Они так ловко подстроили наш выигрыш. Разве ты не поняла?
- Нет, я не поняла, – рассмеялась она, - я не собираюсь на них обижаться.
- Я хотел бы сказать им всем спасибо. Если ты позволишь.
- Я сама скажу им спасибо. Если позволишь ты. А лучше мы скажем им спасибо хором, - она снова рассмеялась.
- Спасибо тебе за чудесный вечер, - помолчав, сказал он.
- И тебе спасибо.
- Я не хочу уходить, - с отчаяньем в голосе вдруг выкрикнул он.
- Не уходи, - неожиданно для самой себя выпалила она.
Он не ушёл.
И она никогда не пожалела об этом.