Середина января, послестароновогодие...
Отшумели праздники, дворники сняли флаги и новогодние украшения. Город вдруг превратился из красивой, яркой конфетки в серую облезлую мышь. Замороженные стены домов кое-где зазияли потрескавшейся штукатуркой. Посыпанные песком и солью полоски проезжей части, тая под колесами авто, обнажили черный асфальт. Серое небо - словно затянутый грязным полотнищем подвесной потолок, ни солнечных лучей днем, ни одного прореза от острых звездных иголочек по ночам. Суровое, печальное времечко не только для всей природы, но и для нас, че-ло-ве-ков...
- Давай встретимся, - тихо попросил он, - Сколько можно уже общаться по телефону?! Я очень хочу тебя увидеть... Давай! Чего ты боишься?
Она молчала, не зная, что сказать. Ей нравилось болтать с ним часами по телефону, нравилось слышать его будто бы грустный, но ласковый, какой-то вкрадчивый голос. Когда он говорил тихо и проникновенно о любви к ней, а она объясняла ему в противовес, что не бывает любви к человеку, пока с ним не встретишься и не увидишь его живьем. Но встречаться пока не хотелось, не хотелось нечаянно разрушать эту хрупкую идиллию взаимопонимания, чувственности, бережности и уважения.
- Ну, что же ты молчишь?! Я не могу больше так! Я очень хочу тебя увидеть, милая, любимая моя! - голос звучал настойчиво, но с подкупающей нежностью.
- А если, мы встретимся, и наша любовь завянет, как розы на морозе? Или погибнет, как ласточка в лютый холод? - пошутила она.
- Наша любовь будет еще сильней, несмотря ни на что! - врал, убеждая самого себя, он в ответ - Вот посмотришь! Я люблю тебя, люблю такую, какая ты есть. Поверь мне, пожалуйста...
- Ладно, - наконец-то согласилась она, - Давай встретимся, раз тебе надоели наши нежные отношения, пустим в свою жизнь этот серый, жесткий реал. И так, когда?
- Сейчас же! - заорал он в трубку, - Немедленно!!!
- Нет, давай завтра... вечером, мне же надо подготовиться к встрече, чтобы либо приворожить тебя, либо отпугнуть навсегда, - ласково уточнила она, - либо пан, либо пропал.
- Хорошо, завтра... Дожить бы до завтра, сердце выпрыгивает, неужели ты согласилась, это не сон, не мираж, не глюк? - заулыбался он, - Завтра вечером у метро. Как я тебя узнаю?
- Очень просто, запомни номер моей машины, я подъеду к 7 часам, надеюсь, кроме тебя никто не посмеет ломиться в двери, - расхохоталась она, и добавила лукаво, - Так что, не опаздывай, а то твою любимую украдут.
Голубоватый свет высоких фонарей освещал затоптанный снег. Куда-то торопились прохожие в серых пальто и черных куртках. Подростки, пинали пивную банку, летавшую из стороны в сторону от каждого удара и скрежещущую, когда кто-нибудь неосторожно на нее наступал.
Стайка серых воробьев дружно пыталась отобрать кусок лаваша у черной вороны, стоящей с вытянутой шеей, словно прислушиваясь к чему-то вдалеке, и вздрагивавшей от каждого удара по банке.
Несмотря на волнение, тревогу перед первой встречей, окружающая картина навевала грусть. Она смотрела в окно на осколок стекла, в котором отражение фонаря, рассыпаясь яркими лучами в разные стороны, напоминало звезду, лежащую на снегу.
Вдруг, дверь распахнулась, и в машину быстро юркнул молодой человек. Он удобно устроился на переднем сидении, поправив длинные полы черного плаща, не отводя взгляда с ее белокурых завитушек и испуганно распахнутых глаз.
- Ну что, это ты? - спросил он с улыбкой, - а я тебя представлял темненькой.
- Видишь, вот и начались несоответствия образов, - тихо заметила она, - не отрываясь от него взглядом, - Замерз? - еле слышно спросила она и положила свою горячую ладонь на его руки.
- Немножко, - улыбнулся он, - Ну что, едем куда-нибудь?
- Едем, - согласилась она, - а куда?
- Давай в Выборг! Там так красиво, и дорога интересная, прямая и хорошая.
- В Выборг, так в Выборг, - махнула она рукой, - Часа 3 езды, и если что, сам будешь вытягивать машину из снега.
Огромные сугробы белыми сбитыми воротниками обложили дорогу, превратив ее почти в тропинку. Если бы не дальнобойщики, разгоняющие на скорости своими большущими фурами снег, то проехать было бы и вовсе не возможно. Редкие фонари освещали тусклым светом трассу. Изредка навстречу проносились машины, разрывая яркими фарами черную мглу.
Она смотрела вперед, но чувствовала его взгляд. Он пристально рассматривал ее профиль, свет от магнитофона еле-еле выдергивал из темноты его абрис. Спокойная негромкая музыка, заполнившая салон, словно вытеснила все возможные слова, пауза затянулась...
- А остановись где-нибудь, на пересекающей дороге, покурим, - вдруг, предложил он.
Она молча кивнула и съехала по снежной дороге в лес. Через несколько метров, остановилась, не заглушая двигателя, достала сигарету. Он успел поднести зажигалку, и сизый дым тонкими струйками заклубился, выписывая замысловатые узоры в свете малюсенькой лампочки.
Он придвинулся чуть ближе и внимательно посмотрел на нее.
- Ты красивая, - тихо произнес он, - твои глаза, как два зеленых лучика.
Она улыбнулась, почувствовав, сильную руку, нежно обхватившую ее плечо, захватившую в объятия и придвигающую ее все ближе и ближе.
Наконец, их губы коснулись друг друга, сначала немножко испуганно, осторожно, потом еще и еще раз, словно распробовав сладкий вкус поцелуя, слились-таки воедино. Глаза закрылись, и все улетело, растворяясь за веками, исчезая за гранью реальности, только музыка и нежность, пьянящая, кружащая голову нежность, вырывалась на свободу, сквозь крышу машины, растопляя снега и превращая заиндевелые деревья морозного леса в цветущий сад.
Они выскочили из жарко натопленной машины на заснеженную дорогу. Он прижал ее к себе, согревая, целуя в шею. Покачиваясь от пьянящей сладости прикосновения, закружил ее в медленном танце. Она подняла голову вверх и залюбовалась пушистыми ветвями деревьев, на которых белоснежными шапками лежал самый чистый снег...