1977 (28 октября)
28 октября 1977 года в военном городке Марьина Горка, в 40 км от Минска мой папа сделал надпись на листке календаря: «21-10 Родился Димка». А маме сказали: «Ваш скорее всего не выживет...» ...правда синего лягушонка выходили и он стал расти.
1978 (0-1)
1979 (1-2)
Папа уехал служить во Вьетнам на полтора года, в течении которых мы с мамой ждали его в Челябинске. Я помню свою молодую няню – девочку Жанну, которая мне очень нравилась.
1980 (2-3)
1981 (3-4)
После прививки полиомелита у меня отнялись ноги. Я помню что не мог удержаться на ногах и приседал. Мне повезло, что у нас была своя машина, и я сразу же оказался в Минске под капельницей, и мама спала возле меня на стульях. В нашей палате было много подобных детей, но на всех эти маленькие таблеточки подействовали по-разному. Кто-то не будет слышать, кто-то не будет ходить. Но всё обошлось – мама ворой раз меня спасла. Мой папа, молодой лейтенант всё время пропадал то на полигонах, то в нарядах, зато когда появлялся дома, часто играл со мной. Я вечно что-нибудь сломаю и говорю ему: «Сделяй!» И он всё ремонтировал, потом учил меня всяким нехитрым фокусам – к примеру, отрывал большой палец своей руки, кидал в мой мешок с игрушками, и я его искал – вынимал один за другим грузовики и писолеты, но палец попадал всё глубже, пока папа не вынимал его другою рукой чтобы прикрутить на место! Я очень любил играть в автомобиль – клал на пол табуретку, садился в неё и начинал ехать, гудя и сигналя, поглядывая на приборы, изображаемые большим чёрным будильником. Очень боялся оставаться вечером дома один, даже когда мама выходила лишь в магазин. Я прятался за шторой, впрочем, так же, как и когда играл в прятки, обрывая её, но крича: «Папа, ищи меня!» Не любил гречневую кашу, может просто не любил есть, и как-то обманул маму, высыпав всё в раковину (из-за своего роста я не догадывался, что раковина не бездонна). Пришёл к ней, сел рядом смотреь кино и со спокойной совестью получил свою шоколадку. Однако маме стоило лишь зайти на кухню, чтобы я понял – раковина не выход. Я очень хотел быстрее стаь взрослым. Мама рассказывает, что однажды попросила меня сходиь в её аптеку, которая находилась прямо рядом с нашим домом, а я, помня лишь про городскую, куда мы иногда ездили, пошёл туда. Моё долгое отсутствие взволновало маму и она выбежав на улицу, не могла понять, куда я подевался! Потом смекнула и догнала меня уже у самого КПП, при выходе из военного городка – я уверенным шагом двигался по дороге в город, до которого и на автобусе-то доезжать приходилось не так уж быстро!
1982 (4-5)
Летом переехали в Бобруйск, в бурно растущий военный городок Киселевичи в соснах и каштанах, где получили свою первую кватриру.
1983 (5-6)
Пошёл в школу в нулёвку. 1 го сентября папа и мама за обе руки вели меня на первый звонок, но я пытался вырваться, плакал и так боялся этого столпотворения! Сидел со своею первою любовью, соседкой и по квартирам, Ирой Егоровой (однажды нас хотели рассадить – от такой несправедливости я просто заплакал). Иногда наши родители собирались на прадзники в одной из наших квартир, тогда мы с Ирой, в другой, слушали пластинки со сказками (особенно нравилась нам загадочная и красивая сказка «Аленький цветочек»), или переворачивали кресла и играли под ними в семью с элементами супружеских обязанностей. Каждую пятницу я ждал что мама заберёт меня по-раньше из школы и я успею посмотреть свою любимую передачу «В гостях у сказки». А по воскресеньям я ждал «Международную панораму», потому что мне нравилась её музыкальная заставка и там всегда показывали военную технику или солдат.
1984 (6-7)
Всей семьёй собирались в Ирак, но в июне папа один поехал в Йемен.
А мама каждое утро уезжала на работу в городскую аптеку, и если я, разбуженный маминой подругой, Карташовой и её дочерью Лерой, не смотрел свои любимые фильмы «ТАСС уполмномочен заявить» или «Четыре танкиста и собака», то непременно направлялся на улицу, к занятиям не менее важным, как то лазанье по деревьям в дубовой роще, прыжки с качелей спиной вперёд или же просто исследование строительных площадок нашего бурно растущего военного городка. И меня ничто не могло остановить – ни сломанные руки, ни страх снова быть столкнутым в котлаван. Лето было жаркое и жизнь лишь началась! Однажды летом, гуляя в соседнем дворе, я подбежал к своей маме, говорившей с какой-то знакомой:
- Дима, что нужно сказать?
- Здравствуйте, тётя...Мотя! - добавил я для рифмы...
Мама моя была в шоке, но слава Богу, она не слышала, какие остроты потом случались со мной в школе!
На своё второе, солнечное первое сентября мы с мальчишками (я, Перегудов и Шатило) в синей форме бежали впереди наших мам. Я не совсем понимал, что значит «учиться», но делать это не хотелось. Мы читали на время, слушали школьное радио, а я любовался как красиво нарисованы в учебниках самолёты и богатыри. Дорога из школы растягивалась на часы, и мешок со сменкой упрямо повисал на деревьях, особенно если в портфеле лежало четыре «двойки»... Только уроки рисования вселяли в меня светлую надежду... Учительница позволяла всем ребятам класса смотреть как я рисую лошадку или леплю курочку с цыплятами. Уже тогда в моём дневнике уживались «двойки» за невнимательность и «пятёрки» за сообразительность.
Если верить словам мамы, свой седьмой день рожденья я отпраздновал с размахом, чем ускорил появление на свет своей сестрёнки – откуда мне было знать про опасность восьмого месяца маминой беременности. Марина родилась на следующий же день! (Имя я позаимствовал у самой красивой телеведущей того времени.) И на помощь нам из Челябинска прилетела наша бабушка. А где-то через месяц, забирать бабушку приехал мой двоюродный брат из подмосковного Чехова, Серёжа. Он научил меня рисовать дымящиеся немецкие танки без башен, о которых я не мог и мечтать!
Теперь мы с мамой растили нашу «дочу». Пропуская «Гостью из будущего» я ходил за детским питанием, выносил мусор, ходил в магазин и смотрел за сестрёнкой каждый день, иногда до поздней ночи, чем очень и очень гордился. Я укладывал пищащий свёрток поперёк дивана и вокруг него расставлял папины и бабушкины открытки, попеременно озвучивая от одну, то другую – свёрток переставал пищать и начинал чмокать и сопеть. А зимой уже стало легче. Я снова катался с горы в коробках из-под телевизоров, терял варежки и сопливил. На новый год я заболел и уронил перед телевизором кастрюлю с кипятком для ингаляций.
1985 (7-8)
Я подружился с одноклассником Виталиком и мы часто после уроков пытались провалиться в местную канализационную сиситему, ища там свидетельства немецкой оккупации, пока однажды, Перегудов, мой сосед по подъезду, не подговорил мальчишек нашего класса объясниться со мной, подкараулив перед домом. Виталик, увидев засаду, бежал; а я, помню только, что разбил очки Перегудова, ударив завистника лбом о сосну, и проводил его в середину огромного куста растущего перед нашим подъездом. Его отец, узнав тонкости сыновьего замысла, раскрасил беднягу красным и синим, а, наша классная на следующий день всех бойцов 1го «А» класса выдержала перед доской в течении целого урока. Мама Перегудова, сама почти педагог по образованию, не вынесла такого позора и потому, в лице своего вчерашнего лушего друга, я обрёл злейшего и скрытнейшего врага на все свои школьные годы (откуда брались все мои несчастья – выяснилось гораздо позже...)
Однако ничто не могло уберечь нас с Виталиком от счастливого детства великих разведчиков, в один из цветущих майских дней приведшего нас в клумбу за одним из домов на окраине городка, из которой мы наблюдали за весьма подозрительным субъектом на одном из балконов. И кто знает, что могло бы произойти, если бы папа, вернувшись из загран-коммандировки, не захотел встретить сына из школы! Не знаю как он нас отыскал... видимо сказалась разница в военной подготовке... И конечно, я бросился навстречу и сразбега запрыгнул на него! А дома меня ждал целый арсенал заграничных подарков! Но больше всего меня завораживал огромный сверкающий Sharp издающий «Гуляку» Альфы. Я клеил всюду своих трансформеров и запускал на стадиноне воздушного змея. Потом мы уезжали на два года. Сначала Москва а затем Sana’a, Yemen. Началось моё арабское высокогорное детство. Солнце, камни, мимозовый сад и эвкалипты, герань с человеческий рост и школа при посольстве СССР в ЙАР, детские постановки и многое-многое другое.
1986 (8-9)
Йемен: Бассейн. Руслан Кожедубов. Дима Миронычев. Я слушал много музыки – обожал Beatles, Bony M, Modern Talking и Боярского. Телевиления у нас не было, и всё чем я мог заниматься – это читать, гулять и слушать музыку. Каждый вечер, в открытом кинотеатре нашего городка после политинформации шёл какой-нибудь фильм и мы ходили туда. А потом убегали от родителей и играли в ночные прятки или царя горы. Дети были ото всюду и мы играли во всевозможные игры со всего Союза. Играли в фантики, солдатиков, кидались камнями и ловили скорпионов. Излюбленным местом, стоящим отдельного упоминания, являлся, конечно же путстырь, богатый старыми аккумуляторами, использованными покрышками и прочей интересной рухлядью.
1987 (9-10)
Йемен: коммандировки по стране: древний Мариб, плотина, тропический Таиз, порт Ходейда и Красное море. Перелёт в Союз: африканская Джибути, Египет, Москва. Отдыхали в Ленинграде. Бобруйск. 4ый «А» в моей родной школе. Тимирёва, Кацедан, Буров. Три Димы: Диченский, Русак, Курманов. На последней парте с Инной Осиповой.
1988 (10-11)
Перемены перед 6-ым уроком – Цуканова. Фингал Таньки Кравченко на географии. Изгой.
5ый «Д». Диночка. Дни именинника. Тимирёва, Солонович, Комаров. В свободное от школы время мы с Комаровым болтались по дождливым улицам в поисках хоть чего-нибудь интересного – искали монеты, яркие фантики и т.п.; занялись коллекционированием марок а я, имея множество фантиков от жвачек Donald, переводил их на бумагу и расскрашивал, чтобы в школе обменять и на что-то или просто на них сыграть. Очень скоро это занятие переросло в рисования некого подобия комиксов, героями которых был наш тогдашний любимец Рэмбо, редкие фотографии которого мы множили переснимая их моей Сменой и печатая в ванной на папином фотоувеличителе. Запах проявителя и фиксажа тогда часто повисал под моим потолком. По пришествии мякой белорусской зимы нас тянули то клюшки то лыжи в морозы, и сапоги с расстаявшим катоком в оттепели. У меня были прекрасные жёлтые сапоги, вмещавшие до двух литров талой воды каждый!
1989 (11-12)
Весной наша замечательная молодая классная руководительница, Диночка, водила нас на экскурсию в «Пятнашку», бобруйское художественное училище со взволновавшим меня музеем работ учащихся. Тогда я твердо решил для себя, что буду поступать именно туда и стану краснодеревщиком – во-первых потому что это звучало красиво, а во-вторых потому что уже тогда меня это сильно тянуло. Дополнительные школьные нагрузки, как то сбор макулатуры или помощь на складу библиотеки были не только не обременительными, а наоборот, превращались во всеобщие гуляния и развлечения, когда класс ходит из дома в дом по своим же одноклассникам и по-долгу у них пьет чай и смотрит телевизор. Мне часто говоирили что я похож на Брюса Ли, что естественно мне очень нравилось, на переменах мы устраивали показательные бои и Витькой Афанасьевым, истошно вопившим по-кошачьи и собирали группки обсуждавших наши движения зевак и учителей. Моей тогдашней любовью была отличница, сидевшая на самой первой парте, Лена Чистова, с которой я очень боялся заговорить и никогда не пересекался ни на переменах ни на уроках – ведь сидел я неизменно на последней парте около окна. Сковзь то окно я наблюдал за происходящим во дворе детского сада, где в беседках собирались сбежавшие с уроков старшеклассники и курили. Постепенно в наш тандем с Комаровым влились заинтересовавшиеся нами одноклассницы – Тимирева, то садившаяся, то сбегавшая от меня, ее подружка Люда Кацедан и близняшки Таркан, вытаскивавшие нас с Олегом на воскресные прогулки и мы жертовали своими велосипедными рейдами на военную свалку чтобы убить время в ельнике перед школой. Альтернативной нам группировкой класса была сугубо мальчишеская команда - Восьмёркин, Ганс, Дюша и Левый. Позже появился упитанный деревенец по кличке Любэ, пользовавшийся поддержкой других невоенных, задиравшими всех и вся. И перед одним из моих любимейших уроков – черчением – я впервые столкнулся с прямым наездом. Все произошло очень быстро, я сам ничего не успел понять, только меня они больше не трогали, а Любэ ремонтировал сломанный мною об него школьный стул. Челябинск - у Артемьевых. «Монополия». Ножики. Помню как я покупал свой большой альбом для марок. Отдав продавщице 10 рублей, я указал на альбом, произнеся его цену «7-50»... Она решила, что я вычислил ей сдачу, и спокойно отдала мне эти деньги. Ах, как мало ребенку нужно для полного счастья! 7ой «Д». «Падишах» на физ-ре. Игра в монеты. Хоккей. Как-то с папой зашли в гости к его другу по Вьетмнаму и у его сына увидели кучу маленьких пушистых хомяков. Конечно, я ими тут же заболел. Первой нашей парой были Кузя и Соня. кузя – потому что он постоянно куда-то рвался и был похож на героя мультфильма «Робизон Кузя»; а Соня – потому что всё время спала... Правда тоже научилась сбегать и набиваь щёки грязной картошкой из кухни, зато я всегда знал где её искать!
1990 (12-13)
Летом в Челябинске бабушка была на операции. Мама проводила большую часть времени в её палате, а мы с Мариной – в приёмном покое. Я очень подружился с одной из дежурных, которой показывал свои новые марки с птицами или просто что-нибудь рассказывал. Расставаться позже очень не хотелось – кажется, я даже брал её адрес. Дача Артемьевых. Там я узнал о том, что погиб Цой. Я перешёл в 8ой «Е». С Олегом Лисицыным записались на дзюдо в армейском спортзале «Дневпровец». Захваты, броски, но самое захватывающее – конечно же рэгби на коленках – часами мы валились в кучу и кричали! А на день рождения папа подарил мне записи Цоя и я от них уже не отрывался.
1991 (13-14)
Весной мама получила телеграмму из Челябинска, что бабушке внезапно стало хуже. Потому, всю четвёртую четверть мне пришлось покорять девченок в родной маминой школе. Я даже умудрился поставить новый местный рекорд в беге на 100 метров. Бабушка долго мучалась, но ее состояние было безнадежным и вскоре ее перевели в больницу рядом с домом. 9го мая, моей бабушки не стало. Мама, напившись успокаивающего, организовывала похороны, потом мы улетели к папе в Москву.
Середина лета ознаменовалась повальным увлечением катанием на досках. Как-то вечером папа принёс мне скейт и к утру следующего дня я уже мастерски летал по нашему военному городку. А позже, нашел еще более захватываюзее место для этой забавы – Гарнизонный Дом Офицеров. Устроившись работать художником в видеозал, я проводил все свое время листая подшивку «Ровесника» и «Советского экрана» в библиотеке, бесплатно приводя в негодность сукно в бильярдной и рассекая с Олегом на скейтах меж колонн в фойе!
9ый «Е». Все-таки, с помощью мамы, я умудрился дойти до художественной школы. Достаточно только упомянуть о том, что теперь я был почти один среди более чем 15ти девченок! Меня уже ничто не могло остановить. Бесконечный беспредел! Четыре дня в неделю сразу после школы я ехал туда, и дома был лишь к 8ми. А дома до дыр зачитывал «Юный техник», «Мы» и занимался логотипами.
1992 (14-15)
Весной папа приобрёл участок за городом и леом мы начали его осваивать. Вдвоём поставили сруб, вырыли колодец и занимались прочими глупостями с известной военной методичностью.
Летом мы с Цыцохой, Пирогом, Женькой и остальными пропадали на реке в 5ом микрорайоне и озере загородного профиллактория. В августе я влился в компанию более высокосветских сверстников и просто лузгал семечки на скамейке под зычный хохот и байки. Гулял с Таней Березиной, пока не получил в ухо от приятелей из-за своих искрометных шуток. Всей компании тут же пришел конец. И остаток лета мы с Женькой Стрижёвым играли в покер на стадионе или смотрели фантастику. То было лето Технологии, так нравившейся моему другу, и эта музыка слышна была из каждого окна.
10ый «Б». На перое сентября, в кругу своих будущих одноклассников, я увидел Татьяну Козлову, аккуратностью и изяществом которой любовался ещё в 5ом и 7ом классах. Осенью наши садоогороднические усилия были щедро вознагдаждены горохообразным картофелем. Папа уволился в запас и стал возить на своей машине наших торгующих друзей. Чуть ли не сразу, произошла авария, в которой он сам чудом остался жив. А я, наскоро пробегая по урокам, всё время рисовал своих героев – Bruce Lee, The Terminator, Iron Maiden’s Eddie и Цоя. Делал большие плакаты, на которые Олег приводил посмотреть всех наших старых друзей. А зимой мы ходили огромной комадной по городку и устраивали снежные баталии. Тем не менее семье морально было очень тяжело. В гараже стояла наша изувеченная машина, на которую было просто больно смотреть. Пострадавшие в аварии люди находились на лечении, а по факту ДТП велось следствие.
1993 (15-16)
Папа постоянно пропадал в гаражах, восстанавливая чужую машину, и как-то поздно вечером, вынул из-за пазухи и опустил на пол маленькое чудо, черненького неуклюжего доберманчика. Я отыскал ему имя, а папа собрал маленький вальерчик. Бэртик был как оказалось с целым набором «сюрпризов» от которых мы его долго избавляли. Папа вскоре занялся поездками в Польшу а я пошел на каратэ в Дом Офицеров. Все заработанные деньги уходили на выплату компенсаций пострадавшим и ремонт чужой машины. Немного позже, уже своими силами мы с папой восстановили свою изувеченную машину и продав её, он пригнал VW Passat. Весной наш Бэртик заболел чумкой и сломал лапу. я по нескольку раз на день носил его на руках гулять и убирал за ним дома. Бедняжка мучался, но зато каково было наше счастье, когда он смог сам прыгать и крепнуть день ото дня. Я как раз вынес его на улицу в очередной раз погулять – он стоял на трех лапах слегка покачиваясь - когда вдруг увидел маму, возвращавшуюся с работы, и... так шустро к ней поскакал! В мае я был на своём первом пленере на реке - всё тот же нескончаемый fun, прятки и подружки-хохотушки. Тогда же, познакомился со Стёпой, басистом-культуристом, небезызвестной личностью в городе, который быстро проникся моей любовью к Queen и сплавлял мне редчайшие релизы. Лето началось со знакомства с заядлыми собаководами, Бэрт резвился в обществе доберманши Эрики и бультерьера Сатана, которому как-то играючи он порвал ухо. По утрам занималясь дрессировкой в клубе, вечером ходили на карьер купать своих свинтусов. 11ый «Б». Таня Козлова решила больше не полагаться на мою разносторонне развивающуюся натуру, и сама пересела ко мне. Перед нами сидели Женька с Таниной подругой и мы с учетверенным рвением развлекались по полной. Особенно ударными были мои диктанты в вольном изложении, валившие на земь всяко прочитавшего оных! По сему Дедом Морозом на наш последний новый год из параллели выбрали именно меня и ко всем моим богемным занятиям добавилсь репетиции в стиле «Маски Шоу». Мне всегда нравилось отвлекаться от заняий в общественно полезных целях! Новогодний плакат я рисовал во время истории. и ничем иным, как ладонями и ступнями! Гениальная идея! Вышло просто потрясающе! О, я был слишком сильно увлечен всеобщим смехом, чтобы заметить, что Таня смотрит на меня все серьезней и грустнее. После репетиций мы часто оставались в пионерской комнате, но я был так робок и наивен... Зато как чисто я её любил! А в качестве Деда Мороза я был снаряжён в рокерские причиндалы и имел ватные баки с бородкой а-ля Георгий Делиев, поверх алая мантия и огромный посох. Что-то пели, кого-то искали, и я чуть не свалился со Снегурочкой со сцены! То была морозная зима и вечерами мы с ребяами как прежде кидались с горок вниз, только теперь вокруг меня бегал еще и Бэрт, одетый в мою детскую красную олимпийку. Выглядел он в ней на все сто!
1994 (16-17)
Об уроках думать не хотелось. Все ло само собой. Я слушал свой Queen и Цоя, читал Азимова и Гаррисона. Будучи высокого мнения о своих способностях, не довёл до концапочти ни одной постановки в художке и основная масса моих работ была похожа на грамотные, но все-таки наброски. Однако, умудрился стать одним из лучших в английском и физике, что никак не вязалось с двойкой за четверть по геометрии - конечно пропускал! Приносил в школу свои шаржи, рисовал на уроках Татьяну, готовил конкурсные плакаты от класса и с волнением думал о близком уже Выпускном и завершающем просмотре в художке. Прогуляв подавляющее количество занятий в УПК, гуляя по городу и ходя с Женькой в кино, я умудрился подсунуть завучу корочки из художки и за мои красивые глаза её зачли. Папа начал торговать машинами и пока он занимался в гараже одной, я убивал время на второй, там же, неподалёку или гулял с Бэртом. Закончив художественную и средню шклолы, я и не думал ни о чем ином, как о поступлении в Академию Искусств, стал даже брать уроки портретирования, только родители мои ужаснулись таким преспективам, увидев быт наших талантов. Таким образом, успешно пережив дату сдачи документов в Академию, предо мной стоял выбор между будущим дантиста и экономикой. Мама определила меня в только что открывшийся Бобруйский Институт Управления. Экзамены были смешными в прямом и переносном смысле – по русскому, допустим, я лишь зачитал алфавит... На английском слегка поговорил о своих планах на будущее, а матемаика как-то сама легла в масть. В середине лета мы переехали в центр города, где я оказался один на один с тоской по навсегда разъехавшимся друзьям. Татьяна поступила в Минск и я просто уже жил дальше, делая с папой ремонт в новой квартире. Помогая своему молодому институту собирать материальную базу по городским школам, заработал себе заражение крови и чуть не помер в головных болях за несколько дней до первых занятий. Конечно, я попал в самую блатную группу. И чего мы только по началу там не вытворяли! Очень скоро познакомился с Димой Елисеевым и стал ходиь в «Геркулес».
1995 (17-18)
Умудрился произвести впечатление неведомо откуда взявшимися знаниями истории. Начиная нарочно издалека, к всеобщему удивлению (своему не меньшему), приходил в итоге к столь очевидным и неоспоримым выводам, что иногда сходил за эрудита. Таня Шиенок. «Антей». Перешёл на второй курс. В октябре с группой студентов и ректором ездили в Голландию, в Амстердам, на фондовую биржу и прослушали несколько лекций в Международной Школе Бизнеса. Домой привёз Offspring-манию. Рисовал портреты группы Queen и заслушивался их последним альбомом “Made in heaven”.
1996 (18-19)
На зимних каникулах слушал Extreme “Waiting for a punch line”, рисовал с экрана и играл с сестричкой в компьютерные игры. Голландский заряд был настолько силен, что я уже не мог остановиться и балагурил от души. Небезответно увлекался Ларисой из параллельной группы, благо что лекции нам читали в одном потоке. В институте в моей сумке можно было найти многое – от наручников до детской молочной смеси. Все идеи находили самый живой отклик и окружающие были в восторге. Близкие друзья из более старшей группы казались мне намного проще и интересней сверсников, но институтские дискотеки, на которых я начал появляться изменили ход дела. То был вечер 23го февраля, когда мы танцевали на втором этаже в большой лекционной аудитории. Столы и стулья были сдвинуты к стенам. Мы с Саней Руновичем очень старались. Затем девушки нас поздравляли, там же я впервые попробовал водку, хотя шоколада съел не меньше. Погасили свет, танцевали, говорили, я то и дело сбегал в холл, где громыхал основной вечер и танцевала Лариса. Только она была немного рассеяна, я вернулся наверх, и в мягкой мелодичной темноте, почувствовал что Наташка-хохотушка тянется меня поцеловать... До меня уже доходили слухи о девченке обещавшей выкалывать по глазу всем кто хочет быть со мной, но я не думал что ей может быть она потому как у нее был парень. Мне стало интересно, и на следующем институтском вечере 8го марта я взялся организовать музыку. В этот раз мы заняли уютный кабинет английского. Вечер был бурным и очень скоро мы с Наташкой были заняты друг другом в тихом уголке, как и прочие новоявленные парочки. Я лишь спросил ее о парне, на что она мне бросила: «А... это так...» В буднях ничего не проявляя, я общался в преждней компании. Вечер на пасху ко всеобщему огорчению сорвался из-за отсутствия аппаратуры – как раз тогда ко мне приезжала Татьяна, но после концерта ей ничего не оставалось делать, как отправится домой, - в той суматохе было сложно понять кто чего желает, люди разъезжались по гостям, ее звали те кто не хотел видеть меня и ничего не вышло. Я еле дождался 1го апреля чтобы вновь в кругу танцующих приблизиться к своей алчущей согрупнице и увлечь ее за собой. Мы тогда с Андреем достали припрятанную с прошлого вечера бутылку и допили с ним ее в Сергеевой машине, закусив нашедшимся там же апельсином. На следующий день она сказала свое «нет», что меня шокировало немало. Однако через пару недель предложила прогуляться в парк, где вела себя более чем раскованно, а уже вечером по дороге домой вновь чего-то испугалась, назвала все большой ошибкой и просто убежала. Все это было более чем загадочно, но я еще не придавал истории большого значения. Вернувшись домой я просто взял Бэрта и пошел с ним на валы старой екатерининской крепости, где мы с ним часто пропадали. По законам контрастного душа, игнорируя друг друга в институте, на демонстрации 1го мая мы были снова рядом. Прогулявшись группой в парке, решили продолжить загородным пикником и каждый вечер с того дня неполных две недели гуляли с Наташей вдвоем. В середине мая я опять услышал «нет». Она отказалась говорить о причинах – договорились оставаться лишь друзьями, тем более что так оно и было, не считая первых дискотек и парка. Неожиданно для себя, я оказался в любовном треугольнике на пересечении самых сильных интересов группы. Долго ничего не мог понять, искал ответы но окончательно во всем запутался. Загорелся идеей персональной выставки и стал рисовать в формате А3. Летом пропадал с Андреем в «Антее» и гулял с Бэртом. Но мысли мои были заняты Наташей настолько, что скоро я ушел в себя, и отрывался от рисования только по ночам, когда гулял с собакой по ночному городу. В сентябре она снова хотела быть со мной. Всю осень мы то встречались, то нет и бессмысленность стала главной чертой этих отношений. И снова на первый план вышли тренировки и я общался только с Андреем. В институте я вёл себя подчеркнуто независимо и моим лозунгом на тот момент было «Все по бэну!» Постепенно, в пылу своих эксцентричных выходок я стал чувствовать пристальное внимание к себе девушки из параллельной группы. Оксана давно искала возможность познакомиться со мной и такой случай представился на новогоднем вечере в городском доме культуры, где все делалось в пику ревнующей Наташе.
1997 (19-20)
Помню, как мы с ребятами резвились в центре зала, и я подошел к Ельвине – подружке Оксаны. Знакомство очень просто завязалось и сразу же, увидев нас вместе, Оксана подбежала к нам. Мы были пьяны и нам было весело. После выделывания некоторых акробатических трюков с Оксаной на руках, мы поехали к ней. Сидели в троллейбусе на последнем сидении и мерзли. А дома она поставила Smokie и мы пили кофе на кухне, читая наши гороскопы. Там была атмосфера спокойствия которого мне так сильно нехватало и после тренировок я стал заходить к ней. Просиживали свободные дни в библиотеках, готовясь к курсовым и семинарским, изредка гуляли у реки. Познакомился с Сергеем. Начал писать стихи. 23го февраля в городском доме культуры наш университет проводил конкурс Мистер Универ. Каждый курс представлял своего героя и я защищал честь своего, третьего. Оргкомитет подготовил массу очень интересных конкурсов, в которых и должен был определиться сильнейший. Мне очень везло и я выиграл конкурсы на сообразительность, юмор, артистичность, поэтичность и поднятие тяжестей, а завершающим конкурсом стал «Прическа». Нам предлагалось выбрать из зала любую понравившуюся модель и изобразть на ее голове полет фантазии! Я вывел Оксану и демонстративно к ней не притронулся. В конце конкурса я прокомментировал это так: «Если я выбрал ПОНРАВИВШУЮСЯ мне девушку, как и говорилось в условиях конкурса, это изначально значило, что мне нравится в ней ВСЕ, включая волосы.» Такой ход все восприняли на ура, однако жюри, восновном девушки, задвинули меня на последнее место. Мне показалось я выступил идеально и ВСЕ парни после, в фойе жали мне руку. 1го мая, исторический день, в течении которого я умудрился в очередной раз шокировать Наташу на глазах у всей группы, четырежды (на демонстрации, у реки, в лесу, и на озере) отметил с друзьями день трудящихся, с помощью Андрея добрался до занятий в автошколе, где под чутким руководстом Сергея расслаблялся в туалете, пока не пришла Наташа и не назначила мне свидание той же ночью, к которому Сергей приводил меня в соответствие уже на квартире у его друга, Вадима. Давая волю воображению на семинарских занятиях по философии (как курсом ранее на истории), договорился до теологической конференции, где шокировал публику появлением в костюме при галстуке, будучи до того молчаливым панком. 24го мая с Сергеем получили права, что тоже отдельная история. И летом он уехал а я серьёзно подсел на Bon Jovi, скупая его для новой выходки в Наташин адрес. Заслушивался вышедшим сольником Jon Bon Jovi “Destination anywhere”. В июле отмечали “Medium”, середину учебного процесса, всё время на котором я провёл с Люсей, давно искавшей, чьё же неподписанное стихотворение она так полюбила ещё весной. Итогом знакомства и летних репетиций с группой друга по институту, стала моя первая написанная песня и высупление в минском Доме Пионеров. Ещё ранней весной, приходя на репы своих новых друзей, я улетал под их пробивной гаражный звук, сидя в углу их каморы. Летом же, на основе старого состава, была основана альтернативная бригада из хайрастого интеллектуала басиста-сокурсника Вовочки, милитаризованного ковбоя Богдана, ударника, по совместительству компьютерщика, Кома и, собсвенно, орущего меня. Последняя репетиция группы, сразу после жениьбы Кома, ознаменовалась всплытием туалетов, и их последовавшим поджогом. Остаток лета, довольно измотанный недавней беготнёй, я рисовал под “Down on the upside” Soundgarden и снова ходил в «Антей» с Андреем. 24го сентября, во «Дворце культуры шинников», наш поток отметил переход на четвёртый курс БГЭУниверситета, где я успешно избежал объяснения с нстойчивой Наташей. Осенью я продолжал изредка встречаться с Люсей и накачаваясь Offspring “Ixnay on the Hombre”, вёл дискотеки в городском доме культуры. 17го ноября познакомился с Леной, девочкой шестнадцати лет, наивностью и открытостью которой я был приятно удивлён. Я проводил ее домой и заезжал к ней иногда, привозил свои стихи и рисунки. 4го декабря одержал победу в городском конкурсе плакатов о СПИД. 5го декабря работал на показе мод. Побывал даже на собрании местных лтераторов, с которого сбежал тотчас же! Часто брал Лену в рок-кафе к своим друзьями, в атр-клуб и на дискотеки. Незаметно для себя став её первой и по сей день единственной любовью, не мог и думать о серьёзных отношениях, потому что всё ещё ждал Наташу. В декабре, на квартире у Юрика нашего одногруппника, отпразновали студенческий «1000 и один день учёбы». Тогда же, в декабре, Metallica сказали своё “ReLoad”!
1998 (20-21)
Новый год я встретил в инфекционном отделении горбольницы с ангиной, набегавшись накануне по морозу, провожая Лену после многочисленных мероприятий, за которыми следовали бессонные ночи подготовки к зачётам и написания курсовых. Лена приходила ко мне каждый день и по-долгу стояла вместе со мной, просунув руки ко мне в окошко двери, преградив путь Наташе, и узнавшей меня на недавнем «1000 и одном дне», сестре Юрика, кстати тоже Наташе. Я вырвался из больницы перед самым «Старым Новым Годом», отпраздновал его с друзьями и снова Леной, но то ли зима навевала уныние, то ли завершение учёбы не давало мне покоя... Последнюю сессию я сдал позже всех, один. И уже теряя всякое чувство реальности, в феврале, в самом начале каникул перед преддипломной практикой, получил вызов на работу в Англию! Моя мечта! Лена собиралась меня ждать, однако дискотека на день святого Валентина, 14го февраля, внесла свои коррективы. Незадолго до неё, на мои глаза попала видеокассета недавнего Новогоднего вечера, на которой была вся наша группа и я с Леной. Достаточно было только раз взглянуть на нас со стороны чтобы понять насколько это не мое... Потом в нескольких эпизодах среди танцующих силуэтов я увидел Наташу. Дома у Андрея эти маленькие фрагменты в считанные часы были смонтированы в трехминутный видеоролик и звуковой дорожкой стала, красной лентой проходящая сквозь все эти запутанные отношения, «You don’t fool me». Тем же вечером кассета была передана ей 14 февраля... 15го марта, у нас с Андреем состоялась историческая фотосессия на Свислочи на фоне обрыва над рекой, знаменательная ещё и тем, в тот же день, через месяц пробных шагов с обеих сторон, мы с Натальей были вместе. Я оставил Лену, она свои отношения в Минске. И следующие две недели были отданы поездкам в посольство и подготовке к интервью. 1 апреля Англия перестала быть моей. Я получил отказ в визе и Наташа заняла всё моё время. Мы писали, защищали диплом и почти не расставались. Я все еще надеялся уехать на работу – по моей просьбе рабочий срок был перенесен на начало июля, однако при второй попытке получить визу, мой паспорт был задержан. Но до тех пор я был абсолютно уверен, что уеду, Мы с отцом продали свой VW “Transporter” и купили огромный белый Fiat “Ducato”, и расширяли его пассажирский салон; я неизмено тренировался с Андреем в «Антее». Паспорт свой я получил только в конце августа, уже после того, как съездил с семьей на Азов и немного отошел от шока. Марина тогда была в Испании, зато Наташа, её мама и сестра, ездили с нами. Как раз перед самой поездкой я столкнулся с проблемами Наташиного прошлого, «заливал горе» у Андрея, и на Азове, напару с горячим солнцем раскалял атмосферу. Вернувшись домой, пробовал вернуться к Лене – измучил её, но для себя в этом выхода не нашёл. В августе отгуляли свадьбу наших друзей-одногруппников: Натальиной подруги и моего приятеля – ныне Чистобаевых. Жизнь требовала активней искать работу, я все еще бредил Англией, в августе и сентябре имел редкий заработок переводчика, но лишь 1го ноября мама нашла а папа проплатил мне место - кредитный отдел Сбербанка, находящийся прямо у меня во дворе! Наташа, не добившаяся твёрдого ответа на намёки о женитьбе и столкнувшаяся с трудностями общения в своем рабочем коллективе, имея и меняя работы - сомнительную на худшую, была на грани нервного срыва. Каждый пытался скрыть причины своего недовольства и отношения начинали походить на контрастный душ.
1999 (21-22)
Всё это заставляло меня снова и снова искать выход. Впервые в жизни столкнувшись со скандалами на пустом месте, я не знал как себя вести и разбивал свои руки о стены. После каждого нового взрыва я был уверен, что ухожу навсегда. В конце января ссора позволила мне обойтись без сцен ревности и сходить на вечер встреч выпускников в свою школу. Надежда встретить Татьяну не оправдалась, зато мы прекрасно провели вечер с девченками из параллельного нашему «Б», когда-то моего родного «А» - с Валерой танцевали в школе и мечтали как встретимся супер-звездами через десять лет, а с Инной Осиповой вечер завершили уже вдвоем. Уходил в работу: изучал инструктивный материал, правовую базу, оформлял по четыре кредита в день - время проходило быстрее и мой темп ставили в пример. А в свободное время открывал файл со стихами и изливал душу стуча по клавишам. В середине марта я сходился со своей школьной любовью, Татьяной, но потом снова пожалел свою несчасную Наташу. 13го марта мы с Татьяной были в гостях у нашей классной руководительницы, замечательной, молодой но недавно овдовевшей, нашей Диночки. В моей машине звучала одна и та же песня, обречённая и быстрая“Cruel summer” Ace of base, бывшая музыкой моей школьной любви. Наташа появилась тем же вечером. Я повяз в её словах и доводах, слезах и жалости. Отвёз её домой и она заметила на переднем сиденьи ворс белой (Таниной) шубы, но не сказала ничего. Имея перед собой живой пример Лены, я не хотел ещё и Таню делать заложницей всего этого. Я не оставлял Наташу, задавая один и тот же вопрос в письмах Сергею и ночных телефонных беседах Лене: «Зачем я это продолжаю?..» Я приспособился жить в этих периодах и в каком-то смысле меня это устраивало. На работе я с головой уходил в цифры, делился с Артёмом и просто смеялся от души. Вечерами, после тренировок, часто встречался с ребятами у Андрея чтобы выпить горькой, вспомнив свою былую удаль. В один из первых летних вечеров, под неизменный аккомпанимент Андреевой “Tomb Rider”, мне в голову пришла очередная шальная идея – а почему бы не отправиться на площадь, не отыскать друзьям подружек, чтобы не одному быть подкаблучником! Почувствовав задор в моих словах, бравая компания выкатила в свет. Было уже достаточно поздно, но ещё не закрывшись, ночная дискотека в парке удерживала всех далеко от центра. Мы купили пива и устроились на скамейке в самом центре площади. Очень живо, но очень скоро наобсуждавшись пробегавших мимо барышень, компания уже теряла свой азарт, - я понял – сейчас или никогда! Одна группка (их было как раз трое), прошмыгнула перед нами в очередной раз – мы расценили это как «За нами!» По-крайней мере так решил я и моя эскадрилья была поднята в воздух. Они бежали от нас! Припустив ходу, они мчались к остановке своего автобуса, но мы были уже слишком пьяны, чтоб отступать. Мы преследовали их, балагуря, приглашая и смеша как только могли – я декламировал австрийского доктора, пел на английском и осаждал их своими сокрушительными планами на выходные... Девушки остановились. Конечно – это ведь была их остановка! Но автобуса все не было а наш напор не ослабевал! Одна из бедняжек была настолько перепугана, что повернулась к нам спиной и отчаянно семафорила подружкам...Однако та, что назвалась Викой, вдруг начала мне отвечать! Завязалась беседа, похожая, скорее на «Блиц вопрос в Что-Где-Когда», но им всем стало интересно! Пришел автобус и к нашему (мужскому) удовольствию, никто из них «случайно» не вошёл... и неспеша, почти рука об руку я шёл беседуя с семнадцатилетней Викторией и её сестрою, увлекая остальных за нами. Свидание было назначено двойное – я еще помнил, что друга у меня два! Только как раз по пути на то свидание, Андрей увидел давнишнюю свою соседку, Алёну, в несколько ином свете... Центральная фигура среди своих подружек, она была несказанно рада найти своего супер-серьёзного соседа таким веселым и их компания поглотила нас. Появишись одна, без своей подруги, Вика в разведывательных целях пролетев мимо нас, приблизилась ко мне и я почувствовал, что зря обещал её ребятам... однако те, купавшиеся в Алёниных улыбках, совсем не возражали и с Викой я забыл о всех проблемах... С тех пор, почти все лето встречаясь с друзьями: Андреем, Лёшей и Сергеем, мы проводили время, колеся по ночному городу в поисках приключений. Вика, бесконечное пиво, смех, чувство предельных скоростей и Руки Вверх давали мне таймаут, пока Наташа, вдоволь настрадавшись, или тоже отдохнув и заскучав, вновь стремилась ко мне с распростёртыми объятьями. Тогда, в дневной жизни, встретив свою ночную спутницу, я молча отводил глаза, зная, что не пройдёт и двух недель, как я вернусь к ним, и ночи примут меня в свою дружную семью уже в который раз... Короткие моменты единения, ещё недавно бывшие целью отношений, требовали уже слишком больших жертв. а работе, следом за повышением, изменившим профиль работы – отныне моими подопечными были не физические лица, а целый ЖСК - уйма времени стала уходить на расчёты крединых линий и пререоформление поступающих средств. Часто выезжая с Артёмом на районные проверки (он кредиов, я - строительства за счёт субсидий), восстанавливал душевное равновесие и забывал всё дурное. Отношения тяготили меня, но я еще не понимал, в чем дело а она, чувствуя холод, снова ставила «вопрос ребром». Она просила кольцо, такой однозначный подарок, я долго сопротивлялся...однако... Получив его, но не пролучив без предложения, она затеяла очередной «разрыв». Вещица таинственным образом исчезла, а мне инкриминировалось надругательство над честью семьи. Я воспринял всё всерьёз, во мне опять замкнул охотничий инстинкт, но весь декабрь она была неутешима. Её подруги напоминали как тяжело ей сейчас. А я, сорвавшись при уличной стычке, снова сломал себе руку - на фоне ссоры это выглядело «очень романтично». Задёргал бедную Леночку, немного отлежался на медкомиссии в военкомате, ушёл в стихи и вечерами забираясь на заснеженные крыши, снова слушал “Destination anywhere”. На Новый Год вручил ей подарок и ушёл.
2000 (22-23)
К Рождеству она растаяла и стала сентиментальной. Звонки, короткие прогулки, совместные дела... И пускай теперь мне всё было понятно – я хотел вернуть её, подумать и уйти. Зимой, в отпуске она съездила в молодую семью к брату и вернулась полная терпения и энузиазма. Отношения действительно стали радовать, её неврозность подзабылась и открытость была очень непривычна... Она сдавала на права, когда в мае, снова начала срываться. Переэкзаменовка разрешилась первым за год скандалом. Я не был тем, кто пожалел. Напротив, мы с Максимом из бухгалтерии заняли первое место по туризму на областном турслёте! Известия от Сергея вселяли в меня все больше оптимизма, а покупка бандитской «Ауди» стала придчей во языцах всех знакомых. Я снова любил свою жизнь. А Наташа возвращалась лишь для того чтобы вскоре вспылить. Теплую Купальскую ночь я встречал нв народном гулянии, с Андреем и Леной, несколько раз говорил с Викой... Находясь в постоянных поисках путей в Англию, я разыскивал фирмы по трудоустройству за рубежом. Вдруг заинересовавшись этим, несмотря на все мои предупреждения, Наташа взялась за первую же попавшуюся, заплатила деньги вперед и занялась изучением языка, но видя, что я никак не реагирую на это, и начала меня шнтажировать своими планами выйти замуж заграницу. Тогда я уже окончательно избавился от иллюзий на наш счет. Жизнь была похожа на решето, но разрывы и следующий за ними отдых шли мне на пользу. Все чаще виделся с Леной, бывал с ней у друзей, как правило у Андрея, где вместе с Лешей устраивали небольшие праздники жизни. Как-то в августе мама разыскивала меня ночью (я тогда остался с Леной у Андрея) и не зная об очередном разрыве, позвонила Наташе. Та на следующее же утро забыв все свои «кровные обиды», вела разведку боем, да так отчаянно, что я ей подыграл. Лену пытался утешать Лёша, а я в последний раз испытывал судьбу. Что длилось не более месяца, и уже в конце сентября, издав залп из всех своих орудий, отношения разрушил. К тому моменту меня ждала вновь нашедшаяся Вика. Мои подружки на работе – Олька, Ирка и Танька очень оживились, узнав что я наконец стал свободным человеком. Весь октябрь я встречался с Викой – катались на машинах по ночам и бывали у ребят. Я только убеждался что уже не пожалею прошлого. А Наташа предпринимала отчаянные усилия по реанимации прошлого, как я год назад. Встречала на улице, звонила, писала. 15 октября – день рождения у знакомых, где мы с Лешей давали джазу «типа брошенные», утешаясь у жен своих друзей, по мотивам «Ты кинула» Дискотеки Авария! 12 часов веселья нон-стоп. Вытащили всех на ночную дискотеку а потом валялись на газоне горисполкома. Вика так и не поверила что я свободен до конца, и после моего дня рождения я несколько раз встречался с Наташей. 4го ноября снова отличился. Отгуляв на вечеринке у друзей, Андрей, вызванный вдруг тремя своими подружками, потащил меня к ним в другой район города. Под дождём, еле идущие, орущие, я, Андрей и Лёша, поломали Ванин зоник и задержались с какими-то девицами, вымокли до нитки, но Лёша посадил-таки нас в транпорт и мы отправились смотреть Андреевых... Вот там я и надавал и Андрею и внезапно появившемуся буйному приятелю его гостепреимных алкоголичек. В конце ноябре закружился с Юлей, только пришедшей работать в нам в банк. Она оказалась именно тем человеком, которого мне тогда так нехватало. Постепенно, шаг за шагом, я становился мягче и спокойней и мы были вместе. 26го декабря в «Бобруйске» состоялось официальное банковское празднование Нового Года. А 28го мы с Юлей отмечали его с моим отделом на работе, продолжив ночью у знакомых на квартире. 31го числа, в ночь, я был со своей универской группой в «Белой Руси», куда пришла и Наташа. Не
2001 (23-24)
Несмотря на то, что Юля уезжала на свою последнюю сессию в Гомель, мы успели отметить Новый Год целых семь раз. На Рождество были с нею в гостях у моих универских друзей, единственных, с кем ещё общалась Наташа и 21го января после краткого объяснения, звонки прекратились и с прошлым было окончательно покончено. До апреля Юля жила между Гомелем и Бобруйском а я проводил вечера с Лешей на тренировках в «Антее» и у Андрея дома. Неожиданно познакомился с Аней. На работе писал Юльке на сессию шуточные письма, и жалелся у Таньки – моей давнишней защитницы, ставшей и Юлиной подругой тоже. Было ещё холодно, март или апрель, когда мы с Лёшей, как обычно, в авангарде нашей команды, искали где бы развлечься и проверяли ночники. Выпив втридорога коньяку в баре битком набитой «Юбилейки», мы отправились назад, в центр – искать счастья в «Белой Руси» или «Бобруйске». Столиков как водится, уже не было, но увидев знакомого секьюрити в «Бобруйске», я нырнул посмотреь – есть ли кто свой. На нашу удачу, там гулял мой коллега, банковский дружбан, Сергей Болденко со своей массовкой, к которому мы и присели. Стол ломился и был полностью оплачен, однако через часа два они решили что пора баиньки, чего мы с Лёшей в сложившейся ситуации себе бы просто не простили. И как удачно, что в гардеробе я наткнулся на раздосадованных отсутствием мест, своих школьных друзей, которых не видел целых семь лет! И уже порядком поздаправившись, мы нарезали дансфлор и нарекли этот счастливый вечер именем главной бобруйской богини, Халявы. 2го апреля шумно отметили Юлин день варенья и диплом бухгалтера. 1-ое мая, культовая дата предыдущих лет, началось весьма традиционно – с демонстрации. Мы с Юлей зашли за Андреем и после круга почёта по центру, направились в парк, куда стекался всеь народ. Холодное пиво и сладкий тоник – всё было нормально, но для такого дня явно чего-то не хватало. Андрей решил что пива и под солнцем совсем стал хорош, заскучал и стал вспоминать о телевизоре, но мы встретили своих знакомых из банка – Сергея Болденко с его подружкой (см выше «Халява»), с друзьями. Сразу стало веселей. Мы устроились на травке и запечатляли своё поросячье веселье. И, (о, маленький город Бобруйск!) мимо случайно проходила толпа моих друзей по военному городку, человек десять... Но замеил их не я, а Сергеева подружка, учащаяся с ними в инстиуте. Отряд встал с колен и зашумел на пол парка. Я умудрился с повздорить с посторонними, а потом все решили идти на дискотеку “Relax”. Все были в ударе, за исключением, разьве что, Андрея, который уже труднеео фокусировал. Он отправился домой за деньгами на диско, но через пол часа мы увидели его, бредущего, всего метрах в двадцати от нас! Мы свернули на ночник, подождали открытия в сквере у фонтана и оторвались по-полной. Андрей тем временем, присел дома на диван и поснулся только утром. Летом с Юлькой загорали у реки и ездили в лес. Снова искал друзьям Серегю и Андрею компанию - опять нашел себе и сразу двоих – подруг Марину и Лилю. Слушал в то время в основном “Music” Madonna, на которую подсадил и пацанов; Hi-Fi. 3го июля с Юлей и своими подружками с работы – Иркой и Танькой отгуляли в Минске День Независимости под Леприконсов и «Балтику». Немного позже, уже в родном городе, Танькин день варенья. После чего мы с Лёшей отправились в Гомель к нашему будущему крупному кардиологу Тимуру проверять свои сосуды на алкогольную выносливость. Эксперимент проходил в общежитии семейного типа, куда кассетные «хлопчыкi з трёхэтажнага катэджу», приехали вспомнить студенческую жизнь. Там я выпил кружку водки залпом, поспорив что это вода. Ребята зааплодировали, стали жать мне руку и говорить что никогда подобного не видели. The show must go on! Минут через десять я опустился на кровать... Меня поднимали какие-то девушки-соседки, ребята хотели идти без меня на ночник (правда Лёша отказался - молодец), я лишь лежал мумией и хлопал глазами, но собрался с мыслями, подскочил, запрыгал, отжимался на балконе, громко кричал и стал снова как огурчик а на диско опять разбирался с бритыми. Поездка удалась! На работе из моих-кредитных девчёнок и корешков-безопасников сложилась крепкая веселая компания, где был и тренер моего первого клуба «Геркулес», чемпион Европы, Андрей Криксин. Вполне естественно, что кредитники стали тренироваться чаще всех – прямо на обеденном пререрыве – благо что всё удовольствие было всего в двух кварталах от банка. Весь год я был абсолютно и всесторонне счастлив! В чём, конечно же, главная заслуга – моей Юлечки. А между всей этой гульбой я доблестно боролся с неплательщиками по кредиам, доставая их и дома и на работе, копался в распухших кредитных досье, заседал на комитетах в райисполкоме и думал о вечном... Свой 24ый день рождения встретил дома с мамой, папой, Мариночкой, Юлей и Лёшей, хохоча до рези в животиках. Днём позже, проставился и на работе, готовясь в ближайшие дни изменить свою жизнь кардинальным образом... 30 октября, в пятницу, взяв отгул на работе, забрал в Минске паспорт, узнав что мне дана виза. 2го ноября, в понедельник, вышел на работу в последний раз, чтобы шокировать всех заявлением об увольнении, имея за плечами три года работы. За день до отъезда рассказал Лёше о своих планах и выпил с ним пива за удачу и скорую встречу, а Андрей с Сергеем в тот исторический вечер (не прощу никогда) ремонтировал, побитую им же (в процессе основного ремонта) их общую машину. На следующий день, 6 ноября, моя семья и Юля провожали меня в Испанию. Польша (ресторанчики), Германия (авобаны), Швейцария (горные тоннели), Милан (грязный город), Ница (пальмы и яхты), горы, мосты, Средиземное море и, наконец, Мадрид. 9 ноября – Estocolmo. 3 декабря – Hermanos Pinzon. Два месяца работал в Мадриде и его городах-саттелитах – Alcorcon, Leganes, Getafe, Parla, Pinto и Mostoles. Новый Год встретил за работой на дискотеке «Пенелопа», дворца быков в Леганесе, вместе с пятью тысячами приглашенных.
2002 (24-25)
После месяца бесконечной езды по городам вокруг Мадрида, вместе со всей Европой я любовался и громко обсуждал новенькие евро. А сам всё время думал о предстоящем перелёте в Англию, которого ждал четыре года! 15го января мой самолёт совершил посадку в Лондоне и уже через два часа перемещений по лондонской подземке и такого же времени в поезде, я был на железнодорожной станции в Нориче. Первое время жил вместе у своего друга на Dolphin Grove. Работал в вечернюю смену на Grampian Foods, Attleborough. 3 марта переехал в традиционный английский террасовый дом по Wodehouse Street, Norwich. Открыл страницу своих стихов. В конце марта из Дании приезжал Гоша, мой сосед по площадке в Бобруйске и друг Сергея по нету. 5 мая переехал в старинный дом в самом центре города и полностью перешёл на ночные смены в Archant Print. В июне открыл банковский счёт, а буквально на следующий день попал в аварию и сломал себе локоть. Стихи, интернет, звонки домой, рисунки и фотография немного помогают, но лишь на время. С нетерпением жду отпуска домой. В конце августа приезжал Саня – наш друг по университету. А между тем уже середина ноября... Банковским проволочками не видно конца... Пошел второй год моих скитаний... Хотя по большому счету, все супер!
KDS ’97-‘01
DM’try ‘02