Случилось это давным-давно, в незапамятные времена, когда человеком на земле ещё и не пахло, а жили одни лишь динозавры с игуадонами, да летающие ящеры на Змеев Горынычей похожие.
Попробовал как-то их главный динозавр-тирозавр обгоревшего на молнии игуадона, и так ему это жаркое понравилось, что решил он большее сырое мясо не есть!
Ходит по планете, бродит, нос по ветру держит: как где чего загорится он первый там. Но всё напрасно; нигде жареным не пахнет...
И вот, однажды, надоело ему таким простым быть, и решил он хитрым стать. А что такое кровожадный, да ещё и хитрый? Это же стопроцентный террорист!
В общем, прикинул этот террорист-одиночка откуда молнии падают, и кто ещё в небесах летает, и взял он в заложники семью одного ящера-птерадактиля: маму и с ней трое яиц! А когда их муж-отец с охоты в гнездо спикировал, то тут же ультиматум и получил: или ты мне огонь-молнию добудешь, или вдовцом станешь.
Делать нечего. Пригорюнился папа-ящер, взмыл опять в небо, и к Богу, огня просить подался.
Очень удивился Бог-отец увидав у себя в саду папу-ящера. А беду его выслушав, кумекать начал, как горю помочь, как огнём змея снабдить, чтобы тот его по дороге домой ветром затушить не смог.
«Если хвост ему посильней зажечь, может и донесёт, но без хвоста останется, семью больше кормить не сможет. Если крылья подпалить- убьётся раньше времени; тоже не дело. Если к лапам по факелу привязать, то ангелы охраны за вражий самолёт примут, и как пить дать, ещё в чертогах собьют... Что делать?»- думает.
Одно остаётся- внутрь, болезному, огонь засунуть!
Заставил он тут папу-ящера песка наесться и бензином неразведёным запить. И получилось у папы внутри, что-то среднее между желудком и кирпичём огнеупорным. А глотку ему Создатель медью пролудил, а меж зубов серные камешки вставил.
«Ты,- говорит,- Птеридактиль, перед тем как огонь создавать, зубами поскрежещи, а потом отрыгивай помаленьку, всё у тебя и получится».
Потом они немного поупражнялись, и после трёх сожжённых до тла садовых скамеек отпустил его Бог восвояси.
А взад, восвояси, пробираясь, папа-ящер охотиться по привычке начал, и столько всякой крылатой мелкоты позаглатывал, что еле-еле до гнезда дотащился.
-Ну, принёс огонь, ты, змей позорный?- террорист уже тут как тут, в лапах освежёванного игуадона держит, на папу-ящера снизу вверх нагло смотрит.
Как увидал птерадактиль столько новой пищи, так очень ему дурственно стало. Полезла из него вся крылатая мелочь вон, и, отрыгнул он её в динозавра- тирана со страшной силой...
В общем, только когти стоять и остались!
А кто это видел, тот, в невероятный трепет пришёл.
И не стало «птеридактилю» с того дня равных на планете, и выбрали его все звери своим царём, и нарёкся он Змей Полынычем, от слова «полыхать», значит!