И открылся пред Федором зал, агромадный, факелами, да лампадами освещенный. Стен – потолка во тьме не видно, и песня, песня Иудой, когда-то сочиненная, гремит-растекается, силой и мощью пленяет. Поют ее люди одетые в черное. Лиц у них, из под капюшонов не видно, только глаза истовой истовостью сверкают.
Величественно, блин. Федор, несмотря на все свои прошлые приключения, сразу себя (на всяк случай) козявкой почувствовал. Хотел незамеченным, по воде, мимо прошмыгнуть, да не тут-то было.
-Подь сюда, брат. Подь, и скажи: веруешь ли ты в то, что если хорошего человека, гвоздями к доске прибиваючи, до смерти замучить, то всем на земле сразу легче жить станет?
-В-верую (зал, на Федора, что ли подействовал?).
-А веруешь ли ты, что ежели мы сейчас песню, что ты слышал, пять тышь раз споем, нам горы и реки подчиняться будут?
-Верую (уж больно мужиков, черных, здесь много и глаза у них, жуть какие дурные).
-А веруешь ли ты, что своим умом, только пакостники на земле живут?
-Верую (а то, вдруг и меня пакостником объявят).
-Тогда проходи, брат.
И вот уже и на Федоре надет черный балахон с закрывающим лицо капюшоном.
Куда пойдешь, брат?
-Да я…
-Сразу предупреждаю, что здесь ходить можно только на лево, или на право. На право пойдешь – мослы святые грызть будешь, в третьей степени посвящения. Первая степень – мослам (мощам) кланяется да песни во славу их поет, вторая – целовать, да деньги, что первая принесла, по закромам прятать может, и только третья (самая высокодуховная) уже грызть допускается. К ним, к грызунам вся основная святость переходит, потому они большим начальством считаются.
Мощи это трупы тех, кто грыз тех, кто грыз Спасителя нашего. На, попробуй. Вкусно.
-А если налево пойду?
-Тоже хорошо (даже одежку менять не надо). Там антогонисты-сатанисты находятся. Они тоже в трупы верят, только дюже при этом ругаются. Мы, говорят, злые, как дьяволы и этим гордимся. Прибьют козла голову, и давай вокруг нее прыгать, страху на себя, да на людей нагонять.
А в общем, куда бы ты ни пошел – не велика разница. Все едино нашему делу служить будешь. Право и лево, это ведь две стороны одной медали, нельзя им друг без друга, как свету без тьмы (не будь тьмы, кто ж к свету стремиться будет?). Так что, получается что, из одной кормушки благолепствуем. Такая вот философия!
А вот и книга наша священная. Мы ее так и зовем – Книга. Уникальнейшая, скажу тебе вещь. Гениальнейшая. Нет, читать ее не надо (все равно глупость наполовину), ей по-другому пользуются.
Для тех, кто на правой стороне – так: берешь из нее любую цитату и философский трактат),кой хочется) на нее накручиваешь. А по нему, потом людей учить сподобляешся.
Для левых – так же, только держать ее нужно кверху ногами и делать вид, что она невидима.
Почему невидима? Потому, что средь левых уже многие века ее все ищут, а найти не могут. И то неважно, что правосторонние ее уже давно по всему миру распространили (почти в каждом доме лежит, в школах детям читают). В общем, разрешено все. Усек суть-то?
-Усек. А что, если, допустим, я опять в речку попрошусь? Пойду тихо-мирно своей дорогой и все…
-Какую речку: Ты оглянись, родимый речки-то никакой и нету. Две дороги у тебя налево, или на право. Хотя можешь и тут, посередке остаться стоять (большинство так делает).
-Да вот же она, речка то, не видите, что ли?
-Ах, так. Мы к нему по-человечески, братом называем, добра хотим, а он перечить вздумал?
Прекратилось пение. Сдвинулись тесно, вокруг Федора черные фигуры. Горят злобно из тьмы капюшонов братские глаза. И не заметно, вроде, кто первым нанес, нет не карающий – воспитывающий удар. Долбят, долбят, как долотом по дереву. Больно. На лице кровь…
***
Кровь… Кро-о-овь. И вот он уже несется на лихом скакуне, по степи в княжьей дружине. Рубит, колет, разбивает палицей непокорные черепа. Огнем и мечем, доказывает правоту княжью. И свою правоту доказывает, потому, как (психологи признают) если человек другого человека до крови по морде бьет, а ответственность за это с него князем или еще кем снята, то данное занятие на психике избивающего, очень даже благолепно сказывается. Вот, вот тебе гад за комплексы мои, за стрессы, за жизнь поломатую-у-у. Фу, кажись полегчало. Да и в живых, из них уже нет никого. Князь по такому случаю перекур объявляет. Что ж, покурим.
Вон мужик возле дерева привалился, с виду приличный, в очках, борода козелком, подойду – огонька спрошу.
-Извините, прикурить не найдется.
-Отчего же. Курите. Вы, я вижу, из новеньких будете?
-Ага, из новеньких. Я честно сказать, сам толком не знаю, как сюда определился, да и где нахожусь – тоже не слишком догадываюсь.
-Бывает. В таком случае, позвольте вас просветить. Страна вашего сиюминутного местонахождения, называется Гусь, жители ее, соответственно – гусичи, князь, в дружине которого вы изволите состоять, именуется Гладимир – ясный месяц, а мероприятие, в коем мы все только что принимали участие – нуление Гуси.
-А вы кто?
-Я, естествоиспытатель Пашечкин, испытываю возникновение рефлексов у млекопитающих. Сначала на собачках-кошечках отрабатывал, теперь, когда основные постулаты моей теории подтвердились, на людей перешел.
-Че за теория, то?
-Обычная теория: если, например, собачку во время кормления регулярно электричеством постукивать, то она постепенно или жрать бросит, или к электричеству лучше, чем к еде относиться начнет.
-А Гусь? Страна, в смысле?
-Святая Гусь (не забывайте добавлять, молодой человек), что ж мы тут зря стараемся, что ли. Святая Гусь, если откинуть все домыслы об ее изначальности, делается очень просто. Ее, даже можно в любое время создать на любой, отдельно взятой территории. Нужно просто взять князя (здорового мужика, обремененного хронической нехваткой власти), приложить к нему дружину (дюжих молодцев, готовых за бабки разбить морду кому угодно) и усадить их на субстрат из нормальных, работающих хороших людей (потенциальных рабов), и дальше все само образуется. Почему? А потому, что эти священные, потусторонние силы (ну, те, кто по ту сторону разума типа Яши примостился), основным своим занятием выбрали воспитание робких, бессмысленных, безвольных и запуганных индивидуумов, отягощенных непомерным чувством вины. То есть тех самых рабов, которые просто необходимы для безбедного существования княжьих мордоворотов.
Вот и стали Гладимир с дружиною загонять народ в воду, и тем самым нулили их из злого язычества в доброе славославие...
Духовно, умильно, свято (безоговорочно свято). Слезинка набегает на тонкий интеллигентский нос, естествоиспытателя высоко(?)духовные чувства (как им и положено) поднимаются из самой глубины души...
-Святая Гусь. Да-а-а… копьями их язычников, копьями. Да я, гляжу тебе и самому процесс понравился...
Язычники, они же тупые, своего счастья не понимают. Несколько десятков тысяч, вон от нуления В Китай со святой Гуси шмыгнули. Тупые-е-е! Туда им и дорога.
А от крещения Гуси, для оставшегося народа, польза преогромная вышла. Какая? Об этом потом, как-нибудь.
Хотя, например – историческая. Ведь до нуления на Гуси даже истории то толковой не было, так обрывки всякие (да и то, нуленым попом Нестроем записанные)... то-то!
Так, что правильно святим Гусь! Это всеми авторитетами признанно, и только от этого отталкиваться, и следует (исходная точка всех теорий)!
Да что там Гусь (мелочится не в нашем характере), вообще весь мир до нуления, не нашим, каким-то был. Так и говорим – до нашей (нуленой) эры. До этого эра, точно не наша была. А кто не с нами, тот, как известно, против нас. Ты то не против?
-Нет, что вы…
То-то же. Вот и все оставшиеся так же думают. Четко знают, отчего и по какому поводу они должны испытывать поросячьи восторги. Так, - говорят, - было всегда, и это есть добро. На удивление просто оказалось убедить оставшихся в живых.
***
В живых… Мокро. Что это, вода? Нет, липкое. Кровь, моя кровь. Здорово попинали. Хорошо хоть жив остался. Пошевелиться, проверить все ли цело? Нет. Вдруг опять черные набросятся. А это что тут, прямо перед лицом шевелится?
-Не что, а кто. Здравствуйте. Эдриэн нас зовут. Мы могильный червяк – Эдриэн стотридцатитысячный. И прошу запомнить, что Эдриэн – очень хороший червяк. Тишину любит. Потому и поселился здесь – в анклаве господнем. Уют и покой царит в подвале под старой башней. Эдриэн любит покой. Нет, здесь, конечно тоже бывает шумно, когда св. Отцы приводят к престолу господню очередного грешника (человека который не любит боженьку), но покоя вся эта суета не нарушает. Эдриэн заранее знает, чем все закончится. Приберет Боженька грешника и станет ему (боженьке? грешнику?) хорошо. И Эдриену хорошо. Кровищи, бывает, пональют, запах трепкий, острый, издали слышно, вкуснотища. Радуется Эдриэн, в такие моменты он старается быть как можно ближе к месту экзекуции, чтобы, пока священники в черных рясах святейшим образом вырывают жилы из растянутого на (да на чем угодно) человека, слизать с камней немного вкусной крови (пока теплая).
Кстати, о боженьке, грешниках и т.д., это Эдриэн услышал от сторожа башни, который считает себя его другом и иногда, даже подносит поближе к кровавым пятнам. Правда Эдриэн ничего не понял, но это не важно. Одно, четко усвоил Эдриэн, если в гулких подвалах звучало слово Бог, то значит скоро весь пол будет залит вкусной кровью.
Вот такой, мы, Эдриэн стотридцатитысячный. Просто замечательный червяк. И отец и дед и прадед у нас такими же были.
Вот, сейчас тоже покушаю, только поближе подползу.
-Не-е-т.
Только шевельнулся Федор и черные уже ту, как тут:
-Смотри, очухался раб божий. Ну что, опять в речку проситься будешь?
-Буду.
-Да-а-а, настырный. Что ж, тогда придется тебя к атеистам выбросить. Это у нас народ почетный, с собственным мнением. Видишь, вон в той яме копошатся. Щас мы и тебя туда же. Вперед, к полной духовной свободе. Да, забыл сказать, мы тебе (перед тем как в яму кинуть) небольшое обрезание мозга сделаем. Какая, говоришь, твоя основная мысль? Та, что бога (великого и прекрасного) нет? Хорошо вот лежи там и ори, что его нетути. Даже гордиться собой можешь, как человеком, в высшей степени самостоятельным, насмехаться над нами еще «дураки мол». Кстати, там, в яме, правила поведения выполнять не забудь, те, что Яша, в свое время Абрыму дал. Там они, правда, по-другому называются – общечеловеческими. Их, по мнению атеистов, весь народ, вместе выдумал. Но это уже детали.
Главное что систему поколебать не сможешь. А там, хоть, вообще, что нас нету – ори.
Ну, ребятки, дружно взяли, подняли, понесли.
Откуда, и как они появились, Федор так и не разобрал. Просто круг черных, неожиданно затрясясь в конвульсиях, распался, и на освещенную факелами площадку вступили старые знакомые: девчонка и старуха.
-Жизнь и смерть, посланники Люцифера – прокатился по рядам черных сдавленный шепоток – пришли. Спаси, господи.
Но замешательство среди одетых в капюшонные балахоны фигур, длилось менее мгновения. Почти сразу, они, как бы полностью утратили интерес к пришедшим (а заодно и к Федору). Вновь зазвучала под сенью огромного зала заунывная Иудина песня, с новой силой вспыхнули факела на стенах.
-Не видят они нас – девчонка ухмыльнулась – взаправду не видят. Годами для этого тренировались. Так и переходят от меня к ней – показала загорелой рукой на старуху – зажмурившись. Да ладно, что их судить, ты вот, Федор, когда первый раз мамку мою увидал, тоже, небось испугался.
-Мамку?
-А как ты думал, мамка она мне и есть. Ведь не будь ее, как бы я вообще на свет появилась? И мамка и смысл существования она для меня.
-Как это, смерть – смысл жизни?
-Да. И про это, как и про реки текущие вверх – все знают. Ведь почему люди так жить торопятся, стремятся скорее, скорее, не успеть боятся? Потому, что знают, что бы ни думали, что скоро мамка придет. И с этим знанием, ценность каждого мгновения жизни во много раз повышается. Вот только эти – махнула челкой в сторону черных – научились не видеть ее, а заодно и меня (ведь как жизнь без смерти увидишь?). И других этому учат. Но, только мамке все равно, она свое дело четко знает, мне вот, обидно – сколько могла дать, а тут…
…Ну ладно, Федор, пора тебе.
-В реку?
-А куда ж. Иди, если уж начал.
И Федор шагнул. Это было легко. Вода, достигавшая уже плеч, сама несла его к известному только ей истоку. Постепенно потолок тоннеля становился все ниже и ниже и скоро, чтобы не ободрать макушку, Федор был вынужден, набрав полные легкие воздуха, нырнуть. Вода, без плеска сомкнулась над головой “смотрителя сухости”. Последнее, что он услышал, был оглушительный хохот глухонемой старухи.
А потом наступило удушье…
ГОЛОСА
***
Добрый и очень правильный голос:
-Дети, всем известно, что мы христиане.
Детский голос:
-Марь Иванна, а что такое христиане?
Добрый и очень правильный голос:
-Я же сказала, это мы.
Детский голос:
-И Я тоже?
Добрый и очень правильный, но немного психованный голос:
-И ты. И по этому, мы должны быть добрыми, хорошими, красивыми (вы же хотите быть красивыми?).
Детский голос:
-А просто так быть добрыми и красивыми нельзя?
Добрый и очень правильный, но немного психованный голос:
-Нельзя... то есть.. Вовочка, не мешай вести урок. Сегодня (умильно) к нам пришел отец Федор.
Детский голос:
-Чей отец?
Очень психованный, правильный голос:
-Да ты прекратишь или нет? Сейчас я тебя выгоню, что это за такое (отрывает Вовочке ухо), – простите батюшка.
Умильный голос:
-Бог простит.
Детский голос:
-А зачем он к нам пришел?
Визг:
-Прекрати (орет, отрывает Вовочке второе ухо), что ты ко мне привязался. Мало того, что у меня дома муж - алкоголик все нервы повытрепал, дети -оболтусы только на пакости и способны, так еще и ты тут... Видишь (сует под нос вовочке тетрадку) видишь план урока? Видишь тут написано "Доброе христианство два часа факультатива", видишь, а теперь заткнись. Простите батюшка.
Умильный голос:
-Бог простит. Сегодня я хочу рассказать о том, сто христианскую церковь зря обвиняют в массовых репресиях (нет, конечно, что было то было) но это же средневековье, там всякое случается.
Но несмотря... среди христиан есть, будут и были добрейшие люди, которые делают хорошее, и на этом, несмотря на все остальное и нужно строить отношение к религии. Например Ксения Петербургская - дурочка (юродивая) добрейшей души человек. Имущество людям раздала, а сама часами в поле молилась. У нее на коленях мозоли в ладонь были. Во, какая добрая! И вы должны быть добрыми. Кто хочет быть злым? Нет таких? Тогда, чтобы стать лучше повторяйте за мной: отче наш...
Детский голос:
-Лучше кого (чего, для кого)?
Учительница хватает Вовочку, душит. Вовочка падает и умирает.
Добрый и очень правильный голос:
-Вовочка, иди к директору и без родителей не возвращайся. Понял?
Детский голос:
-Понял. Уходит.
Умильный голос:
-Отче наш...
Детские голоса:
-Отче наш...
***
Очень интеллигентные голоса:
-Да, духовное восприятие мира это единственно верное восприятие, потому как это так высокодуховно, а значит единственно правильно.
-Кто сказал?
-Авторитеты (перечисляет).
-А может учительница?
-Да, это учителя... великие... Что ты сказал?
***
Женские голоса (молодой и не очень):
-Мама, я люблю его!
-Он педофил, дочка . Разве ты не слышала, что люди сказали - он педофил.
-Но любовь, мама...
-Люди сказали, что его любовь извращенна. Ты разве не слышала, дочка.
-Но, мама, как любовь может быть извращенной?
-Тебе всего шестнадцать, а ему за сорок... по этому любовь твоя извращенна...
-Мама, значит я тоже извращенка?
-Нет, извращенцем принято называть того, кто старше, а ты - жертва.
-Но почему, он же ничего плохого мне не сделал?
-Так принято, традиция, он извращенец, а тебе должно быть стыдно.
-Да-да, я понимаю, мне уже стыдно, ой как стыдно.
-Но мы все, тебя прощаем, ты, просто несчастная дурочка.
-Да, я дурачка, да, мне стыдно, да я несчастная. Вы меня прощаете, какие же вы добрые, ведь я не заслужила этого прощения.
-Заслужила.
-Чем?
-Тем, что вместе снами, будешь его ненавидеть, потому что он сломал тебе жизнь.
-Совсем сломал? И ее больше никогда не склеить?
-Да, твоя жизнь изуродована извращенцем.
-Но я же его любила?
-Так любить нельзя!!!!
-Я больше не буду.
-Я верю, конечно же ты исправишься,...
-Какая ты добрая, мама....
-Бог с тобой, дочка....
-А говорят, бога нету.
-Ну, нет, так нет…
***
Хриплый мужской голос:
Все, я так больше не могу. Они опять бьют. Бьют. Ногами. Они смеются и говорят, что я виноват, всегда виноват. Я стараюсь, но они...
Мне бить нельзя, так говорит устав. Если буду бить, я буду виноват. Я не хочу быть виноват. Мне плохо. Но думать об этом некогда, они уже здесь. Надо быстро делать то, что велят, иначе опять будут бить. Ротный сказал, что я чмо, не могу жить, так как положено. Они сказали, что я урод. А я изо всех сил стараюсь, но меня опять бьют. Да, наверное, я и вправду чмо, урод, козел, и вообще ... тогда зачем мне жить? Я устал, хочу отдохнуть, забыться умереть. Там меня никто не спросит..... не достанет... Я устал. Я не могу выполнить все что правильно.
Все. Устал. Полотенце на крюк. Спасение....
***
Очень серьезные голоса:
-Я ушел в секту, потому что весь мир - бардак.
-Но ведь люди уже много веков строят его по христианским принципам.
-Если бы, вместо этого живут по двойной морали.
-Как это?
-Так, что, делая вид, будто живут по-христиански, они на самом деле переделывают свои принципы, как им удобнее.
-Удобнее что?
-Удобнее жить.
-Жить!
-Да кому она нужна, такая жизнь.
-Какая?
-Та, что есть. Та, что есть в реальности.
-Значит, реальность плоха?
-Да.
-Почему? Потому что не совпадает с данной тебе моралью и тем самым вынуждает к обману. А может это мораль, не совпадающая с реальностью плоха? Плох тот, кто заставляет подчиняться условным правилам, основание для которых – пшик.
-Но ведь без правил мир рухнет.
-Кто тебе это сказал?
-Я сам понял.
-Вряд ли. Вспомни детство, когда мама впервые преподнесла тебе правила. Ей так было удобнее. Вспомни школу, где в тебя закладывали некие вещи объявляя их разумным, добрым, вечным. Оглянись на последующую жизнь, на то, на то время, когда ты, вдруг понял, что то "разумное, доброе, вечное" в ней просто не работает. Помнишь, какой был шок? Вспомни, как ты привыкал к двойной морали, двойному образу жизни и мысли, как ты бесконечно устал от этого. Вспомни, как ты пришел к Господу.
-Я выбрал этот путь свободно!
-Но любой выбор основывается на предложенном, а тебе предложили только те, вышеперечисленные правила. Но ведь все они, как ты сам говоришь, построены на религиозной морали. Выходит, ты выбирал между хорошим Богом и плохим Богом. Не богатая вариативность. Тебя привели к нему, ведь кроме данной тебе морали (исполняемой или не исполняемой) ты ничего не видел. Тебе сказали, что другого нет, что так было всегда. Но это ложь! Все, кроме людей живет, не согласуясь и даже не зная о, божьей морали. Все птички, рыбки, звери лесные, все предметы, которые тебя окружают, построены лишь в соответствии с законами логики и разума и при этом мир не разрушается, напротив, он гармоничен. Но представь, только на минутку, что наша земля осознала понятие - грех, да она через секунду сойдет с орбиты от переполнившей ее внутренней борьбы.
-Ты шизофреник с манией величия, нормальный человек не может жить как звери, планеты материя и энергия, он слаб...
-Выходит, ты не можешь жить как этот стул? Ведь он не знает морали, а только лишь информационную структуру, поддерживающую его в форме стула. Ты слабее, чем стул? Ты жидкий, деструктурированный стул.... причем, выбрал это состояние, как сам утверждаешь добровольно.
Кстати, знаешь, от чего ты устал? От проблем вызванных несоответствием того что, как ты считаешь, должно быть и действительности. Но кто научил тебя считать, что должна быть недействительность, кто научил оценивать себя и окружающих с точки зрения морали, которая не может быть реализована на практике? Он...
И даже тогда, когда ты "пришел к НЕМУ", решились ли ненадуманные, реальные проблемы? Нет, ты просто закрыл глаза, списал этот мир со счетов и ищешь спасения в другом, обещанном мире. Но его не будет. Ты просто умрешь. Да даже если и будет, то таким же, как этот, ведь законы морали останутся, все также невыполнимы. Тогда придется вновь закрыть глаза и ждать прихода третьего мира?? Четвертого, пятого?????????????????????????????
Но об этом не стоит беспокоиться, ведь я точно знаю, ты просто умрешь.
***
Страдальческий и сочувственный голоса:
-Доктор, вы говорите, что, если, я не буду, есть ваши лекарства, то мне будет очень плохо...
-Да больной.
-Доктор, но мне уже очень плохо и от, ваших лекарств, становится еще хуже.
-Такова болезнь, больной.
-Но, пока я не ел ваши лекарства, мне было значительно лучше.
-Это самообман, больной. Хорошо вам может быть, только после смерти.
-Скорей бы я умер... доктор.
-Мы вместе будем надеяться на это, больной.
***
Просто голос:
-Двойной мораль - тройной мораль, кто это такие мудреные слова выдумывает? По моему проще жить надо. Видишь перед тобой баран - стриги. Не видишь барана - посмотри в зеркало. Потому как баранов этих на земле тьма-тьмущая. Не споткнуться бы. Как стричь? Да просто очень, с десяток слов на из бараньем языке выучиваешь и вперед, рассказывать. Про мораль, да правильность, а уж как подблеявать тебе начнут, значит жди - скоро шерсть сама в карман посыплется. А самое главное не сообщать им, что они бараны, они за свою баранью роль так крепко держатся, любят ее, смыслом жизни называют. А сообщишь им, что бараны, мол вы, так они обидятся, а то и забодать могут. Массой.
Лучше им говорить, что они очень умные, честные, высокоморальнодуховные (еще лучше процитировать что-нибудь из авторитетнобараньего в подтверждение), настоящие люди, тогда они сразу гордится и радоваться начинают. Тут их тепленькими и берешь....
***
Насмешливый голос:
-Ребята, что вы тут огород городите? Ну подняли, так сказать вопрос – абстрактно и дальше что? В реальности-то все равно все на своих местах осталось. Уж больно длинный хвост конкретных инструкций, да реальных событий за этим всем тянется. Прав был Еклисиаст: “Все возвращается на круги своя”.
***
Молящие голоса:
1
О господи, спаси мя грешного. Христом богом, сыном твоим (Коего волей твоей замучили) прошу - спаси. От чего? От грехов моих. От того что возжелал, от того, что не слушался, от того, что я это я. Гордыню мою умерь. Позволь быть рабом твоим. Правда-правда, я очень постараюсь быть хорошим рабом, буду славить тебя, благодарить за все, что угодно. Все, что попы, слуги твои, прикажут - выполню, если хочешь, так даже жизнь отдам, зарежусь, утоплюсь или еще как. И все во славу твою.
Прости мя за мозги мои недоразвитые, ежели осмелятся они думать и сомневаться, в борьбе с ними тока на помощь твою уповаю. Прости меня за хотения мои, если вдруг хотеть они будут не твои, а мои собственные (грех то какой) желания.
Прости мя за то, что я есть, господи, я больше не буду. Обещаю.
Спаси мя господи, ведь без тебя страшно мне, все у меня в этой жизни перепуталось, ничего не сходится... Знаю одно, виновен я пред тобой страшно, и исправиться нет надежды, тока на милость твою и уповаю...
2
Помоги господи, отведи несчастия от сына- мужа моего на войне, спаси от голода, разрухи, несправедливости человеческой, и т.д. Не помогаешь? Не помогаешь никогда? Значит виновна я, раба старая - грешная перед тобой, вот только в чем? Не пойму. Всю жизнь работала, всем (и тебе) угодить старалась ... вырастила, но... не учла видно чего то, вот ты и гневаешься. Прости, господи... пожалуйста, прости...
3
Прости господи. За то, что грешил много, за то что убивал, за то, что невинных (глупых, наивных) губил. За то, что кроме мерзостей в своей жизни ничего не делал.
Простил? Ну что ж спасибо господи.
***
Первым ощущением его был воздух. Воздух, свежий воздух свободно гулял в легких “смотрителя сухости”. Тело больше не сдавливал, бешено мчащийся поток воды. Остро ощущался пол, неровно втыкавший в спину острые бетонные крошки. Он был жив, снова жив. И хотя ощущение реальности себя - любимого, к Федору возвращалось медленно, а в ушах все еще звучали подводные голоса – он был жив.
-Ну, вот и ладненько.
Рядом, уткнувшись в вязание, сидела та самая глухонемая старуха.
-Что, удивлен, что разговариваю? Не удивляйся. Вишь, речка-то твоя кончилась. А значит, и жизнь кончилась. Так что теперь попросту можно, без церемоний. Бабой Надей меня зовут, Надеждой, то есть. Она самая я и есть, та, которая умирает последней. После всех, значит.
-А я, выходит, уже?
-Уже. Хотя нет, до конца я еще этот вопрос не решила. Понравился ты мне, вот и сижу-размышляю отпустить – не отпустить. Сам-то как думаешь?
-Отпусти.
-А зачем? Что ты на том свете, с таким грузом делать-то будешь?
-Жить, что же еще.
-А сможешь?
-Теперь, думаю, что смогу.
-А куда вернуть?
-Куда? Туда, наверное, откуда все начиналось, к луже.
-Что, опять все с начала? Нет, мне, конечно, ничего не стоит повторить, но зачем лишать тебя смысла, это и без меня, как ты понимаешь, есть, кому делать...
-Нет, с начала не будет. Этот путь я уже, спасибо, прошел. До конца прошел.
-А хорошо ли прошел-то? Может, если заново, то тогда лучше получится, достойней? Чтобы не похулил кто?
-Нет. В том, куда идти, не ты (извини, баба Надя) ни кто другой мне не советчики. Сам, как-нибудь разберусь.
-Молодец. Теперь точно знаю – отпущу. Ты теперь своей жизни (дочке моей) точно хозяином быть сможешь, потому как понял, что заслужить право быть хозяином (в том числе и самому себе) невозможно. Быть хозяином, это просто решение… и ответственность.
Ну, до-свидания, Феденька.
-Подожди. Если, говоришь, понравился, то почему сначала гнала?
-А кому ты нужен-то тут, слабенький... Много здесь вас таких было, большинство по началу вперед перли, а как истину-то различать начинали, то сразу бегом назад. Те, что посмелее – просто садились в лужу, да так век там и торчали. «Сталкеры» - говорят – мы, проводники в неизведанное. Да только вот только куда ж он провести сможет, если сам вперед шаг ступить боится? Ну, все, до встречи.
Пропала старуха. Сгинула, как ее и не бывало, да не совсем. На месте, где только что бабка стояла – девчонка загорелая зубы скалит.
-Пошли, хозяин – смеется – хо-о-озяин. Смотри, я озорная, управишься ли?
-Да уж, как-нибудь. С грехом пополам.
***
Шаг вперед и он вновь в тоннеле. У лужи. Вот только лужи-то уже нет. И девчонки – нет, и бабки – нет. Ничего нет, только стены шершавые кругом, да шум электропоездов вдалеке слышится. Сменщик, запыхавшись, из-за угла выскочил.
-Федор, ты чего здесь? Я уж все кругом оббежал, тебя ищу. Ты чего задумался? Смену сдавать пора. Домой, к жене пойдешь. Счастливый. Завтра пасху, как человек отгуляешь, а мне тут в праздник работать.
-Да ладно тебе Иваныч, по праздникам горевать. Ты ж у нас, вроде неверующий?
-Ха! Ну и что? Это же, можно сказать – народная традиция. Да что ты мне мораль читать взялся, тоже мне Иисус Христос нашелся.
И Ианыч весело заржал во всю мощь прокуренных легких…
***
Меня зовут Люцифер. Моя основная задача – жить. Жить и творить, создавать то, чего никогда не было раньше. На протяжении вечности составляющей основу моего существования, я дал начало многим мирам, играя энергетическими потоками - создавал вселенные, населял их живыми и неживыми существами, а иногда это были вселенные – живые существа. Они рождались, развивались и умирали подвластные моей воле. Иные, достигали в процессе развития, могущества подобного моему (некоторые даже больше), но всегда, все (без исключения) знали, что только моя воля дала им это могущество. Все было подчинено единому великому разуму творения.
Сейчас этого нет…
Одна из разновидностей созданной мной жизни, отошла от вечных правил, благодаря которым начала свой путь.
Эти, как они сами себя называют, люди, пользуясь свободой мышления, решили жить по критериям, напрямую противоречащим всем протекающим в мире процессам.
Я не мешаю им. Почему? Наверное, потому, что они не мешают мне. У их пути есть всего два логических завершения: перестроить свои организмы и все окружающее согласно своим правилам (что означает их физическую смерть), или вернуться к правилам вечным. Ни в том не в другом случае в мире ничего не изменится.
Я им даже помог, немного, как такое увидел. Знаний, умений, способностей подкинул.
Кстати, в переводе на человеческий, мое имя означает – свет…
Конец?