Знаете, мне всегда было мало. Мало времени, мало денег, мало любви.
Всегда и всего мало, постоянно, 24 часа в сутки. Это как голод, нет,
не убивающий истощением голод, а скорее всего просто мучающий, издева-
ющийся. Наверное, это так, поскольку я не умерла в тот день, не упала с откры-
тыми глазами на асфальт и не затмила солнце светом неоновых афиш с над-
писью "мало", выведенной на моих темно-зеленых зрачках. Нет, всего этого
не было. Я просто стояла столбом и смотрела,смотрела широко раскрытыми,
одурманеенными глазами. Не замечая свалившегося с плеча рюкзака, назой-
ливого дерганья не менее назойливой подруги за рукав куртки, недовер-
чивых взглядов прохожих и впиваясь посиневшими от боли пальцами в толь-
ко что купленный "Хазарский словарь" Павича. Даже если бы мимо прошел
человек с зажигалкой вместо головы, никакой реакции с моей стороны не
последовало. А она просто прошла мимо, задумчиво глядя себе под ноги,
обдала запахом Kenzo и скользнула взглядом по моим нечищенным
ботинкам. Сейчас думаю, что посмотри она еще и на меня, то обморок уж
точно оказался реальностью. Но благо этого не произошло, хотя случилось
кое-что намного серьезней. Выстрел. Выстрел не в сердце, даже не в го-
лову. Как ни странно я ощутила его где-то в районе давно некормленного
живота. Живот жалобно урчал, а она успела отойти на довольно приличное
расстояние и сесть в пойманную машину.
Прошло два месяца, наступила моя очередная днюха. День конечно отвратный,
но раз все радуются или хотя бы делают вид,что радуются, следовать их
примеру пришлось и мне. День выдался жаркий, в ушах стоял постоянный звон
от летавших мимо мух, а убивать их не было никаких сил. К середине дня
хотелось только одного - просто лечь и вырубиться, а проснувшись спокойно
заняться своими личными делами, не надо будет готовить, убираться,
слушать бесконечной гам совершенно незнакомых родственников,
натянуто улыбаться и поражаться "насколько же я выросла и вообще как
же быстро летит время. Совсем недавно вот такая вот была, а теперь...".
Но до спасительного 22 июля оставалось еще целых 12 часов и волей- не-
волей мне предстояло все это выдержать. Часам к 6 собралось уже доста-
точное количества родственного народа и все они беспристанно галдели,
верищали, занимались полной ерундой и слава богу думать обо мне забыли.
А именниница, услышав новый звонок, открывала с той же фир-
менной улыбкой, с трудом борясь с желанием захлопнуть эту чертову дверь
прямо перед очередной улыбающейся физиономией.
Время шло, а уже хотелось выть и на стенки лезть. К счастью делать этого
не пришлось - квартира сама собой опустела после того как закончился
весь наш спиртной и продуктовый запас. Выдраив всю оставшуюся посуду,
наконец пиркоснулась головой к заветной подушке, но тут... ЧЕРТ!...
звонок, на этот раз телефонный. Нет, подходить не стану, пошли они все.
Десятый звонок. Пятнадцатый. Ууууу, хоть вешайся.
- Алло.
- Привет Эдь! Пируешь? знаю что пируешь, да. Мы тут эта, ну в клуб соб
рались, эээээ может с нами а?
- Ну я...
- Чего? Ну пошли а, обещаю нескушно будет.
- Ну ладно уговорила, ты заедешь?
- Да через час, чтоб ждала на пороге с цветами и одетая.
- Мда, у меня днюха, а я ей цветы дари,давай, жду.
Теперь надо глотонуть кофе и привести себя в мало-мальски приличный вид.
Проходя мимо зеркала, на секунду заглядываю в него и тут же отварачиваюсь.
Навратиловооооооо. С небольшими мешками под глазами замечательно со-
читается недавно полученный во время игры в баскетбол маленький синяк
на скуле. Да, и кому я таккая красивая достанусь?((((((((
Через час, уже трясясь по разбитым, доставшимся от светлого коммунизма
дорогам, понимаю, что не выключила комп. Огорчительно, но радуюсь, что
комп - не утюг. Вот и "долгожданный" клуб, опять одна гейская голубизна,
море пьяных и неожиданных знакомых. Но тут... Снова сшибает наповал зна-
комый и уже порядком надоевший и прескучивший запах все того же вечного
par Kenzo. Оборачиваюсь, да, точно она. Как ни странно за все время нашей
первой так сказать встречи, я ее не то что почти не вспоминала, я просто
думать о ней забыла. Но тут... Знакомая сладкая боль в животе и некон-
тролируемые на автомате движения. Роняю бутылку на пол и на ватных ногах
подхожу к ее столику. "Можно вас.." Непонимающие, насмешливые глаза, затем
легкое прикосновение к руке и вот я уже обнимаю ее на тансполе под зву-
ки совершенно незнакомой мелодии. Не помню сколько длился этот полет, но
она вдруг исчезла, а на меня обрушился поток эмоций и мнений всего моего
окружения. "Ну, блин..." "Мда, она же старше тебя лет минимум на десять,
а то и..." " Савсем бешенная белочка!"
Вся следующая неделя проходит как во сне: ничего не понимаю, никого не
слышу, ночами смотрю на небо с крыши, позорю луну и ненавижу солнце. Оч-
нулась только когда поняла, что ужасно хочу к воде. Долго сижу на берегу,
потом иду в кино, смотрю фильм "Ни о чем", снова возвращаюсь на берег и
застываю...
- Чего стоишь? Глаза щюришь. Не узнала что ли?
На этот раз от нее не пахло Kenzo, только какими-то дикими благовониями
и песком. Молча сажусь рядом и безучастно смотрю на Волгу. Что бы сказать?
Черт!
- Зовут-то тебя так?
- Ааааа.... ну Эдька я.
- Понятно,- снова ухмылка и взглад из-за плеча. Глаза у нее карие с зеле-
ными крапинками в середине,- Павича любишь?
- "...девушка со следами улыбки на губах и следами ветра в слезах..."
В тот день мы исколесили всю набережную, разговаривали о всякой ерунде, со
временем насмешливая улыбка слетела с ее губ и по-правде говоря мне стало намного
легче. Она курила как паровоз, могла наесться мороженого, а потом без устали
дуть пиво.
Утро.
Солнце закатилось в комнату целиком. Закрытые глаза привыкли к нему и
сине-оранжевые разводы теперь зеленеют и даже пестреют. Пора приоткрыть пол
глаза и встретить светило. Да и роговица от любопытства уже сходит с ума. Но
лень, до чево же лень. Делаю первое корявое движение - хочу дотянуться до нее.
Потрогать. Что-то щелкнуло в локте. Кончики пятерни касаются ее. Спит. И мне
не ясно, что это я тронула. Ах, ну да... чуть выше бедра, скольжу вверх -
считаю ребрышки, плечо, шея...
- ты не спишь?
- Не, не сплю...
- А чего?
- Так ведь ты ж не спишь
- А откуда ты знаешь, что я не сплю?
- А ты хропишь, когда спишь.
- Я храплю?!
- Да, ты храпишь!
- Да, милая, ты храпишь!
- Что правда,- я почти вскакиваю, Она смеется.
- Да, ты ужасно громко храпишь. Вот так вот: хххххххххххххрррррррррррр...
- Не правда! я никапельки не храплю!!!
Она смеется и кусает меня в плечо. Потом поворачивается ко мне спиной и всем
абрисом своего змеиного тельца вплетается в меня. Мы сошлись точь-в-точь. Теперь
точно - одно. Перекидываю руку ей через плечо и еще крепче жму к себе. Дышу ее волосами.
нежность и свежесть.Вот теперь я чуть приоткрыла глаза. На солнечном фоне - ее профиль.
и сразу слепну.
- Ну что? Доброе утро, храпун...
- Кто храпун?! Я храпун?!
- Ты, ты..
И снова закрывается глаз. Шуршит одеяло. Она встает. И я тихо прислушиваюсь
к каждому полудвижению. "Вжить" - соскальзнула с простыни. Потопала ступнями по
паркету. Щелкнула дверь. Заиграла вода. "Хрясь,бум, вжи" - это уже с кухни. А
потом ошеломляюще запахло кофе.
Потом возвращается из душа, я сижу на подоконнике. Зарывается лицом мне в волосы.
- Чего молчишь?
- Ты меня украла.
- У кого?- в голосе нет ни грама изумления.
- У меня.
- Балда. Иди, тебе на работу пора. Вечером встретимся возле художки.
Смеюсь,- Как скажешь.
На работе смотрю на часы каждые 10 минут. Потом хватаю рюкзак и плейер, сломя голову
бегу ловить машину. Проезжаю мимо большого скопления людей. Выхожу из машины.
6:10 Начинаю нервничать. Где же она? Черт, а чего эти то разорались? Поворачиваю
голову к скоплению людей возле тротуара. Нет. В десяти шагах от них валяется ее сумка.
Нет же. Наверное чья-то... Подползаю на негнущихся ногах. О, господи, нет. Вижу бледное,
опустошонное лицо, которое еще утром я целовала на которое не могла насмотреться. Наклоняюсь.
Шепчу: "Нет, пожалуста, я с тобой, все будет хорошо, я.... я тебя люблю". Она больше не слышала,
говорила только, что холодно, даже не плакала. Сжимала мою правую руку, всю в крови. приехала
скорая. Я всю дорогу не выпускала ее руки, молча смотрела на нее и не понимала как так... Ведь
все только начиналось. Она прожила еще часа три. Потом я поцеловала ее еще теплые губы и
ушла... "Хых, Храпун..."