Его называли банально – Человек. Его это абсолютно не смущало, не удивляло, а равнодушно тяготило.
Все ощущали в нем и силу, и враждебную слабость. Глупые из всех смеялись над ним, полоумные скреблись в его сердце, пытаясь найти что-то для себя, мудрые – молчали.
Человек жил. На работе коллеги относились к нему с опаской. Слишком уж непонятным он им казался. А это их вводило в заблуждения, что он зол. Это была ложь, которую человеческие уста делали сплетню.
А в это время Человек не был добр, зол, поражен, унынен, незащищен. Он отражал спокойствие.
И казалось, у него и цели вовсе не было. И делал он все просто так, не делясь с другими ни трудом (то есть другие не пользовались его трудом –боялись), ни жизнью, ни мыслью.
Ночами видели постоянно зажженный свет в его квартире. Там он писал. Себе.
Только завтра его, Человека, не будет. Не будет писать, пугать, мыться под ливнем кипяченого душа утром, который он так любил, которому он приносил все свои эмоции. Остальному же миру осталось равнодушие…
Но странность: его не забыли.