– Kaffee oder Bier? – спрашивает она, и в глазах вопрос. Я вижу, что за вопрос в твоих цыганских глазах-маслинах. И не смотри на меня с недоумением, лучше принеси-ка чашечку кофе. – Einen kleinen Kaffee, bitte. – А я пока афишку разверну.
Мы здесь неделю, хозяйка сдаёт нам два номера почти даром, потому что у меня с ней добрые отношения (я ей нравлюсь). Гостиница совсем простенькая: по одному туалету и душу на этаж, – правда, в номере есть маленький, совсем крошечный умывальничек. Хозяйка – переселенка из Венгрии, в Вене уже лет пять, по-русски немного понимает – когда-то учила в школе. Показываю ей плакат (у меня такая манера, я всегда с собой таскаю афиши в рулоне, профессиональный навык: реклама при всяком удобном случае), спрашиваю: – Нравится?
На плакате байлаора, танцовщица фламенко. Вот она хлопнула в ладоши и на секунду замерла. Через мгновение оживут её гибкие ласкающие руки и начнут кружить и виться над огненным веером юбок под жёсткий стук каблуков и щёлканье кастаньет. Хороший плакат, яркий. Я такой подарил Софье Абрамовне. Мы с ней столкнулись прямо на улице: выхожу из машины, и она идёт по тротуару. Сразу узнала, стала мне объяснять, что в молодости тоже подавала большие надежды, и если бы не болезнь дочери… Что все они наслышаны о наших успехах. А в школьной раздевалке висит большая фотография, ещё с тех времён. У Сабира Ришадовича теперь полно учеников – к нему очередь.
– Очень, – говорит хозяйка по-русски, рассматривая плакат. Потом, немного подумав, произносит: – чудо.
Ого, ну и сказанула; наверно, у неё в школе по русскому пятёрка была. Чудо.
…Я ещё учусь в институте (ну, неважно в каком, в техническом) и ещё – хожу в школу. Школа – это вечерняя музыкалка – школа дилетантов. Какие из нас музыканты – у меня, например, на безымянном пальце фаланги не хватает – последствие детской любознательности, сунул в дверную щель – и привет. Теперь мой мизинец на правой руке за два пальца работает. Если бы такое случилось на левой руке, тогда о гитаре и думать бы не стоило. Ну да ладно, ничего, справляюсь. А школа дилетантов – ещё и потому, что это вроде музыкального кружка. Мы увлекаемся, а преподаватели подрабатывают. И тоже делают то, что им нравится. Софья Абрамовна не требует, чтобы мы на слух отличали ундецимаккорд от терцдецимаккорда, она ставит пластинку с прекрасной «Неоконченной симфонией» Шуберта, или рассказывает нам, кто такой Кшиштоф Пендерецкий и как он херит всю тоническую музыку. Ну и вообще бла-бла-бла и кто во что горазд. Я, например, увлекаюсь фламенко. Мой учитель, Сабир Ришадович, толком в этом не разбирается, он чистый классицист. Скарлатти, Бах – в этом он петрит; ну там, народные казахские мелодии обработать – это он тоже может, его даже в сборнике напечатали, а Пако де Люсия – нет. Да и как он мог играть фламенко, если в Москве в нотном магазине на Неглинке ещё ничего не появилось, а первая пластинка-гигант фирмы «Мелодия» выйдет только лет через шесть. Да ладно, не в этом суть. Как-то Сабир Ришадович подводит ко мне девицу и представляет: «Маша, тоже фламенко увлекается, только танцует. Ей гитарное сопровождение требуется. Я тебе ключи от пустого класса дам, а вы там вместе попробуйте: ты своего Паку поиграешь, а она потанцует». В принципе мне было всё равно, даже лучше. Отрабатывай себе Punteado , Rasgueado или Floreo (названия-то какие – уже музыка), и никто на тебя кисло смотреть не будет или морщиться.
Итак, начинаем. Я делаю Rasgueado и Floreo, она дополняет гитару барабанной дробью каблуков, я завожусь и делаю Falsetas , потом Punteado и снова Rasgueado и Floreo; она, изгибая кисти рук, прищёлкивает пальцами, и опять дробь; наши ритмы скручиваются, прижимаясь друг к другу, а потом вдруг перетираются – обрыв, и мы начинаем всё сначала. Лёгкий взлёт рук, щелчок пальцев и резкий поворот головы; брошенный взглядом вызов – и мои распалённые пальцы отвечают бешеным выдрючиванием на гитаре.
В дверь ломятся, да ещё свет выключают: занятия кончились, школа закрывается. «Спасибо, спасибо, – торопится она. – Ты чудо!»
– Держи, – я передаю постер «отличнице», – на память.
– Что? – не понимает она, а потом счастливо улыбается: догадалась. – Zum andenken.
Я иду к себе в номер, зная, что хозяйка смотрит мне вслед, и в её глазах-маслинах всё тот же вопрос. Если я муж госпожи, то почему сплю в отдельном номере, а в номере у госпожи спит другой господин? Да ладно, я уже привык – обычное любопытство.
Мы выступали в Москве – в клубах, потом стали выезжать в другие города. Когда представилась возможность, выбрались за рубеж. Юрка присоединился к нам в Мюнхене. Он сыграл несколько вещей Пако де Люсии, и Машка сказала мне: «Он чудо!»
------------------------------
Kaffee oder Bier? (нем.) – Кофе или пиво?
Einen kleinen Kaffee, bitte.(нем.) – Маленькую чашечку кофе, пожалуйста.
Punteado (пунтеадо) – прием игры. Гитарист исполняет мелодию, извлекая ноты указательным и средним пальцами правой руки поочередно.
Rasgueado (расгеадо) – прием игры. Гитарист движением пальцев правой руки, напоминающим раскрытие веера, быстро ударяет по струнам гитары, извлекая полнозвучные аккорды.
Floreo (флорео) – прием игры. Гитарист касается двух или трех струн гитары поочередно указательным, средним и безымянным пальцами в быстром темпе, заставляя ноты звучать непрерывно.
Falsetas (фальсетас) – мелодические фразы, сольные фрагменты. Исполняются в основном приемом "пунтеадо".
Zum andenken. (нем.) – На память.