История, которую я хочу вам рассказать, произошла в мои былые курсантские годы, когда я был еще совсем юным и бестолковым мальчиком. В то время мы с друзьями часто коротали время в новом элитном спорт зале, предназначенном для высшего руководства военной академии. Там могли заниматься, и исправно корячились раз в месяц (не чаще) только особо приближенные к генералу полковники, но по большому блату отец моего друга – Максима пробил и нам такую замечательную возможность.
Так вот, пока наши жирные и ленивые «генералы» нежились в благоухающих ваннах с изысканными травами, мы словно игрушками, вертели стальными блинами и чугунными гирями, разбрасывая по полу тяжелый инвентарь и собирая его сызнова. Командиры раскатывали травяные дорожки на своих дачах, вылеживаясь около жарких мангалов, а мы, как осатаневшие от голода, дворовые псы набрасывались на беззащитные груши, расшибая их со всех сторон и безжалостно раздирая тканевые бинты, с треском выбивали густые брызги опилок. Как бесплатное мясо использовали ребят из налоговой полиции, сбивали с ног и разбивали друг другу головы, ставя синяки, костлявыми бросками уродовали себе позвоночники, обливались потом и харкали кровью.
И так, сблював очередную порцию слюней с прокушенной до дыр, розовой от крови капой, протерев рукавом исхлестанные прямыми ударами губы, я вдруг заметил двух мне незнакомых и очень молодых девчонок. Они занимались тем, что выделывали до бесстыжия сексуальные упражнения, но очевидно очень полезные для стройной фигуры и упругой задницы.
Эх… уж лучше бы это был мираж…
Смотря издали и, любуясь их обликами, я сразу же заболел почти неосуществимой мечтой любого подростка, готовящегося стать офицером, озверевшего от монашеской романтики военной службы. Юная пора – трепетное время полное всяких чудес, там, где безумие граничит с ненасытной страстью. Пусть будет так. Мне уже глубоко плевать…
Ну что я мог им тогда сказать???… Конечно же, то, что и думал!!!
***
Как маленькие дети, которые еще не знают, как умеют обижать, девочки сделали большими свои наивные глазки. А я, продолжая проявлять деликатность, небрежно сморкнулся в футболку и невозмутимо добавил:
- Не будем бояться крови и сдерживать события… мы сделаем это сегодня же… в душе!
На ходу, подбирая брошенные вещи, мои новоиспеченные секс-мишени, как потом выяснилось, хранившие себя в чистоте и святости, убежали из зала с такой быстротой, что показалось, будто бы их никогда и не было. Через минуту я бы уже наверно и забыл свое маленькое пижонское приключение, если бы не одно обстоятельство, так жестоко ставящее под удар невинные головы.
Макс, наблюдавший всю сцену от начала и до конца, изменился в лице. И с ужасом подыхающей от жажды медузы произнес то, что заставило вздрогнуть:
- Это… дочь генерала… отца уволят!!!
Я похолодел… у Максова отца, могут быть действительно неприятности… меня в лучшем случае сгноят на губе… в худшем… расстреляют!!! Грубо говоря, безобидная шутка обернулась полным ****ецом.
Первые мысли, которые приходили в голову – это догнать и убить, только бы эта юная бестия, не увидела света и ничего не растрепала своему ненаглядному папеньке.
И я уже представлял лицо взбесившегося генерала, тыкающего пальцем карту, где-то в районе Сахалина… «Ты как посмел дерзнуть, щенок? Да я тебя…» - надрывался он в своем неистовстве, - «Туда, где солдат едят… отправлю… понял???» Дальше разъяренный генерал надел боксерские перчатки и, со знанием дела, принялся вальсировать, да так энергично и безжалостно, что недопетая ария моего лупцевания делалась все более и более трагической…
Не знаю, до чего бы меня и дальше довело это болезненное воображение, если бы наши непорченые малолетки из высшего общества не возвратились в зал. И мне до сих пор не понятно, по каким законам живет и с кем дружит женская логика, если между нами произошел приблизительно следующий разговор:
- Твое имя, курсант?!…
- Май нейм из гладиатор!…
Шутка!
Все было гораздо романтичнее:
Переполненные тяжестью, увешанные старинными узорами двери распахнулись, и дюжина подтянутых, резвых, взрывоопасных на характер линейных, круша и давя спорт инвентарь на своем пути, в белых перчатках, при карабинах и гардемариновских фуражках, прочеканивая стальными подошвами начищенных до блеска сапог свой каждый шаг, растянулось по периметру зала. Зал засверкал и стал бальным. Тысячи прожорливых свечей, создавая яркое зарево, не щадили своих сил, и прожигали своим пламенем удушливый потный чад. Угодливый швейцар из старых солдат громко и четко доложил о прибытии ее высочества.
Великая княжна Виктория, в вечернем платье из бархата, окаймленном жемчугом, с золотым обручем на голове и бренчащем на шее переливающимся радугой ожерельем, шала впереди, потом высыпались чины императорской свиты, статс-дамы и до ужаса вертлявые фрейлины. Стоя в мундире, при сабле и эполетах я, плененный красотой, с нескрываемым почтением приветствовал ее высочество.
- Юнкер, Мы подумали… на счет душика… хи-хи-хи… - скромно хихикала княжна, - и решили… хи-хи-хи… МЫ СОГЛАСНЫ!!! Какой у вас номер раздевалки???
В груди заколотилось сердце. Не будь я при параде, можно было бы отказаться, но в каждом деле существует священный ритуал, и теперь я имею нравственное обязательство ЖЕНИТЬСЯ!!! Долг, честь, присяга – это ведь не пустые слова! Будущий офицер элитных войск его императорского величества, застигнутый при интимных происках с женщиной, должен головой отвечать за все, что он успел наболтать.
- Осмелюсь доложить, ваше высочество, раздевалка номер три! – молодцевато палил я, – Не откажите в высочайшей милости отмыться вместе с верными и преданными воинами вашего батюшки.
Княжна загадочно улыбнулась и поспешно откланялась, изволила поиграть в теннис, а я уже чувствовал, как жиреют и обогреваются кровью генеральские лампасы на моих шортах.
Но бездарные актеры всегда переигрывают… Макс хлопнул меня по морде.
- Иди лапы держи и больше не дури. Язык без костей… Будем считать, что нам повезло!
Исчезли люстры, пропали фрейлины, погасли свечи, перевоплощение закончилось, остались лишь несущие смерть всему живому, драчуны-дьяволы в белых кимоно, да груды уродливого металла, нагоняющего трепет на неокрепшие души.
- Максим Юрьевич, - как можно выразительнее начал я, - мне кажется, я влюбился… к тому же, страсть к женщинам далеко не всегда губит карьеру, чем черт не шутит.
Меня обозвали дураком, и я понял, что больше сегодня мне лучше не чирикать.
Но отслаивая кожу на обоих кулаках, захлебываясь в смертоносных атаках, я все ни как не мог забыть своего чудесного знакомства с прелестной Викторией. Мне уже виделся вороной конь… наградной офицерский кортик, досрочные погоны младшего лейтенанта, чарка водки за Царя и отечество и дополнительные десять суток к отпуску, столь необходимые в мои бесшабашные юные годы.
Через час, уставшие и измотанные до обморока, я и два моих товарища спустились в третью раздевалку. Сбросив потное шмотье, щеголяя голыми задницами, мы зашагали в душевую. Мощные водные струи жгли и шпарили обнаженные тела. Бурные всплески мертвой воды, шальные брызги живой и от мальчиков пахнет только вишенками! Не хватало лишь красивых девочек.
Еле-еле шевеля винтами, как броненосец, заходящий в родимую гавань, «княжна» в сопровождении своих фрейлин проникла в раздевалку…
- Ну, что, козлята, не ждали???
Да… действительно, козлята не ждали… а генеральская дочь оказалась смелее, чем думалось! И это была очень хорошая и совсем не избалованная девочка... С трудом вспоминаю ее выпускной… помню, всем было весело… диагноз – пьяный в самоходе без документов, дикий патруль – сорвиголова и свирепые вопли слабоумных ментов… все, а сейчас спать!
И мне кажется, что я снова влюбился...