Когда смотришь на то, что происходит вокруг тебя сегодня, хочется
представить, что будут говорить об этом времени наши близкие и дальние
потомки. Во-первых, для того, чтобы узнать, наконец, правду о делах,
содеяных нами и нашими "героями". Правду незамутненную и неискаженную
сиюминутными "высокими" целями, страхом немедленной расправы и незнанием
результатов еще не свершенных "великих" дел. Во-вторых, для того чтобы
увидеть и услышать кого из ныне живущих потомки назовут "истинными"
героями нашего времени. Увы, больших надежд на то, что каждому воздаст-
ся по делам его, у меня нет. И обосновывается мой скепсис тем, что вижу
и слышу я о героях минувших времен.
Вот передо мной светлый и чистый образ первого русского воителя и
полководца Александра Невского. Прочитав еще в школьном учебнике краткую
историю его жизни и деятельности, невольно удивился: "А почему Невский,
а не Чудский?" Ведь даже краткое описание обеих битв на Неве и Чудском
озере позволяет понять их неравноценность. Первая - это
бой с потомками скандинавских разбойников, называемых красивым именем -
викинги, которые, конечно, принесли много лиха всей Европе, но которые
никогда не отнимали земель, не порабощали народы и, тем более, не
разрушали государств. Ну, не разбей и не разгони в тот день Александр
Ярославич шайку шведских мародеров, уже через неделю от них на нашей
северной земле остались только плач, разрушения и пожарища. А их самих
и след бы простыл. Горе, конечно, для людей наших. Но сколько таких
налетов и набегов пережили они за свой век. И, как свидетельствуют
летописи, неоднократно князьям и воеводам удавалось давать достойный
отпор этим кровавым бродягам. Там же на севере. И за 10 лет, и за 5,
и за 2 года до этого.
Ну, а Чудское или Ледовое сражение - это совсем другое дело. Полчища
немецких псов-рыцарей уже уничтожили Пруссию, отняли у Польши почти весь
северный край. Поработили и ассимилировали славян, разрушив их государ-
ства, культуру, отняв у них язык, веру и мечты о свободе. Вот это дей-
ствительно была страшная опасность для Руси. А если вспомнить время,
когда случилось это немецкое нашествие.... Ведь в пепелищах уже лежали
многие русские юговосточные города, превращенные татаро-монголами в
кровавые месива. И не разбей тогда князь Александр немцев на Чудском
озере, может быть по Днепру и Двине проходила бы сейчас граница между
великой Германией и великой Монголией. Вот это была победа! Вот это
слава! И все же не Чудский, а Невский. Почему?
А потому, видимо, что это второе имя появилось у него не через год,
не через 10 и даже не через 100 лет после этих славных событий. А где-то
через 3 столетия после них, когда московский князь Дмитрий кровью своей и
своих подданных уже смыл позор рабства с лиц и сердец русичей. И надо было
напомнить им, что не всегда они были рабами, не всегда князья их унижено
лизали руки золотоордынскому хану , выклянчивая ярлык - право властвовать
над своими холопами, чтобы обжираться и пьянствовать за их счет. Были у
нас и другие князья, которые не боялись битв и умели побеждать в них.
Высокая цель, хорошая идея. Да вот только пример выбран был вряд ли
удачный. Особенно в плане усиления освободительной борьбы против
татаро-монголов.
И, как я понимаю, Невским он назван только потому, что тот грамотный
монах, который в очередной раз переписывал подвиги Александра Ярославича,
в желании выслужиться перед своим московским князем, решил не просто побить
немцев или шведов, а еще и победить их царя, короля или как его там еще...
Поскольку к Тевтонско-Ливонскому ордену царя не пришьешь (на Руси хорошо знали,
что представляли собой тевтонские рыцари), то и решил он: пусть шведский
король командует своим войском на Неве. Ну, а побить короля
с войском показалось ему гораздо престижнее и почетнее, чем немецкого
магистра. Так, видимо, и стал князь Александр через 300 лет еще и Невским.
Потом, из более серьезных источников стало известно, что как раз в это
время настоящий шведский король вел войну на севере против норвежских
конунгов. Да и было шведов на Неве всего около тысячи. Но переделывать
имя было уже поздно, так и остался Александр Невским. Как говорится, все
равно красиво.
Такое непринужденное обращение с историческими фактами уже настора-
живает. А тут еще и вторая загадка. Шведов Александр побил, когда ему было
20 лет. Немцев - когда стукнуло 22. Прекрасное начало для русского князя.
Вот этот уж не даст Русь в обиду. Уж постоит за землю-матушку. С надеждой
листаем школьные и вузовские учебники, пытаясь найти описание дальнейших
ратных подвигов славного князя.
Увы... В лучшем случае - небольшой абзац о том, что он отдал много
сил на становление и укрепление нового русского суздальско-московского
государства. Тогда, наверное, рано сложил он буйную голову в схватках
с западными и восточными захватчиками. Ведь время-то было какое?! Сороковые-
роковые для Руси годы. Сколько их, князей и простых смердов лягли тогда под
копыта лихих татарских лошадок, защищая свои вотчины, свои дома, своих жен
и детей.Смотрим с печалью на годы жизни и смерти нашего героя и вдруг видим,
что жил он после ледового побоища еще 20 лет. Как же так? Такой воин, в
такое время и ... ничего о чем можно было бы написать в учебниках?
Ничего не остается, как снова вернуться к первоисточникам - летописям
жизни русского государства, которые как золотые блестки с разорванного и
растоптанного ожерелья остались с тех времен кое-где в далеких церквях и
монастырях. И тут неожиданно встает перед нами образ совсем другого князя.
От прежнего остается в нем только несомненный дар полководца,
который по-суворвски можно определить несколькими афоризмами: будь смел и
осторожен одновременно; цени жизни своих воинов; не начинай бой,пока не
узнаешь как его выиграть; не стыдись сменить громкую, но кровавую победу
на тихий сговор с бывшим врагом, если они проиводят к одинаковым резуль-
татам. В немногих сохранившихся летописях, в которых упоминается имя
Александра Ярославича (еще не Невского), не сообщается ни об одной, проиг-
раной им битве. Только о его победах, после Невской и Чудской, ни читать,
ни вспомитнать как-то не очень хочется. Все же рассмотрим более вниматель-
но две первых и поговорим немного об остальных.
Итак, год 1240-ый. Перепуганый гонец сообщает молодому новгородскому
князю о том, что в устье Невы вошли около 2-ух десятков разбойничих шведских
лодий. Нельзя терять ни минуты: уже через день они поднимутся к верховьям
Невы, а там до русских поселений рукой подать. Тревога ! Князь со своей
дружиной, которая всегда под рукой, мчится к возможному месту высадки шведов.
В дружине хорошо обученные и хорошо вооруженные воины. Вот только мало их.
Не более двухсот. А то и 150 ратников. А на каждой лодии около 50 не менее
хорошо обученных и вооруженных викингов. Итого, около 1000 воинов.
И князь, проносясь через русские поселенья, зовет за собой всех, кто
готов сражаться с разбойниками. И еще около 1000 русичей подходят чуть по-
позже к назначенному месту сбора, вооруженные кто мечом, а кто копьем, кто
в шлеме, а кто и без онного, но почти все без доспех - уж больно тяжелы они
для длинных и быстрых переходов. Итого, чуть более 1000 храбрых русских
парней под рукой князя. Почти столько же шведов плывет сейчас мимо болотистых
берегов Невы. Ну, как побить этих грозных скандинавских хищников. Ведь о
воинской доблести и их умении сражаться легенды ходят еще до сих пор.
Ведомый разведчиками, князь сам прокрадывается к месту высадки разбой-
ного десанта. И видит, что русское ополчение подошло как раз в тот момент,
когда шведы, как гусеница в куколку, превращаются из матросов и гребцов в
рыцарей-воинов. Их доспехи и оружие, только что снесенное с кораблей, кучами
лежит на берегу. Дымят костры - разбойники решили подкрепиться перед кро-
вавой работой.
Увидав все это - князь решает тут же напасть на шведов. И не просто
напасть, а по определенному плану, мгновенно вызревшему в его светлой голове.
Обученная и хорошо вооруженная дружина незаметно обходит лагерь шведов слева
и затем молча кидается на них, направляя свой удар вдоль берега и отделяя
еще "неокукливщихся" воинов от кораблей и оружия. Когда же пришедшие в себя
шведы в ярости кинуться только с поясными мечами на горстку закованных в
броню дружинников, вот тогда, и только тогда в спину им ударят остальные
русские воины. И ярость их будет не меньше шведской: ведь каждому есть что
припомнить этим белобрысым грабителям.
Бой был недолог. Не помогли шведам ни сила, ни отвага. И как сообщают
их же летописи, лишь половине кораблей и воинов, среди которых был и зять
короля - ярл Биргер, удалось вернуться в шведские фиорды. А первая победа
молодого князя Александра навсегда осталась в памяти русской.
А вот уже год 1242-ой. Пылают русские поселенья вдоль западных границ
Руси. Это бронированный каток ливонских рыцарей выкатился на нашу землю и,
сминая и уничтожая все на своем пути, медлено катится в сторону Новгорода.
Князь Александр с дружиной и ополчением никак не решится встать на пути этой
страшной машины. Уж пал Псков, преданный своими воеводами, а князь к удивле-
нию новгородцев, все еще отказывается от настоящего сражения с немцами.
Зато рать его все растет. Вот уж русских в 3, а то и в 5 раз больше
немцев. Как не похож этот новгородский Александр на того невского. Где
решительность, где отвага? Но зато какая осторожность, какая выдержка, какое
аристократическое равнодушие к нервным понуканиям новгородских богатеев !
Не зря тянул время князь: и рать собрал немалую, и кажется, наконец, приду-
мал, как добраться до закованного в броню сердца тевтонов. Вот только б место
для боя найти подходящее, да хватило бы стойкости и мужества русским воинам.
Слава богу, нашлось и то, и другое. И была Чудская битва, а для немцев
Ледовое побоище. И слава князя-воителя покатилась по растерзаной Руси, зажи-
гая сердца наших предков огнем и надеждой.
Прервем рассказ и посмотрим в последний раз на ЭТОГО князя. Вот стоит
он на Вороньем камне, принимая последние сообщения с разных концов Ледовой
битвы. Перепачканные кровью и потом усталые лица гонцов полны восторга и
почтения к молодому полководцу. А он, радостно вслушиваясь в каждое донесе-
ние, говорит им в ответ лишь несколько слов. Наверное тех, что говорят все
генералы своим воинам после выигранного кровопролитного боя: "Благодарю за
стойкость. Родина вас не забудет". И молодое лицо его с небольшой курчавой
бородкой также полно восторга и веры в то, что в русской земле найдется
место для всех завоевателей.
Все. Теперь поведем рассказ дальше и постараемся как можно меньше
вносить в него собственных домыслов и раз"яснений, какими переполнены все
художественные и "исторические" описания жизни князя. Только даты и только
события, о которых говорится в сохранившихся русских летописях, и лишь
немного комментариев к ним.
Монгольские орды прокатились через Русь на запад, а потом обратно.
Удельные князья потянулись за Волгу в Сарай к хану Батыю за ярлыками. Что ж,
сила и солому ломит. В 1243 году получают свои ярлыки отец Александра князь
Ярослав Всеволодович на княжение во Владимиро-Суздальской земле и князь
Даниил Романович - в Галицко-Волынской.
Но междуусобная борьба среди наследников Чингиз-хана порождает в сто-
лице великой Монголии Каракоруме недоверие к ставленникам Батыя на Руси.
Князь Ярослав вызван в столицу Монгольской империи и в 1246 году убит. На
его место, следуя русскому да и монгольскому правилу, поставлен его брат
Святослав Всеволодович. За князем Александром Ярославичем оставлены
Новгород, Переяславль (Залесский) и Зубцов. Его брат Ярослав Ярославич
получает Тверь и Кашин.
Но уже в 1249 году князь Александр, чувствуя неоднородность и проти-
воречия монгольских властей, решает сам с"ездить в Сарай к Батыю. К нему
присоединяется его брат Андрей. Что говорит (или доносит) Александр Батыю
о свем дяде нам не ведомо. Но, как пишет известный автор официальной версии
жизни князя: "Неожиданно ?!..." Батый смещает с престола очередного князя
и назначает князем Всея Руси (с Киевом и Новгородом) Александра
Ярославича. Однако (вот оно восточное коварство) без самого большого
Владимиро-Суздальского княжества. Его Батый отдает Андрею. К тому времени
братья Ярославичи уже известные на Руси люди и потому княжеские родственники
безропотно уступают последнему владимирский престол.
Но Александр не торопится ни в Киев, ни в Новгород. Он больше живет у
себя в вотчине Переяславле, зорко наблюдая за тем, что происходит на Руси.
А происходит следующее. Ордынцы, разрушив и обескровив Русь, хотят теперь
только одного: жить за ее счет. Они требуют рабов, зерна, меду, тканей, в
общем, всего что нужно для жизни. И всего много. Любой отказ отдать все
карается смертью и разрушениями. Жить такой жизнью не могут и не хотят
ни князья, ни простые смерды.
Зреет отпор захватчикам. Зная силу татаро-монголов, князья пытаются
об"единяться, скрепляя свои союзы династическими браками. В 1251 году один
за другим поднимаются на татар русские города и княжества. Это сопротив-
ление возглавляют 3 князя: Даниил Романович в Галицко-Волынской земле,
Андрей Ярославич и Ярослав Ярославич - братья Невского - во Владимирской
и Тверской. Чтобы придать надежность этому союзу, Андрей женится на дочери
Даниила.
Вот тут-то князь Александр и понимает, что настал его час. Ох, как
хочется порассуждать о том, когда и при каких обстоятельствах пришла к нему
в голову страшная мысль любой ценой достичь власти над всею Русью. И как,
и почему эта жажда власти над русским народом так легко уживалась со сми-
ренной, а иногда и унизительной покорностью монгольским ханам. Но не будем
отступать от данного обещания. Только даты и только события. Пусть читатель
сам представит себя князем, победителем немцев и шведов, наследником русских
князей, привыкших бороться за власть всеми возможными и невозвожными для
порядочного человека средствами. Может быть он и найдет ответ на этот вопрос.
А мы будем дальше пересказывать содержание русских летописей.
В 1252 году князь Александр, втайне от своих братьев, второй раз едет к
Батыю и получает (наверное, опять-таки к удивлению известного популяризатора
русской истории) ярлык на власть теперь уж действительно над всей Русью. Но
снова не торопится Александр возвращаться на родину и брать все бразды прав-
ления в свои руки. Вместо него по приказанию Батыя на Русь идут две мощные
армии татаро-монголов: орда Неврюя на северо-восточные княжества: Тверь,
Ростов, Владимир, Суздаль; и орда Курепсы на юго-западные земли.
Почему именно после приезда Александра в Сарай начинается, по-существу,
новое завоевание (а лучше сказать - уничтожение) Руси? Не потому ли, что
Александр лучше Батыя понимал тогда, что пред"являя во Владимире, Твери и,
тем более, в Галиче свой монгольский мандат на великое княжение, в ответ
он, скорее всего, услышит слова, которые и сейчас, при подобных обстоятель-
ствах, не смотря на всю эволюцию русского языка, может повторить любой
читатель мужского пола. Нет, не быть Александру великим князем Всея Руси
без нового татаро-монгольского нашествия!
Да только татаро-монголы уже не те. Нет единства между их властителями.
Завоевание Руси и переменно-успешные битвы с западными державами порядком
обескровили и монгольские орды. И русских князей многому научил горький
опыт: они уже знают к чему приводит их вечное недоверие друг к другу, жела-
ние ослабить, а то и уничтожить соперника чужими, даже враждебными Руси
ордынскими саблями. Вот бы будущему Невскому (или Чудскому) стать во главе
русского воинства! Вот где нужен был его полководческий дар и вера в силу
русского оружия! Да что-то не видно его красного плаща и золоченного шлема
среди русских дружинников. Тихо и как-то незаметно едет он во Владимир из
Сарая где-то в обозе хана Неврюя. И потому нет единства и среди северных
русских князей и бояр: многие из них, глядя на Великого князя, не могут
поверить в победу над Ордой.
И потому снова пылают и Владимир, и Суздаль, и Тверь, а князья их
братья Александра - Андрей Ярославич и Ярослав Ярославич бегут один в Псков,
а другой аж в Швецию. А татары "рассунушися по земле руськой, людей бесщисла
поведоша, да конь, да скота и, много зла сотвориша, отидоша", пролив столько
русской крови, что 200 лет понадобилось Руси для того, чтобы собраться с
силами для нового отпора. Только теперь князь Александр под хмурыми взглядами
своих поданных воцаряется во Владимире.
Хоть и не любит история сослагательных наклонений, но так хочется пред-
ставить, чем бы закончилось для Руси это новое смертельное противостояние с
Ордой, если бы князь Александр был не среди врагов, а среди своих. О том,
что все тогда могло быть иначе говорит пример с армией Курепсы, которую, в
конце концов, разгромили об"единенные полки юго-западных руссов, ведомые
славным Даниилом Галицким. Не помогла им и дружина смолян, которая, по рас-
поряжению Александра, должна была участвовать в этой борьбе на стороне
монголов. Правда, кажется мне почему-то, что пользы от смолян Курепсе было
примерно столько же, сколько от дружины рязанцев Мамаю в Куликовом сраже-
нии: русские ратники - не князья и плохо воюют против своих вместе с общими
врагами. Вот гражданская война - это совсем другое дело. Но это так, к слову.
Ну а на залитое кровью Владимиро-Суздальское княжество снова надето
татаро-монголоское ярмо. И только на самом западе русской земли оставались
Новогород и Псков, которые отказывались признавать ордынцев своими хазяева-
ми. Так же, как и Батый, не дошел до них Неврюй: не рискнул идти со своей
ордой через леса и болота. Да теперь ему этого можно было и не делать. Есть
у Батыя верный надсмотрщик над Русью. Ему и его войску знакомы эти места,
им не привыкать ходить на Новгород. Так, руками Александра в конце 1252 года
был задушен последний очаг сопротивления татарам в северно-восточной Руси.
Опять можно говорить о том, как и в этом случае берег своих ратников
князь, как не стал штурмовать укрепленный город, а обложил его со всех
сторон, не пропуская обозы с продовольствием и существенно затрудняя торгов-
лю. Как несколько месяцев слал он новгородцам все менее жесткие условия
сдачи, соблазняя будущей милостью наиболее богатую и именитую часть горожан.
И, наконец, как начал дикую резню сразу после "мирного" вступления в вольный
город, уничтожая всех, кто противился княжеской и ордынской власти: "кого
носы рубиша, кого очи выймаша..." - пишет о делах князя новгородский лето-
писец. Больше говорить об этом не будем, но читатель должен знать о том,
что это было. Потом князь, посадив на новгородский престол своего юного сына
Василия, вернулся во Владимир, став теперь действительно самым доверенным
посредником между Ордой и Русью.
В тех самых канонизированных жизнеописаниях Александра Невского много
разговоров ведется о том, что сделал он после этого для восстановления
Владимира. Как строил церкви и монастыри, укреплял княжеские зверинцы и
содействовал торговле. Потом воевал опять с литовцами и Орденом, пытаясь
"создать и сцементировать новое централизованное русское государство"
Больше всего он преуспел в этих делах, видимо, в Новгороде, потому что
в 1257 году опять началось в нем восстание против князя и татар, вздумавших
переписать и обложить новой данью его население. Новгородский молодой князь
Василий Александрович, еще не успев толком разобрвться в основах владимиро-
ордынской централизации и благоденствия, это восстание возглавил. Ну, а
Александр на этот раз быстро и не менее жестоко его подавил, отправив сына в
колодках во Владимир.
Теперь, если опустить верноподданические описания Владимиро-Суздальских
летописцев о единении князя Александра с церковью и его заступничестве перед
богом и золотоордынским ханом. А также не принимать близко к сердцу сообще-
ния новгородских летописцев о том, как нарушал князь одну за другой им же
подписанные статьи Новгородской Правды. То остается рассказать лишь о послед-
ней поездке Александра в Золотую Орду в 1262 году. Не очень понятны причины,
побудившие нового хана Берке вызвать в Сарай своего вассала. После всего, что
узнали мы о взаимоотношениях Александра со своими подданными и с ханом, как-
то не слишком верится в то, что причиной поездки было желание князя защитить
Русь от новых ордынских посягательств. Именно эту причину выдвигают на первый
план некоторые биографы Александра Невского.
Скорее во внимание следует принять результат этой поездки. А результат
состоит в том, что хан позволил самим князьям собирать дань для Орды (ранее
этим занимались непосредственные ставленники хана - баскаки, и вся дань шла
в ханские закрома, минуя княжеские фискальные службы). Не беремся судить о
том, была ли от этого польза простому русскому люду. Но князья от этого
безусловно оказались в выиграше.
Однако воспользоваться этой новой ханской милостью князь Александр уже
не успел: тяжело заболев в Сарае, он умер по дороге домой 14 ноября 1263 года
в возрасте 43 лет, являясь номинально Великим князем Всея Руси.
Пересказ событий окончен. Теперь можно немного порассуждать и сделать
некоторые выводы, ответив на два принципиальных вопроса:
1) Принадлежит ли Александру Невскому по праву то место, которое он
занимает в русской истории?
2) Почему это место было отдано именно ему?
Отвечая на первый из них, еще раз вспомним все, что совершил он за свою
не такую уж короткую жизнь, которую можно разделить на два неравных по вре-
мени периода. Первый из нашего далека выглядит как образец служения Отчизне,
опирающегося на любовь к русской земле, полководческий дар и воинскую
доблесть. Дать отпор шведо-немецко-литовской экспансии, одержать победы в
битвах, воспоминания о которых до сих пор согревают русские сердца в лихие
годины - это ли не пример для подражания всем нашим нынешним и будущим
вождям и полководцам. Умри или, тем более, погибни в бою Александр в свои
23 года и его светлый и чистый образ, с которого мы начали это повествование,
не смог бы не то что запятнать, а даже затуманить самый отпетый критик-
руссофоб.
Но есть, есть в этой жизни и второй, 20-летний период, в котором, по
нашему мнению, нет места ни бескорыстному служению Родине, ни воинской
доблести, ни даже простым чувствам гордости и достоинства, обычно присущим
русским князьям. Есть только всепоглощающая жажда власти над своим народом,
ради которой Александр проливал кровь соплеменников, предавал братьев и
загубил собственного сына.
Мне скажут, что войны между братьями-князьями не такое уж удивительное
дело на Руси. Это так. Но все те войны заканчивались лишь сменой хозяина
княжеского стола и мало что изменяли в жизни простого народа. А вот князей,
которые использовали для этого врагов Руси, приводя с собой проливать рус-
скую кровь печенегов или половцев, с давних времен называли каинами. Нет,
князь Александр не звал татаро-монгольские орды, но когда они пришли, не о
защите Отечества думал он. А о том, как с их помощью урвать больший кусок
для своей вотчины и не задумываясь предавал и проливал кровь тех, кто как
мог сопротивлялся захватчикам.
Говорят, он один из немногих, сумевших оценить силу татаро-монголов и
бесперспективность борьбы с ними. Да, сила их была такова, что оставалось
только умереть или покориться. Покориться, но не служить им. Покориться,
чтобы собрать собственные силы, об"единиться с другими русскими землями и
теперь уже умереть либо победить. Именно по такому пути пытались идти
Даниил Галицкий и оба брата Александра. И не надо говорить, что это был
гибельный путь. Князь Данило и рати юго-западных руссов доказали, что это
не так. И если через десяток лет после начала восстания им все же пришлось
признать свою зависимость от Орды, то здесь все равно больше никогда после
сороковых годов не было такого уничтожения русского населения, такой
всеподавляющей власти ордынских баскаков и такой безропотной зависимости
от воли сарайского хана, каким все это было на северо-восточных русских
землях. И конечно способствовал всему этому Великий князь Александр,
который вместе с ордынцами подавлял восстания и вырезал непокорных, отра-
батывая свой ярлык на великое княжение.
Еще часто пишут в официальной исторической литературе, посвященной
Александру Невскому, что его сотрудничество с Ордой позволило уберечь
Владимиро-Суздальскую Русь от уничтожения, создать с помощью Орды новое
единое русское государство с централизованной властью. Летописные и бес-
пристрастные исторические материалы, на наш взгляд, и здесь скорее сви-
детельствуют об обратном. Об опустошительном походе хана Неврюя на северо-
восточную Русь и позорном участие в нем князя Александра мы уже говорили.
Припомним ему еще усмирение Новгорода и Пскова и перейдем к единению и
централизации.
Тоже уже говорилось о том, что 1252 году на Орду поднялась почти вся
Русь. Здесь были и Владимир, и Суздаль, и Тверь, и Новгород, и Киев, и
Галич и многие другие русские города и княжества. Это ли было не единение
перед общим врагом. Встань тогда Александр - Великий князь всея Руси -
рядом со своими соплеменниками, об"едени их усилия, сцементируй их своей
дипломатией, всели веру своим полководческим талантом и, может быть,
действительно родилась тогда новая единая Русь. Родилась не из рабства,
продажности и каинства, а из великой жажды свободы и независимости, полная
достоинства, гордости и презрения к врагам. Ах, какими бы тогда мы были
сейчас....!
Но нет. С врагами Руси был заодно Великий князь. Не русские полки вел
он на борьбу с татаро-монголами, а усмирял восставших против золотоордын-
ского хана, владычество которого над Русью уже через 30 лет привело к тому,
что стало на нашей многострадальной земле аж 18 "независимых" княжеств.
Ничего себе единство и централизация!? А затем стало еще больше: ведь
достаточно было дать хорошую взятку хану и любой захудалый русский
князек об"являлся независимым. И с этой горе-независимостью ничего не мог
поделать, так называемый, Великий князь, потому что подкреплялась она
ханским ярлыком и ордынскими саблями. Да и в интересах ли Золотой Орды
было способствовать единению и централизации Руси?
И еще. На наш взгляд, именно коллаборационистсткий, "татарский" путь
создания новой Руси привел к тому, что когда, наконец, пробил час освобож-
дения, то не досчиталась она Киева, Чернигова, Пинска, которые вместе с
Литвой образовали новое Русско-Литовское государство. Не досчиталась Галича,
Владимира-Волынского, Львова и Смоленска, которые долго еще оставались
польскими землями (а часть их, вплоть до Люблина, видимо останется в Польше
теперь уже навсегда).
И может быть главная историческая роль и долг Александра Ярославича
и были в том, чтобы возглавить сопротивление татаро-монголам после разгрома
Руси. И если это так, то следует признать, что эту роль и этот долг он
даже не пытался исполнить.
Есть еще одна интересная подробность в жизни нашего князя: незадолго
до своей смерти принял он схиму и постриг и умер не князем Александром, а
монахом Алексием, чем весьма расположил к себе православную церковь (кото-
рая впоследствии отнесла его образ к лику русских святых). Говорят, что
среди Суздальско-Владимирских князей подобный случай был единственным и
об"яснялся он большой религиозностью Александра.
Однако в имеющихся летописных данных нет подтверждения и этим предпо-
ложениям. В своих отношениях с церковью большую часть жизни он мало чем
отличался от других русских князей. До последних лет Александр Ярославич
не упускал возможности укоротить церковную власть, а то и отнять церковные
земли. И лишь в последние годы жизни, следуя в русле политики своего
ордынского сюзерена, он тоже стал относиться к ней с большим уважением,
оказывая знаки внимания церковным иерархам, строя соборы и наделяя землей
монастрыри. Чем же тогда об"яснить столь необычный поступок Великого князя?
А разве только святость и религиозность заставляли царских сатрапов,
светских львов, государственных деятелей, купцов-миллионеров, а то и просто
разбойников с большой дороги неожиданно затворяться в монастырских кельях?
На Руси таких примеров не перечесть. И почти всегда приводили этих людей в
монастыри разочарование в прожитой жизни, стыд за содеянное, тяжесть грехов,
не поддающихся обычному отпущению, или великий гнет совести, которая как
издевающийся чародей превращала добытые зверинным трудом золото и власть
в жалкие черепки и побрякушки.
Хотелось бы верить, что именно эти причины заставили Александра сменить
княжеский плащ на монашескую ризу. И тогда, значит, понимал он, что должен
был делать и чего не сделал, для какой великой цели родился он русским
князем и на какую жизнь эту цель променял. Мысли эти, возможно, приходили
к нему в голову и раньше, да только всегда удавалось соблазнить себя более
верным, близким и безопасным успехом. Всегда, но только не в предсмертный
час. И умер он в горьком раскаянии за пролитую русскую кровь, за преда-
тельство своего народа, собственных братьев и сыновей, за невыплаченный
долг перед своими потомками. Бог ему судья.
Вот таков наш герой, который сначала защитил нас от шведов и немцев,
а затем продал татаро-монголам. Воздадим же ему должное за первое и скажем
правду о втором, не побоявшись устоявшихся мнений, официальных признаний и
церковной святости. Скажем правду хотя бы в назиданье сегодняшним претен-
дентам на места в русской истории, будущим героям нынешней Руси. Нет, не
для Александра Невского тот пьедестал, на который поставлен он нами и
нашими предками!
Теперь попробуем ответить на последний вопрос. Почему? Почему именно
Александр Невский стал не только нашим первым героем-защитником, но еще и
православным святым ?
Во-первых, потому что, как было сказано, возникла необходимость найти
для почитания и поклонения историческую личность подобного плана. Во-вторых,
хотя необходимость эта была всенародной, приказ о "начале поиска" исходил
от Российского (Московского) царя. Поэтому и герой должен был быть князем,
принадлежащим к "московской династии". В-третьих, этому весьма поспособство-
вала русская православная церковь, оценившая его постриг в монахи и его
"уважительное" отношение к ней в последние годы жизни. А еще и потому, что
в первую сотню лет татаро-монгольского ига сама, как могла, служила ордынским
ханам (а почему - это уж другой разговор). Наконец, в-четвертых. От Ярослава
Всеволодовича до Ивана Ш прошло почти 300 лет, в которые не прерывалась
Владимиро-Московская династия князей-вассалов Золотой Орды. А кого из них,
кроме Дмитрия Донского, знаем мы? Ну, не Ивана же Калиту, раз за разом
приводившего татарских наемников разорять соседние княжества, об"являть
героем?! Вот и выходит, что, по московским понятиям, кроме Александра
Ярославича делать героя-защитника русской земли больше не из кого. Бедная
земля наша. Но не будем торопиться и с этими выводами.
2000 г.