После того как наш Институт Робототехники расформировали, забрал я домой свой экспериментальный экземпляр механических рук. Мы их и для космоса делали, и для подводных работ, и для саперов. В хозяйстве, думаю, все пригодится.
Как раз купил я тогда для жены автоматическую стиральную машину. Изучил я ее повнимательнее, и разочаровался. «Полностью автоматическая» написано, а стиральный порошок в нее сам засыпай, и белье сам запихивай. Нет, думаю, надо усовершенствовать. И приделал я к ней механические руки с голосовым блоком управления. Заходишь в ванную, говоришь: «Стирать!», механические руки сами с тебя одежду снимают, порошок засыпают и нужную программу включают.
Пришла к нам в гости подруга жены Надежда со своим мужем Сашей. А я как раз с женой немного повздорил и решил за Надей поухаживать, чтобы жену завести. Перво-наперво в честь гостьи песню Газманова по радио заказал: «Надежда умирает последней». Пригласил Надю на танец, а когда музыка закончилась, руки свои ниже талии у нее задержал и голову на плечи склонил, будто устал. Жена на меня глазами зыркает, словно молнии мечет.
Я бутылку шампанского по-гусарски открываю, и, глядя на Надю, провозглашаю тост за любовь. Ну, думаю, на сегодня флирта хватит. Пенная струя из бутылки попадает на розовую Надину блузку, и Надя, чокнувшись со мной фужерами, убегает в ванную.
Жена мне шепчет:
- Ты чего себе позволяешь?
- Ладно, успокойся, это так, легкий флирт, сейчас я Наде все объясню, - сказал я и пошел в ванную.
А там механические руки уже все пуговки на Надиной блузке расстегнули. А грудь, я вам скажу, у Надюхи не маленькая. И вот я захожу в ванную, и в меня с разбегу плюхаются две славненькие мягкие дыньки слегка обрамленные кружевным красным лифчиком.
- Ты что сказала? – восклицаю я, пытаясь защитить ее от наглых механических рук.
- Я только произнесла: «Блузку придется дома стирать».
Механические руки с еще большим рвением начали стаскивать с нее блузку.
- Ты слово «Стирать» здесь не произноси, - крикнул я и почувствовал, как холодные металлические пальцы стаскивают с меня рубашку.
- Я же не собиралась ничего стирать, я только подумала, что придется постирать блузку, а заодно и юбку.
Боже мой, зачем она про юбку! Блузки на ней в тот момент уже не было, я как истукан пялился на маленькую ямочку ее пупка, окруженного бархатным животиком, а механические руки тем временем взялись за юбку.
- Ты только про лифчик ничего не говори, - воскликнул я, хватаясь за ее спадающую юбку.
Но механические руки оказались сильнее. Надя повалилась на пол, и юбка с нее была снята. Белье на ней оказалось красное ажурное очень эротичное, а от этого цвета у меня, как у быка, все напрягается и кровью наливается. Смотрю я, как она немного согнувшись медленно поднимается попкой ко мне в этих красных трусиках и розовых чулках на подвязках, и такие стонущие звуки при этом издает. Головой я понимаю, что жена моя тут рядом за стенкой, но у меня есть и другая головка, ей то как объяснишь, что случай не подходящий. Сам себя не контролируя, бросаюсь я на Надежду, она поскальзывается, я сверху пролетаю, и одной головой раковину разбиваю, а другой – кафель на полу.
Надя лежит подо мной мягкая, трепещущая в одном белье. Но меня ее трепет уже не волнует, я, сквозь пока еще не снятые брюки, пытаюсь прощупать велики ли мои потери. А она, оказывается, от истерики трясется, и вдруг как завизжит:
- Почему нельзя говорить «Стирать»? Я и не собиралась ничего стирать! Всю одежду стирать буду дома.
Ну, зачем она сказала про ВСЮ ОДЕЖДУ?! Механические руки только этого и ждали. Что потом началось! Одна рука за мои штаны принялась, другая – аккуратно так, с Нади трусики стаскивала. Ну, как я мог лежа сопротивляться этим безжалостным запрограммированным мною механическим рукам? Я только видел как в стиральную машину полетели Надины трусики и лифчик, потом мои штаны и трусы, затем стальные руки, приноровившись, стянули с нее розовые чулочки, а с меня носки. Я и она старались отмахиваться руками и невольно обняли друг друга, пытаясь заслониться от безжалостного монстра. При этом каждый активно старался спрятаться под другого.
Короче, когда на наши крики пришла моя жена и Надин муж, они застали два обнаженных тела, дико вцепившихся друг в друга, катающихся по полу, и урчащую от удовольствия стиральную машину.
Потом я всю ночь объяснял жене через закрытую квартирную дверь электронный алгоритм своего изобретения. На лестничной клетке было холодно, особенно с учетом того, что на мне, кроме синяков, полученных от разбитого кафеля и от ботинок Надиного мужа, а также захваченного впопыхах полотенца, ничего не было.