Идет лекция. Пятикурсник Шура Николин сидит в последнем ряду и уныло смотрит на серую спину преподавателя, что-то активно объясняющего доске.
«А что, если стать объездчиком диких верблюдов?» - думает Шура и представляет себя гарцующим под окнами института на взбрыкивающем двугорбом животном. Ему видится восторженный взгляд Светы, которая, игнорируя «Шкоду» Буквина, подходит к Шуре и просит покатать ее на верблюде.
«А может, сейчас и нет диких верблюдов, все они стали домашними, и незачем их объезжать», - продолжает Шура свою мысль и замечает в первом ряду затылок Буквина. Голова Буквина словно топор, то резко падает к тетради, то поднимается к доске. Рядом с ним сидит Света. Поговаривают, что скоро у них свадьба.
Шура представляет себя дрессировщиком крокодилов, которые по его команде прокусывают шины у Буквинской «Шкоды». Нет, лучше он будет водить своих крокодилов на озеро, где часто отдыхает Света. Однажды Свете станет плохо, она начнет тонуть, к ней уже никто не сможет успеть, и вот тогда он пошлет на выручку своих питомцев. Те спасут Свету, а струсивший Буквин позорно убежит.
Шура Николин возвращается к реальности, смотрит на Свету и пишет ей записку с предложением прогуляться вдвоем после лекций. Он видит, как Света читает записку, потом оборачивается к нему и вертит около виска пальцем.
«Глупо, все глупо», - думает Шура и представляет себя пасечником. Он снимает крышку улья и наблюдает, как сотни пчел на первый взгляд хаотично снуют между рамками, но если приглядеться, то понимаешь, то каждая из них точно знает, ради чего живет. Шура завидует пчелам.
«Глупо, все глупо», - тихо говорит он себе, встает и идет к выходу. Больше в институте его ничего не удерживает.
На улице солнечно и звонко. Из-за поворота появляется троллейбус и, скосив усы, замирает на остановке. Шура делает спринтерский рывок и вскакивает в закрывающиеся двери.
Успел. Как и на первом курсе, будто и не было этих пяти лет. А может, их и впрямь не было?