Когда я сказал им “ладно”, то и не подозревал что меня ожидает. Они конечно поздравляли меня, жали руки, хлопали по плечу и чуть ли не целовали, но буквально на следующий день мной занялись другие, равнодушные и безразличные ко всему кроме своей работы.
Я переночевал в какой-то комнатёнке под самой крышей огромного дома где размещалась контора Эйзера; на новом месте спалось плохо и утром я встал хмурый и злой. Да и сон мне приснился странный: будто я живу в большом незнакомом городе колеся по нему в железной тележке, а в перерыве, (ну когда не колесю) пишу какую-то совершенно безумную историю про чужую жизнь. Ужасный сон, ужасный!
А ведь дома меня всегда будила мамуля и я вставал прямо к завтраку, но тут!…. Тут мне пришлось довольно долго бродить по коридорам и заглядывать в разные комнаты, прежде чем я наткнулся на какого-то дядьку сидевшего за конторкой и прилежно скрипевшего пером.
--- Эй, любезный! --- обратился я к нему.--- У вас тут вообще-то кормят?
Он остановил свой труд и со скучающим видом глянул на меня.
--- Да, конечно отдел-креер Спудкль. Вниз по лестнице и третья дверь по коридору.
--- Благодарю. --- Я принял важный вид, вспомнив, что являюсь официальным лицом и прикрыв дверь его кабинета, направился в указанном направлении. Не пройдя и десяти шагов, я наткнулся на хмурого худого субъекта в увешанном медалями красном мундире, который остановил меня вопросом:
--- Вас инструктировали? Вы получили амуницию и снаряжение? Нет? Почему до сих пор нет?
Я попытался ему втолковать, что он явно ошибся и мне не нужны его инструкции, как и прочий хлам, но не тут-то было:
--- Отдел-креер Спудкль! Перед вами старший офицер и начальник крыла планирования! Меня зовут Бендрик Кадарис Лойтс! Потрудитесь встать смирно! Приказываю забыть своё штатское прошлое и через час явиться в мой отдел для получения приказаний.
--- Но Эйзер…--- начал я.
--- Штаб-креера Эйзера сейчас здесь нет! И! В его! Отсутствии! Командую всем я!!! Вам, хотя бы это, ясно?!!!
Он так орал, что дошло бы и до глухого. А я почти оглох.
--- Марш! --- рявкнул он то ли мне, то ли себе и пошел прочь, бормоча под нос, что-то вроде “как меня достали”.
Я посмотрел ему вслед, но так и не решился спросить, чем и кто его достал. Может, ему жали ботинки?
Открыв третью дверь в длинном пустом коридоре, я увидел что комната, обитая красивыми гобеленами, совершенно пуста. Однако один из резных столов был накрыт к завтраку. Я подошел к нему и сев на стоявший рядом табурет, изучил меню. Миска дымившейся каши, бутерброд с маслом и кружка горячего чая даже рядом не лежали со вчерашнем великолепием. Вот она обратная сторона медали! Накануне меня ослепили роскошью и изобилием, а сегодня дают понять истинное положение вещей. Даже хлеб был надкусан.
Я брезгливо ковырял ложкой кашу, пытаясь отделить слипшиеся комья от остальной массы, когда в комнату вошел Верчь. На нем, как и на начальнике Лойтсе был красный мундир, правда отороченный серебряным шнуром вместо золотого, того же цвета прямые брюки и довольно диковинный головной убор: нечто напоминавшее маленький пирожок, в цвет молочно-белых ботинок. Все это красное великолепие там и сям дополнялось бирюзовыми галунами, золотыми нашивками и двумя рядами наградных планок. В общем, вместе с малинового цвета ремнем с лазурной пряжкой, затянутого очень сильно, Верчь смахивал на песочные часы в помещении пожарной команды.
--- Доброе утро Гарольф,--- приветствовал он меня, снимая белые перчатки, шапку-пирожок и оставляя их на тумбочке у входа --- чем это ты тут занят?
--- Привет! Пытаюсь, это есть,--- скривился я, запихивая в себя кашу.
--- Эй! Это же мой завтрак! Ты ешь мою порцию!--- вскричал он.
--- Ну да, “твою”! --- возмутился я,--- как же!
--- Я выходил на минуту и не знал, что ты заявишься. Да ладно, ешь! --- примирительно сказал он и махнул рукой, --- но никто не располагал сведениями, что тебе нравится простая пища из походной кухни.
Я хотел ему сказать, что мне она совершенно не нравится, но голод не тетка и тут уж не до жиру, однако Верчь уже отошел от меня и направился к какому-то шкафу. Следя за ним исподлобья, я заработал ложкой, опасаясь, как бы он не передумал. Подле шкафа Верчь обернулся ко мне, указывая на переднюю стенку, где что-то было написано, затем нажал несколько раз на надписи и вдруг, под мелодичный звон, дверь распахнулась настежь выдвигая наружу поднос. В окружении приправ, дымясь и блистая золотистой корочкой, на нем лежала большая курица. Ложка замерла у меня в руках, а затем выпала из окаменевших пальцев и упала в тарелку, разбрызгивая вокруг остатки остывающей каши. Верчь вернувшись с подносом, сел за стол напротив меня, расстегнул тугой ворот кителя и заметив моё изумление, сказал с усмешкой:
--- Вот так и живем. Уж на что на что, а на кухонный аппарат в своей столовой Эйзер никогда не жалел энергии.
Он оторвал курице ногу и впился в неё зубами. Издевательство какое!
--- Я думал, что мой прощальный завтрак на службе в конторе будет печален и одинок, но хвала Маларе, мне подвернулся ты,--- заявил он и через мгновение, кинул чистые курицины кости в тарелку. --- Хорошо когда есть компания.
Я бросил тоскливый взор на вторую ножку, за которую принялся Верчь. Он её уже успел оторвать и теперь рассматривал, намереваясь сделать укус.
--- А ты, почему не ешь?--- спросил меня мой сотрапезник, жуя и одновременно собирая хлебной коркой с тарелки курячий жир, --- каша не вкусная?
Тут терпение мое лопнуло и я, не говоря ни слова, метнулся к волшебному шкафу. В остервенении я стал нажимать на все надписи и кнопки, желая поскорее добраться до курицы и разорвать ее на мелкие кусочки.
--- Эй, Гарольф! --- окликнул меня Верчь, --- осторожнее, приятель!
--- Не учи ученого,…--- начал я старинной поговоркой и не закончил. Дверку буквально сорвало с петель и мне под ноги повалила еда. В смысле это могло бы быть едой, но не в такой странной расфасовке.
--- Вот дерьмо-то!--- расстроился я.
--- Согласен,--- сказал Верчь, подходя ко мне, --- ты знаешь, я тоже не очень люблю винегрет. Но там у меня полкурицы и если ты хочешь…. Гарольф,постой!
--- А почему ты сказал, что это твой последний завтрак? --- спросил я Верча, после того как мы расправились с курицей и вновь присели за стол с кружками крепкого кофе.
--- Я ухожу из конторы, Гарольф, --- сказал Верчь, затягиваясь табачной палочкой и пуская дым. Мне вдруг показалось, что его глаза блеснули слезой. --- Я собственно и выходил, чтобы получить подписанное уведомление….
--- Подожди! Как же так! Я надеялся, что мы теперь вместе…. --- перебил я.
--- О нет!--- горько рассмеялся он. --- С меня довольно. Вытащить тебя из Табадона, это было последнее задание. Так я и сказал Эйзеру.
--- Нет, ну…--- я просительно посмотрел на собеседника. Верчь сидел полу боком и его гордый орлиный нос напоминал мне придорожный указатель.
--- И не начинай, приятель. Всё кончено. Я много что делал для Эзасиса, конторы и Эйзера лично. Всё это, безусловно, останется в скрижалях. А результат? --- он посмотрел на меня.
--- А результат…--- я выжидающе остановился.
Сделав глоток кофе, Верчь невесело усмехнулся и, бросив взгляд на свои наградные планки, продолжил:
--- Моя история слишком печальна, что б ты ее слушал. Тебе, человеку избранному Оракулом, не надо думать о пустяках.
--- Да рассказывай, я не буду думать,--- успокоил я его.
--- Ты серьезно? --- он ошарашено посмотрел на меня. --- Так это, правда, что в Табадоне народ, сначала делает, и лишь потом задумывается о содеянном?
--- По всякому,--- уклончиво ответил я.
Верчь недоуменно пожал плечами.
--- Ну ладно, если так. --- Сказал он и замолчал,--- Не знаю с чего и начать-то? Скажи Гарольф, ты любил?
Тут настала моя очередь пожимать плечами и мяться, но я быстро овладел собой:
--- Хм! Спрашиваешь! Конечно же, любил! Я бы сказал: любил до беспамятства, --- и быстро взглянув на него, буркнул под нос,--- даже не помню ничего.
--- Ранний склероз! --- поставил диагноз мой собеседник.
--- Скорее осенний авитаминоз,--- поправил его я.
--- Счастлив тот, кто способен забыть, ибо не обременяет свой ум и сердце несбыточным, --- вздохнул Верчь, --- а я не смог и не смогу заставить себя позабыть её. Первый раз мы встретились при весьма печальных и странных обстоятельствах. В те годы я заканчивал Креерский корпус Разведки, мечтая стать военным, и часто вместе с товарищами посещал то балы в Благородном собрании, то театр Мечтателя Векета или ресторанчик Лейнцы на Узорной улице, да ещё пару мест, куда путь нов-крееру был не заказан. В общем, вел беспечную жизнь среди товарищей, постигая науку и неся службу под бдительным оком начальства. Однако тогда все было гораздо строже и либералов среди наших командиров было куда меньше чем теперь. Они старались держать нас на коротком поводке, постоянно ловили на мелких проступках, самовольных отлучках и опозданиях в строй. И когда становилось невыносимо тяжело, мы выпускали пар в городе: дрались со школярами и курсистами, отбивали у них девчонок, шиковали на последние деньги у Лейнцы, но при этом не роняли своей чести в грязь. Корпус и его мундир были всегда превыше всего. Негласный приказ вылавливать нашего брата после захода солнца по всей столице имели конная полиция и городская стража и датс-лорд Куглей Миридий Лойтс, шеф корпуса, говорил так:
--- За каждого пойманного нов-креера я готов заплатить золотой эзакс, за не пойманного --- десять. Только приведите его ко мне.
--- Что за шутки у него? --- изумился я.
--- Вот и мы тогда не понимали, о чем он толкует, но удирали и прятались от погони, будто мыши от кошки. Та наша беготня и игра в прятки с полицией впоследствии многим спасла жизнь и не один раз. Нас продолжали обучать и натаскивать пользуясь для этого любой возможностью. Куда бы ни забрасывала потом меня и моих друзей служба, будь то Вертополис, будь то Аверодон, в нас сидел упрямый дух воспитанников корпуса --- скрыться и не дать себя схватить. И вот, представь себе, однажды мы с товарищами засиделись у Лейнцы. Уж не помню, по какому поводу было веселье, но мы кутили во всю: мундиры расстегнуты, ремни распущены, кепи свернуты на особый манер и засунуты под погон, что по тем временам являлось вопиющим нарушением. Так разгулялись, что даже думать забыли о времени. И вот в самый разгар вечеринки, когда у каждого из нас на коленях сидело по девчонке и кое-кто уже предвкушал прекрасную концовку увольнения, в ресторан вошли полицейские. Мы попались, как дети у буфета с вареньем. Однако негласный кодекс чести Корпуса запрещал нам сдаваться в их лапы без боя. Да и сказать по совести, мы бы не смогли смотреть в глаза друзей и командиров после позорной сдачи, поэтому, повскакав со своих мест, мои товарищи попытались прорваться к выходу. Но полицейских было немало, и действовали они жестко. Раньше мы были злы на них и при каждом случае делали гадости этим людям, но теперь благодарны за то, что они хорошо делали свою работу. Несмотря на отчаянный прорыв, большинство моих друзей оказались у них в руках, и все-таки мне да еще двоим, удалось выскользнуть через черный ход. Мы побежали в темноте по каким-то переулкам легко перемахивая через невысокие заборы. Остановившись в глухом тупике, я посовещался с друзьями: без сомнения нас будут ждать у ворот Корпуса и если мы не проскользнем в одну из тайных дыр, то будем пойманы. Решив разделиться, мы пожелали друг другу удачи и разбежались в разные стороны.
Я быстро шел, избегая людных улиц и ярко освещенных мест. Чересчур часто мы оказываемся заложниками своих прихотей; ну что меня и моих друзей задерживало, почему мы не ушли раньше и позволили поймать себя? Если задуматься то важного ничего: удаль, бесшабашность и красивые глаза. И вот теперь впереди только опасности, засады и суровый выговор командира. Так я думал, переходя временами с бега на шаг.
Внезапно, сбавив темп у какого-то переулка, я услышал приглушенный шум борьбы и тихие вскрики. Пройти мимо я конечно не смог. Поступил ли я правильно? Конечно же, Гарольф, конечно! Странно что ты об этом спрашиваешь, хотя ладно…. Я не колебался и позабыв о своих проблемах, бросился в темноту улицы. Около черной кареты стоявшей посреди мостовой шла борьба: кого-то пытались в неё запихнуть и этот кто-то отчаянно отбивался.
--- Остановитесь негодяи! --- крикнул я, подбегая ближе. В ответ один из неизвестных, обернувшись, сделал в мою сторону мгновенный сильный выпад и я почувствовал, как холодное железо царапнуло моё плечо. Будь я чуть выше ростом, нашего разговора сейчас бы не было.
--- Ах, ты…! --- вскричал я и бросился в бой. Отшвырнув от себя нападавшего, я атаковал его товарищей. По-видимому, они думали, что со мной справится первый негодник и продолжали свое гнусное дело, выкручивая кому-то руки. Застав негодяев врасплох я врезался в них, как таран в ворота! Выбрав того, что побольше я, сжавшись как пружина, вложил всю ярость и боль, что владели тогда мной в последующий удар. Он попробовал увернуться, но сделал это столь неловко, что мы все, включая и их жертву, сцепившись, повалились на мостовую. Что было дальше, я помню смутно: я кого-то бил, меня пытались заколоть еще пару раз, чей-то кастет порвал мне щеку и в довершении всего, тот тип, которого я отшвырнул вначале, напал на меня сзади. Каким образом и кто сунул мне в руку стилет, я не знаю, но разговор пошел уже совершенно другой. Почувствовав прилив какой-то нечеловеческой силы и позабыв про боль раны, я взялся за них серьёзно. Знаешь, Гарольф, в определенный момент я почувствовал себя мясником. Не скажу, что был в юности мастером боя, но то, что я вытворял тогда, повторить впоследствии мне не удавалось никогда. Я был бог! Я царил над схваткой! Я знал заранее куда нанесет удар, сделает шаг или когда вздохнет любой из моих противников. В несколько секунд я покончил с ними: один сильно хромая удирал, второй издыхал у меня под ногами, а самый толстый, тяжело дыша, заслонился пленником и приставив к его голове пистолет, злобно шипел:
--- Проклятые нелюди……
Мой бросок был молниеносен и смертелен для толстяка. Я ни минуты не колебался, как и учили в Корпусе. Вытолкнув из легких воздух, я метнул в противника стилет. Он тут же осел выронив из ослабевших рук пистолет и все ещё цепляясь за пленника, медленно завалился на бок. Всё было кончено, так мне казалось. Я подошел ближе к бывшему пленнику и уже было собирался задать вопрос, да тут за моей спиной раздалась пронзительная трель полицейского свистка и мне вновь пришлось удирать. Однако прежде чем я перескочил ближайший забор и исчез в темноте…меня поцеловали. Томные и влажные губы прикоснулись ко мне в знак благодарности или прощания. При неярком свете фонаря на перекрестке, я разглядел чудесную девушку, милую и очаровательную.
--- Меня зовут Эльза,--- шепнула она,--- спасибо вам, креер.
Я тоже собирался назвать себя, но грубый окрик полицейского заставил меня поспешить. Сорвавшись с места, я перемахнул решетку и скрылся в ночи.
Верчь замолчал и глубоко затянулся табаком, как будто все ещё находясь там, на темной улице из времен своей юности. Меня так и подмывало бухнуть что-то вроде “какая романтическая история в духе бабкиных сказок” или “ну и воображение у тебя, приятель”, но я сдержал себя.
--- Это конец истории? --- осторожно спросил я, надеясь, что так оно и есть.
--- Да ты что! --- рассмеялся Верчь. --- Разве может такая история просто так закончиться?
--- А почему бы и нет? --- кисло поинтересовался я. --- Все ясно --- ты влюбился в неё, она, конечно, тоже втрескалась в тебя, но вам, как и положено в таких историях мешает злой рок, в образе ее мужа, папаши или старой мачехи, которой она вынуждена подчиниться. Я прав?
Верчь невесело покачал головой и сказал:
--- Знаешь Гарольф, порой мне кажется, что ты такой скептик и пессимист, что тебя ничем не исправить!
Я почесал кончик носа, на секунду задумался и произнес:
--- Вот это последнее слово, которым ты меня обозвал… оно мне что-то напомнило, что я должен был сделать, и не сделал.
Мой собеседник вздохнул и молча указал мне на дверь.
--- О, тысяча благодарностей! --- воскликнул я, довольный, что моя затея с оттягиванием на будущее второй части Верчевой истории удалась. --- Вернусь через минуту.
Но я не вернулся. Стоило выскочить за дверь, как меня подхватили под руки два красных мундира, почти волоком доставили в отдел планирования, ввели в крашенный зеленым кабинет и поставили перед грозным оком Бендрика Кадариса Лойтса, старшего офицера и как он, наверное, думал, моего прямого начальника.
--- Начинаете службу с проступков Спудкль? --- мрачно спросил Бендрик Кадарис, отрывая взгляд от толстого гроссбуха, который до этого изучал.
--- Каких? --- невинно поинтересовался я.
--- Вам когда было приказано явиться?
--- Помнится утром в коридоре,--- не растерялся я.
--- Что утром в коридоре?
--- Ну, вы же приказывали!
Лойтс, по-моему вспотел, потому что снял головной убор и отер лысину платком.
--- Я приказывал что? --- терпеливо тянул из меня он.
--- Вот память…--- сокрушенно промямлил я.
--- Вам надо было явиться ко мне, так?
--- Вроде бы, да.
--- А вы явились?
Теперь настала моя очередь злиться.
--- А то нет!? Я, по-вашему, сейчас где?
Казалось его хватит удар. Он покраснел так сильно, что я почти не различал границу между воротником мундира и его шеей.
--- Вы опоздали, --- наконец выдавил он.
--- Но не сильно, надеюсь?
--- Вы не выполнили приказ! --- рявкнул он, и добавил,--- впрочем, чего ждать от штатских.
--- А вы ждете? Интересно чего?
--- Тьфу, ты! Спудкль прекратите! --- он доселе сидевший, вскочил с места и нервно заходил по комнате, но я уже прекратил, опасаясь, что придется делать ему искусственное дыхание. Был бы он девушкой, ещё куда ни шло, но до девушки ему было далеко.
--- Вот что, мой милый,--- сбавил он тон,--- поскольку подготовка и проведение вашей миссии лежит на разведке Эзасиса, мы, естественно обсудив это в высших инстанциях, переводим вас в особо тайные агенты. Вы пойдете к Южному оракулу, как совершенно гражданский человек, просто свободный поселенец Эзасиса. Люди, которых мы определим вам в попутчики, будут иметь идеально надежные легенды и безупречное прошлое. Таким образом, вы меньше будите выделяться на фоне остальных паломников, которых всегда полно на этом пути. Кроме того, вас минует внимание профессионалов из сопредельных держав, что не мало, --- тут он скептически посмотрел на меня,--- для безопасности такого дилетанта.
--- Как вы меня назвали?
--- Смирно! Слушайте дальше. Сегодня же вы покинете это здание и переедете в город. Вам дадут деньги и кое-что из технических приборов, например штуку-амулет, который вы должны носить не снимая. Он поможет вам быстрее избавиться от магического ореола, который окружает вас словно рой мух…горшок меда.
--- Спасибо вам.
--- На здоровье. На деньги вы снимите квартиру в определенном доме в квартале Торговцев и будите вести размеренную жизнь, ничем себя не проявляя и ведя как подобает мелкому лавошнику.
Это не ошибка, он так и сказал “мелкому лавошнику”, вложив в эти слова достаточно презрения и ко мне и ко всей гильдии торговцев.
--- Мне обязательно быть лавоЧником? --- хмуро спросил я Лойтса.
--- Обязательно! --- торжество и не поддельная радость в одном единственном слове.
--- А если я не хочу?
--- А не хочешь – заставим! --- веселился он.
--- Вот упырь, --- проворчал я.
Если Бендрик и услышал, то вида не подал и продолжал ухмыляться.
--- Однако это не всё,--- гася улыбку, сказал он.--- К вам будут заходить наши люди. У каждого из них будет на руке перстень-печатка с символом дракона Чу, это трансформаторы магической энергии и опознавательные знаки одновременно. Они будут скачивать ее из амулета, что бы он не переполнялся. Еду и питье вам обеспечат другие наши сотрудники. Любые сторонние контакты исключаются. Для начала это все. Дальнейшие указания вы получите позже лично от Эйзера или от меня.
--- Только не от тебя! --- так же тихо шепнул я.
--- Ты мне тоже успел опротиветь, но это не значит, что я заброшу службу, сынок, --- его слуху можно было позавидовать.
--- Какой я вам сынок?
--- Ступайте, ступайте Спудкль, вас проводят мои люди.
Он ударил в серебряный гонг, вошли те же двое и снова меня поволокли по длинным коридорам. Мы заходили то в одну комнату, то в другую и мой багаж пополнялся различными вещами и приспособлениями. В одной из клетушек мне дали возможность переодеться в местную одежду. В следующем зале седой старичок в парчовой одежде сунул мне в руку тугой кошель с деньгами и заставив расписаться в какой-то бумажке, чинно удалился. Мы прошмыгнули ещё один коридор и наконец остановились в крошечной комнатке.
--- Готов Спудкль? --- спросил один из провожатых,--- тогда вставай в эту нишу.
--- Зачем? Там тесновато. --- Заупрямился я.
--- Не теснее гроба, --- хохотнул второй и толкнул меня в плечо,--- Не забудь адрес дома где будешь жить: улица Тюльпанов 5, по соседству с гадальной конторой “Гадания по звездам, рукам и битым яйцам”. Удачи Гарольф!
---Удачи! --- серьезно пожелал другой и нажал неприметную кнопку в стене.
Тут же пол в нише провалился и меня понесло в неизвестность по совершенно гладкой трубе подсвеченной редкими лампами.