Посвящается К.
Комната повсюду была залита золотым светом послеобеденного солнца. Он сидел прямо под окном, и лишь нескольким лучикам дозволялось золотить и без того золотистые волосы. Непослушным завиткам не сиделось за ушами, они спадали на лицо, лезли в глаза, щекотали нос. Он то и дело отбрасывал их обратно на место. Со стороны могло показаться, что они играют в забавную игру: у кого больше терпения. Не знаю, у кого его было больше… Музыкант просто грустил. Серые глаза безразлично смотрели в пустоту теплого деревянного пола, взгляд заблудился где-то в бесконечности, пальцы устало перебирали струны послушной гитары, отзывавшейся одними и теми же звуками.
Она неслышно поднялась по лестнице, прошлась босиком по теплым доскам и села рядом с Музыкантом. Черные ромашки с ее сарафана рассыпались вокруг нее.
Он даже не посмотрел в ее сторону.
- Что-то случилось? – голос был слегка дрогнувшим.
Тишина.
- Расскажи и, вот увидишь, станет легче, - каждая нотка голоса просила. Она робко положила руку на его колено.
Тишина.
- Я могу чем-то помочь?
- Уйди, я не хочу тебя видеть. Ты ничего не сделала, просто я не хочу…
Она вся вздрогнула, губы слегка приоткрылись. Она силилась что-то сказать, но не смогла. Лишь тихо убрала руку, поднялась и ушла, не собрав потерянные черные ромашки…
Грустный Музыкант даже не поднял глаз, чтобы посмотреть ей вслед. Он так и сидел, видя перед собой только пустоту, и лишь гитара перестала отзываться на просьбы его пальцев.
Август веял холодом, на улице было темно, я видела лишь его глаза, такие холодные и такие несчастные. Он дослушал мой рассказ…
- Неправда, я посмотрел тебе вслед…
Он взял мои руки и прижал их к своим теплым и влажным губам… а взгляд… все равно уходил куда-то… терялся в темноте вечности…