Мне холодно. И ничего более. Мне просто холодно. Не знаю, что в такой ситуации ощущают другие, но я ощущал холод. Медленный. Подступающий постепенно. С пальцев ног и все ближе и ближе к сердцу, холод. Что бы хоть как-то согреться, я приготовил себе кофе.
Странное дело. Она лежит на полу, с неприятно вывалившемся наружу языком, а я пью кофе. Только кофе и холод, холод и кофе. Мы весело болтали. Курили. Шутили. И что? Я встал и зашел ей за спину. Она ничего не подозревала, улыбалась какой-то милой глупости. Я положил руки ей на плечи. Это ее немного смутило, но после нескольких нежных движений пальцами, она расслабилась и откинула голову так, что мне стала видна белая хрупкая шея.
Я достал из кармана сигареты и закурил. Руки не тряслись. Не тряслись сейчас и тогда, когда замком сомкнулись на ее тонкой шее. Сознание быстро покинуло ее, и свое дело я заканчивал с ничего не понимающим куском плоти.
Я затянулся и выпустил в воздух два кольца. Они проследовали друг за другом, потом сплелись и растаяли, превратившись в сизое облако. Я опять посмотрел на свои руки: еще некоторое время назад они чувствовали биение жизни. Ее пульс стучал по подушечкам моих пальцев и я чувствовал, как он постепенно исчезает. Нет, у меня не возникло желания ослабить хватку, прекратить этот затянувшийся миг. Я чувствовал как ее жизнь, приятным теплом, перетекает в меня. Вот. Вот и все.
Я глотнул кофе и бросил окурок в пепельницу. Он еще некоторое время тлел, но не получив столь необходимой воздушной тяги, испустил последнюю струйку дыма и погас. Я ослабил хватку и из груди у нее вырвался хриплый звук. Я отошел в сторону, и тело, кулем, свалилось с табуретки на пол. Я пил кофе и мне было холодно.
Он рухнул в лужу, а я, постояв некоторое время и понаблюдав за тем, как лужа приобретает кровавый оттенок, пошагал домой.
Всему виной глаза. В них отражался страх. Одежда на парне была мокрая, и он дрожал. Но дрожал не от холода, а от страха. Выражение лица менялось каждую долю секунды, к тому же он бешено моргал. Я уверен, что голова у него в тот момент была пуста. Я налил себе новою кружку кофе и подошел к окну. За окном шел дождь.
Он не виноват в том, что у мня не оказалось зажигалки. Он невиноват в том, что она оказалась у него. Он просто оказал мне услугу, он дал мне прикурить. Он не виноват, виновата она. Пепел упал на ковер и я растер его ногой. Я не видел ее глаз и не мог следить за выражением лица. Я не мог знать, что она чувствует, когда попала в объятья смерти. А он? Он оказывал мне услугу. Он предоставил мне возможность, он дал мне прикурить, и глупо было не воспользоваться.
Немногочисленные прохожие, скрываясь под зонтами, спешили по своим скучным делам. Дуло уперлось в его твердый лоб оно, как будто, срослось с ним, стало частью него. Я нажимал на спусковой крючок – казалось идут годы. Его глаза отражали смиренную покорность, стали похожи на коровье. Безразличные. Потом молящие. Потом полные ярости и под конец счастливо-заискивающие. И это за один миг, за тот короткий миг, когда пуля двигалась по стволу, прошибала кость и буравила мозговую ткань! Когда же она выскочила наружу, снеся ему половину затылка, в глазах была вселенная. Вот оно, откровение смерти! Он рухнул в лужу, а я, затянувшись и сказав спасибо, двинулся дальше.
Я допил кофе. И посмотрел в зеркало. В руке у меня был ПМ. Тяжелый черный, равнодушный. Я медленно поднял руки. В зубах у меня торчала сигарета и в зеркало было видно, как струйка дыма быстро поднимается к потолку, образуя над моей головой облако. Дым попал в глаз и стало щепать. Я прищурил глаз и поймал себя на мушку.
Прогремел выстрел и звон бьющегося стекла. Из оставшихся в рамке осколков, на меня смотрели сотни меня- ухмыляющиеся, с грозным прищуром и смолящие сигаретой. Я приставил ствол к груди, отражения послушно последовали за мной. Интересно, а что чувствует умирающий человек. Вот оно, решение задачи! Я- палач, и я- жертва! Точку, так или иначе, придется ставить, так это будет самая жирная точка! Я еще раз посмотрел на свои многочисленные отражения
- Прощайте, ублюдки!
Раздался еще один оглушительный грохот. Глаза взорвались праздничным фейерверком. Меня ударило о стену за моей спиной. Я стек по ней, как разбитое яйцо и развалился на полу, облокачиваясь о стену лишь головой. В голове что-то лопнуло и загудело, наверное перепонки. По тело пробежал высоковольтный разряд. Мысли давались с трудом. Выпавшая сигарета валялась радом с неудачно вывернутой рукой. Пистолет был около ног, я видел его в отражения.
Тело немело, я уже не чувствовал ног. Грудь рвало тысячью снарядами и жгло адским огнем. Футболка, до этого белая, быстро приобретала вишневый оттенок. Рядом с опаленной дыркой я заметил надпись, которой раньше не придавал значения: colour of life. Точно подмечено. Вот он – цвет жизни. Мне стало страшно, вдруг я не умру. Сил точно не хватит дотянуться до пистолета и выстрелить повторно. Я неуверенно шевельнул пальцами и попытался дотянуться до сигареты. Было очень больно, но сильно хотелось курить. Чертовски хотелось. Я кое как взял сигарету и умудрился засунуть ее в рот. Под футболкой что-то захлюпало. Рука, обессилено ударилась о пол, а изо рта потекла алая струйка. Я затянулся.
Сигарета вновь выпала, но в этот раз не на пол, а на грудь. Я стал наблюдать, как она прожигает вторую дырку. В воздухе стоял запах пороха, табака и паленого мяса. Наверное сигарета жгла тело, не знаю. Я уже ничего не чувствовал, все смешалось и завертелось в диком хороводе. Я еще раз посмотрел в разбитое зеркало и мне показалось, что мои многочисленные отражения уходят куда-то вдаль…