Эрмитажная сказка
Главное во всяком рукотворном пейзаже - попадание в резонанс замыслов человека и природы. В старинных садах статуи становятся такой же неотъемлемой частью ландшафта, как замысловатая скала или неровный, вросший в землю валун
План Летнего Сада начертил еще царь Петр, при нем Сад бы построен, здесь растет дуб, оставшийся от петровского времен, так что статуи и деревья тут успели подружиться, а многие из них равны друг другу по возрасту. Летний Сад окружен старинными ажурными решетками и водой Невы, Фонтанки, Мойки, Лебяжьей канавки, словно заколдованный листвяной замок посреди шумного города.
Когда бродишь по его аллеям, то тебя окружают призраки прошлого - кажется, что грезы витают здесь, наполняя пространство удивительной энергетикой. Легенды придают Саду некую статичность - они словно развешанные по стенам замка гобелены, и мы видим на них разодетых вельмож, чиновников, нарядных барышень и крепостных артистов.... Говорят, Пушкин, живя на Пантелеймоновской улице, приходил сюда прямо в домашних туфлях и халате с кистями. Сейчас бы его запросто могли принять за хиппи или за восточного человека. А Александр Сергеевич вовсе не хипповал, а гулял по самым тенистым, безлюдным уголкам или просто сидел на скамеечке, сочиняя «Историю Петра Великого».
Поэтические строки бессмертны и останутся здесь всегда. Долговечны и статуи, хотя мрамор потихоньку желтеет, стареет от смога. Мало меняются деревья - лишь прибавляется морщин на их усталой толстой коре, и все шире и шершавей становятся стволы, все длиннее и корявее ветви. Но есть в Саду и печаль о том, что мимолетно, недолговечно. Каждую весну и лето Природа создает новое дивное творение - неповторимые цветы, травы, листья, шмелей, бабочек и букашек... Воплотись это все в мраморе, мы, быть может, увидели бы огромную цветочную вазу до неба, в которой плавают облака.
Но вот приходит осень, и ваза Летнего Сада разбивается.
Вода из нее разливается по всему городу. А крошечные мраморные осколки - цветы и листья - разбрасываются ветром куда попало.
Они падают на спины львам, и те чешутся ночами и вылизывают свои каменные гривы; путаются под ногами у статуй, словно ночные мотыльки, которых бывает много на заливе; пропадают с неведомым разведзаданием в люках; оседают в подвалах, где бродячие коты считают их косточками звезд, съеденных солнцем.
Хитрым мышеловам, греющимся у батарей и спорящим из-за территории, из-за тарелочки супа или вареной рыбки, поставленной у подъезда сердобольной старушкой, не понять и не представить себе, что Вселенная бесконечна и что светилам, населяющим ее, нет нужды драться за место на небосводе. О бесконечности кое-что знают ученые, но и им нет дела до осколков неких поэтических ваз: ученых гораздо больше интересуют вирусы, разбегающиеся галактики или реликтовое свечение.
Дворникам, сгребающим осенние листья, часто встречаются обломки вазы Летнего Сада, и если вы вдруг увидите, что дворник стоит задумавшись, опершись на метлу, в странной мечтательности, то знайте, что он только что заметил такой вот волшебный осколочек. Пожилым дворникам эти осколки кажутся перламутровыми пуговицами, Им представляется, что они нашли такую вот пуговицу, и сразу же к обочине подкатывает мерседес, а оттуда выходит богатая дама в летнем кремовом пальто и говорит: «Ах, это моя пуговица! Огромное спасибо что нашли, а то я кинулась в Пассаж, но там не подыскала замены. Спасибо!» С такими словами богатая дама дает дворнику зеленую бумажку...
А юной дворничихе представляется совсем другое. осколки осколок кажется ей дорогой запонкой, и тогда на шикарной форде подкатывает красивый молодой человек. Он говорит: «Спасибо, что вы нашли мою любимую запонку! Кстати, вы удивительно красивы! Такая девушка должна сниматься в кино, а я как раз работаю на Ленфильме!» «Я приехала сюда, поступила в театральный, но провалила один экзамен...», - рассказывает дворничиха... И не скоро она вспоминает, что запонка ей лишь привиделась, привиделся форд и богатый красавец. Надо опять сгребать листья и фантики возле витрин, а то еще бригадир наругается....
Мраморные осколки могли бы заметить те, кто бродит по городу вроде бы бесцельно - например, горькие пьяницы или несчастные влюбленные. Но пьяницы путают таинственные осколки с бутылочными и сетуют на судьбу, что не нашлась целая посудина, пригодная для того, чтобы ее сдать в магазин. А влюбленнее не видят поэтических черепков потому что те слишком похожи на осколки их разбитого безответной любовью сердца. Влюбленному не поднять и трагических осколков своего разбитого сердца, ибо увидеть и склеить их может только тот, кто кого безответно любят... или уж само Время.
Увы, не замечают хрупких мраморных цветов и старики. Во-первых, старики вообще плоховато видят, а во-вторых, слишком быстро забывают о прошедшем лете, думая не о том, что было вчера, а о том, как бы дотянуть до следующей весны.
Обломки вазы Летнего Сада крошечные, именно поэтому их легко могут найти дети. Но поникшие лепестки и листики сразу напоминают ребятишкам о чем-нибудь грустном: о том, как разбилась мамина любимая чашка или расписное блюдечко или о том, как летом поймали бабочку, посадили ее в стеклянную банку, решив, что это будет ее домик, нарвали для пленницы травы, цветов, а бабочка почему-то умерла... Вспомнив все это, дети начинают плакать. загадочные осколки совершенно не переносят слез - они растворяются, а затем уходят с дождем под асфальт, чтобы весной выглянуть из трещин на солнышко в виде самых обыкновенных желтых одуванчиков.
Так повторяется в будущем или просто забывается красота прошедшего лета.
И лишь один осколок ветер сберегает до первого снега. На том мраморном кусочке выпуклый цветок сохраняется во всей своей гармоничности, со всеми своими нежными лепестками, стеблем, листочками, тычинками и сидящей на чашечке бабочкой.
Ветер приносит его в маленькую комнату под крышей Зимнего Дворца. Здесь, на полках старинных грузных шкафов много... много таких осколков от ваз Летнего Сада прошлых лет, но дверь в комнату давным-давно заколочена, поэтому никто не любуется ими, хотя ни один из выпуклых мраморных цветков не похож на другой, а вместе они похожи на покинутые обитателями, хранящие шум прибоя раковины.
Никто, кроме хлопотливой луны не заглядывает сюда. Лишь она время от времени смахивает пыль с мраморных осколков самодельной метелочкой из пышных перьев. Из перьев, что дарят луне, или просто теряют иногда, пролетая мимо в ее серебристых лучах, вещие райские птицы.