У одного человека была фамилия Пузов.
Однажды Камнев позвал Пузова в гости. Там было много незнакомых людей. Еще там была незнакомая, но очень симпатичная девушка в желтой кофте. Пузов украдкой поглядывал на нее, отмечая выпирающую грудь и застенчивые глаза. Когда она стала произносить тост, Пузову очень захотелось сказать слово «влагалище». Да причем не просто так сказать, а как можно четче проговорить, особенно смакуя последний слог. А еще он почему-то подумал, что если не скажет этого слова, то сразу же умрет.
Когда девушка закончила свой тост, Пузов робея, вымолвил: Влагалище. Но все гости стали чокаться и его никто не услышал. От этого Пузову опять захотелось сказать заготовленное слово. Тогда он повернулся к полной даме – жене Камнева, сидящей рядом с ним, наклонился к уху, и, уткнувшись носом в крашеные, поредевшие от химии волосы, прошептал:
– Влагалище.
– Где? – спросила жена Камнева и зачем-то посмотрела в свою тарелку.
Ее вопрос настолько удивил Пузова, что он даже не знал, что и ответить. Тогда Пузов решил сделать вид, что ничего не говорил и отвернулся.
– Эй, – тыкнула ему вилкой в плечо крашеная Камнева, – вы к чему о влагалище заговорили?
– Я ошибся, – соврал Пузов, – хотел одно слово сказать, а получилось, что сказал совсем другое.
Тут жену Камнева отвлекли каким-то разговором, а Пузов задумался и понял, что ему еще сильнее хочется произнести то самое слово.
Симпатичная девушка в желтой кофте, сидевшая напротив него печально ела салат, глядя в глаза мертвой рыбы, что лежала пред ней в селедочнице. Пузов стал пристально смотреть на девушку. Она сразу почувствовала его цепкий взгляд и смущенно подняла глаза.
– Влагалище, – громко сказал Пузов, и почувствовал невероятное облегчение. Ему даже показалось, что выполнено предназначение всей его жизни.
Он на мгновение даже ощутил невесомость, но тут его кто-то крепко хлопнул по лицу. Все гости молча смотрели на Пузова, а он продолжал смотреть на удивившуюся девушку в желтой кофте, поэтому не видел, кто его хлопнул. Он вообще, решил сделать вид, что этого не заметил, но в эту секунду его хлопнули еще раз, причем намного сильнее. Девушка сморщилась и отвела глаза. Пузов повернул голову. Сбоку стоял седоватый человек с бородатым лицом, он был невысокого роста и плотного телосложения. Еще Пузов успел заметить, что бородач одет в зеленую рубашку и его рука поднимается для третьего удара.
– Здравствуйте, хм... – сказал злодей.
– ВЛАГАЛИЩЕ! – закричал Пузов, и обрушившийся кулак погрузил его в беспамятство.
Пузов чувствовал, как он медленно поднимается вместе со своим стулом и парит над столом с сидящими за ним людьми. Щекотное чувство невесомости не отступает, как сон, а продолжается и даже нарастает. Девушка в желтой кофте, освободившись от гравитации, устремляется к нему и они, взявшись за руки, вылетают в открытую форточку. Сливаясь в одно целое, они поднимаются все выше, и только стул, будто примагнитившийся к заднице Пузова, мешает ему полноценно насладится птичьей свободой и подобающе слиться с предметом своих вожделений.
– Кстати, у меня обеих жен Иринами звали, – говорил чей-то взвизгивающий голос, – только я их так не звал. Первую я уже не помню, как звал, а вторую зову Ирмой. Она сначала злилась, говорила, что так зовут соседскую собаку, но я ее успокаивал тем, что у меня так звали очень хорошую преподавательницу по истории. Так и звали: Ирма Исаковна. А мой младший сын, которого я зову Ромуальд, просто обожает сказку про Нильса и диких гусей. Там есть один персонаж – белка Тирле. Ромуальд называет Ирму: мамка Ирле. Белка Тирле – мамка Ирле. Ха-ха-хаа-а... А меня они называют Иуда Израилевич. Вот так и живем.
Пузов понял, что он лежит под столом. Очень болело лицо. Около уха шевелились чьи-то вонючие ноги во влажных носках. Рядом стояли сброшенные с этих ног не менее ароматные ботинки.
– Влагалище, – прошептал Пузов, и сразу понял, почему он здесь оказался. Ему захотелось домой. Тогда он стал искать, с какой стороны лучше вылезти из-под стола. Обнаружив прореху в нагромождениях стульев и ног, Пузов устремился туда. Как только его голова оказалась снаружи, с ней тотчас столкнулось полное женское тело.
– Ой, мамочки, – закричал знакомый голос крашеной жены Камнева, – я и забыла, что у нас под столом кто-то есть.
От неожиданности Пузов шарахнулся в противоположную сторону и уперся в аппетитные коленки девушки в желтой кофте.
– Видать, мало он получил, – произнес хриплый мужской голос, и послышалась какая-то возня.
Пузову захотелось исчезнуть, но это было невозможно, тогда он спрятал свою голову в юбке девушки. Она тут же сжала ноги, прищемив ему подбородок.
– Влагалище, – тихонько произнес Пузов, упираясь губами в колготки.
Девушка заерзала.
– У меня тут есть тост, – донесся голос Камнева, – давайте выпьем за здоровье. Я это серьезно говорю. Ведь если не будет здоровья, ничего не будет. Тут, какие деньги не имей, все равно уже не жизнь. Так что здоровье, здоровье и еще раз здоровье!
Раздались звуки стукающихся друг о дружку рюмок. В этот момент Пузову опять захотелось сказать слово «влагалище», но он его не сказал, а даже напугался, вдруг ему, кроме этого, никаких слов сказать не удастся. Тогда он попробовал сказать «табуретка».
– Влагалище, – донесся до ушей, приглушенный юбкой собственный голос.
Тогда он попробовал сказать слово «Пузов».
– Пузов, – это у него почему-то получилось.
Он так обрадовался, что стал без остановки повторять: Пузов, Пузов, Пузов...
Девушка в желтой кофте снова проявила беспокойство и стала выталкивать голову Пузова из-под своей юбки. Он и сам понимал, что про него забыли и можно больше не прятаться. Поднялась скатерть, и девушка заглянула под стол. Пузов снова встретился с ней глазами и захотел поблагодарить, но испугался, что вдруг он снова скажет «влагалище». Тогда Пузов молча улыбнулся и почувствовал, что щека у него здорово опухла.
– Влагалище, – сказала девушка и отодвинулась, давая Пузову возможность вылезти из-под стола.
Пузову отрезали язык только через два часа, причем совсем не за то слово, да и сказано оно было совершенно другим человеком.