Туман и роса. Сквозь туман просачивался свет. Едва появилось солнце, и на траве загорелись капли утренней росы.
В костре теплились угли. Вместо огня был дым. Холод обволок лес: на широкой тропе горела льдом и плавилась изморозь, на просторных холмистых полях белел снег, прижимая стебли и цвет к земле. От земли шёл пар…
Холод грыз грудь и спину, но только его холодные руки коснулись сердца, Он проснулся. Вокруг никого не было, не было и, гревшего его всю ночь костра. Не было ничего ни внутри, ни снаружи. Был только холод…
Мистерия столь раннего часа овладела разумом полностью, лишь спящий рассудок теперь ничего не вспомнит. На миг он вдруг забыл про холод. Он видел, как тени деревьев разрезали осветившийся солнцем утренний туман. Он слышал лес. Ни ветра, ни движения не было – холод сковал жизнь, но он слышал, или чувствовал, или, быть может, знал… Откуда ему, такому далёкому от этого холодного леса знать эту дивную жизнь, простую и удивительную… Теперь трудно сказать, ведь рассудок спал…
В тот час холод пробудил тревогу. Глубокую и не напрасную. Глазам открывалось всё, стоило только внимательнее смотреть. В этот момент пробуждения холодного света, когда ночная тьма, уходя, оставляла своё ледяное наследие, Он без труда мог отличить зло от добра, а ложь тогда не скрывала истин. Трудно теперь сказать, как, но отличить цвет белый от цвета чёрного или свет дневной от мрака ночи не сложнее теперь, чем тогда Ему было под силу обличать скрытое…
Он был обеспокоен, взбудоражен – тепло было хрупким, не надёжным, холод же был вечен. Он понимал, что человек не имеет права на ошибку, он понимал, что каждый из нас в равной степени ответственен за нашу судьбу и судьбу Земли. Он понимал, что холоду – вечному властителю, ничего не стоит завладеть нами, и он непременно сделает это, стоит нам ошибиться ещё хотя бы раз… Страшно.