Когда она засыпала, её ноги были холодными, такими холодными бывают только ноги маленьких девочек, и ты же помнишь, какая мысль пришла тебе в голову - что-то в ней умерло навсегда, что-то было затоптано. Утро было бессмысленным настолько, насколько только может быть вообще бессмысленным набор секунд: казалось, поменяй минуты местами, и ничего не изменится. Единственно устойчивым был запах кофе - утренний запах прилива бодрости. Вы смешивались руками, доставая продукты из холодильника, цеплялись зубными щётками, пытаясь разминуться в тесной ванной, путались перчатками и ключами. И безутешная безнадёжность таилась под ключицами, выглядывала из-за зрачков, прорывалась в хрипотцу голоса. И каждое утро вы прощались до вечера, и тебе же было страшно, что вечер не наступит, что она не захочет больше тепла огромного одеяла и виски перед сном, но в то же время, глядя, как бодро вышагивает она по лужам, ты боялась, что наступит вечер, что снова звонок в дверь, что опять глаза на уровне глаз и опять холодные ноги раненой маленькой девочки. Что ж, ты поднимала глаза к небу и, проникшись его безразличием, отдавалась полностью его воле - течение времени неизбежно, поэтому что-то должно измениться. Хотя бы сегодня вечером. Кто знает?
А маленькая девочка бодро шагала по лужам и смертельно боялась умереть: от потери крови, любви, эмоций, жалости к себе. И девочка смотрела на небо, плачущее дождём, и понимала, что они с ним заодно, и с громким сердцем, бьющимся независимо от неё, переходила дорогу, не зная, когда наступит тот момент, когда она просто остановится посередине, независимо от сердца и неба. Но жить оказалось легче, чем умереть, поэтому: чашка кофе-кофе-кофе, ни минуты на себя, толпы с лицами-лицами-лицами, мелкие обманчики, раны затягиваются, шрамы дают о себе знать только с изменением погоды. Она неистово обменивала деньги на новые города и жила фразой “Tomorrow has to start somewhere”. И когда-то совсем потом она вошла в дом с такой тесной ванной, что можно зацепиться зубными щётками, но свет сразу потушили, поэтому я не знаю, что случилось потом…