В армии проходил я практику в областном военном госпитале в городе N. Госпиталь большой, а персонала мало, зарплата с гулькин нос. И вот решило госпитальное начальство как-то выкрутиться. Открыли в нем отделение санинструкторов. Из воинских частей брали солдат и быстро обучали их медицинским премудростям.
Я был распределен в самое страшное - венерологическое - отделение. Поначалу боялся общаться с лечащимся контингентом, но потом привык и с головой окунулся в работу. Народ здесь был очень веселый, в большинстве случаев пострадавший от любви. В нашу задачу входило через каждые три часа колоть препарат несчастным Ромео, а поскольку этих уколов приходилось по 300 штук на каждую душу (вы понимаете, что я имею в виду под душой), то жизнь становилась еще веселее.
Ребята не унывали, сами подшучивали над собой, случались с ними разные казусы, были у них и знаменитости местного пошиба. Об одном я и хочу рассказать. Этого героя отделение запомнило сразу, и тут же он превратился в местную легенду.
Утром, сдавая смену напарнику, я увидел, как по коридору медсестра вела красивого южанина. Его огромные глаза были залиты слезами, рот кривился от боли, каждый шаг давался ему с трудом, от него сильно разило самогоном. Я вспомнил, что это лейтенант из нашей части, который прибыл перед тем, как меня отправили на учебу.
Еще тогда мы заметили, что он начал обхаживать нашу местную знаменитость Соньку-Кобылу - женщину приятной наружности, поражавшую всех своими крупными формами и ростом. Из каждого призыва она выбирала какого-нибудь великана, желая найти себе с ним женское счастье. Но поскольку таких не находилось, Сонька была в вечном поиске.
На Сурена (так звали нашего героя) она поначалу не обратила внимания. И лишь когда на ноябрьские праздники их напоили и оставили наедине, наша всеобщая любимица наконец познала радость секса. От Сурена она была без ума, а он, несмотря на предупреждения, объявил, что лучшей женщины не видел и хочет на ней жениться.
Как-то жених, почувствовав резь при мочеиспускании, пожаловался местному доктору. Тот сразу поставил диагноз - триппер. Сурик был в шоке. Два дня он беспробудно пил, пока друзья не вытащили его из квартиры и насильно не привезли в госпиталь. Там-то мы с ним и встретились.
Сменившись, я поплелся в столовую, где за завтраком собрался наш персонал. Чаепитие было в разгаре, когда в столовую не вошла, а как-то ввалилась наша старшая медсестра Филипповна. Ее всю трясло от смеха, слезы ручьями лились из глаз, ноги подкашивались. Просунувшись в дверь, она бессильно опустилась у стены, что-то невнятно бормоча. Все уставились на нее. Филипповна проработала в отделении 40 лет, слыла женщиной строгой и серьезной, рассмешить ее было невозможно. Наконец мы разобрали. «Член, член...» - всхлипывала она. «Что член?» - спросила наша подполковница. «Да член нечеловеческий!» - наконец поняли мы. «Там, в приемной!» Ну, раз Филипповна так решила, а та повидала этого добра на своем веку предостаточно, это наверняка что-то уникальное.
Оставив бьющуюся в истерическом смехе старшую медсестру, наши женщины, побросав ложки, двинулись в столовую. Направился туда и я. Зрелище было действительно достойное... В приемной, спустив кальсоны, возле стола стоял пациент. Его огромный почерневший пенис был чудовищных размеров и занимал полстола. Головкой он почти упирался в руки медсестры, которая, заливаясь краской, ошарашенно смотрела на него, не зная, с чего начать. Женщины ахнули. Не выдержал и мой напарник Роман, полтавский хохол. Вытаращив глаза, он бухнул, как в трубу: «Да таким хреном только телят гонять!» Медсестры покатились со смеху. Пациент, поняв, что из него делают посмешище, судорожно начал заправлять свое хозяйство в штаны. «Но-но-но! - грозно запротестовала наша полковница. - Положите, где лежало! Суете пьяными куда попало, а потом стесняетесь. Раньше надо было стесняться!» И, отстранив медсестричку, сама начала осмотр. Линейка легла рядом с пенисом. «Тридцать пять!» - сказала она. Женщины опять ахнули. «Готовьтесь к промыванию и операции! Не мочитесь давно? Что второй день? Так, он пьян, значит, все будем делать без обезболивающего. Пригласите солдатиков».
Два лоботряса - Одесса и Дрын - из числа выздоравливающих тотчас явились, крепенько взяли под руки нашего героя. Рев прокатился по коридору.
Через час, избавившись от скопившейся мочи, с прижженным «достоинством» наш герой был торжественно внесен и заботливо уложен на койку. Наконец впервые за два дня он спокойно заснул. Но он не знал, каким страшным для него будет утро.
«Сулико» проходили все, и всех новичков им пугали. Собственно, это была операция по взятию спермы. Для этого врач надевал резиновую перчатку, смазывал палец вазелином, вводил его в анальное отверстие и там вращал его. Происходило что-то наподобие эрекции, и капельки спермы брали на стеклышко для анализа. Все бы ничего, но проводил эту операцию старый лейтенант Петрович, который своим громадным ростом и пальцами, похожими на сардельки, приводил пациентов в ужас.
Название свое эта операция получила давно, когда после войны доктор, которого сейчас заменял Петрович, заводил патефон с этой песней, чтобы заглушить крики своих «жертв».
Сурен, увидев свою фамилию в списке, естественно, поинтересовался, что это такое. «Что-что? - простодушно сказал Одесса. - Трахать тебя будут, дорогой. Петрович такого красавца никак пропустить не может!» Сурен разозлился: «Я офицер, какое ты имеешь право так со мной разговаривать?» - «Да хоть генерал, все равно у Петровича будешь на крючке».
- Иди-ка сюда, красавчик, - пророкотал громила.
Красавчик похолодел. Он все еще надеялся, что все сказанное Одессой неправда. Дрожа, как заяц, он подошел ближе.
- Э-э-э, - протянул он, - что ты хочешь делать?
- Меньше вопросов задавай. Снимай штаны.
- Я офицер! - взвизгнул Сурен.
- Вот я тебе, как офицер офицеру говорю: не выкобенивайся, а снимай штаны!
- Помогите! - закричал насилуемый.
- Ничего, я и сам справлюсь, - рокотал Петрович, спокойно выполняя свою работу.
Через несколько минут все было кончено.
Сурен шмыгал носом, ходил враскорячку в родную палату, встречаемый дружным хохотом таких же, как он, прошедших эту процедуру.