Актеон

«Я был журавлем на стене – прекрасный был вид»
Гвион

Ему приснился Аид. Роща высоких черных тополей и старых ив на берегу Океана. Затем долгая переправа через Стикс на утлой лодчонке Харона, безрадостные Асфоделевые луга, сумрачные кипарисы у реки Забвения… Зная о том, что ни в коем случае нельзя пить из реки Забвения, он прошел к белым тополям, отбрасывающим тень на реку Памяти, и напился оттуда. И тут он увидел неподалеку слепого прорицателя Тиресия, поднимающего к небу лицо. Седые волосы космами ниспадали на плечи ясновидящего.
- Здравствуй, Тиресий, - негромко проговорил он.
- А, это ты, Актеон, сын Аристея, - печально отозвался прорицатель, поворачиваясь к пришельцу незрячим лицом. – Что привело тебя в Аид?
- Не знаю, - искренне проговорил он. – Может, тебе что-нибудь известно об этом?
- Я не отвечаю за чужие сны, - добродушно проворчал ясновидящий. – Зато судьба твоя для меня как на ладони…
- Ну, это не сложно, - едва заметно улыбнулся пришелец. – Мою судьбу не трудно предсказать…
- Ошибаешься, Актеон, - прервал его Тиресий. – Ты можешь, конечно, смеяться («Черт, как он узнал?» – он даже слегка удивился во сне), но тебя ждет яркая судьба, настоящее приключение. Поверь мне, ты еще вспомнишь мои слова…
Он проснулся и открыл глаза. Вставало позднее зимнее солнце. Потягиваясь, Актеон начал медленно одеваться, когда вдруг услышал громкие звуки трубы. «Состязания!» – вспомнил Актеон и бегом бросился на стадион.
Дважды в год, в дни зимнего и летнего солнцестояний жрицы Артемиды устраивали соревнования. Та из жриц, которая побеждала в беге, на целых полгода считалась представительницей богини Артемиды, Она избирала для себя возлюбленного, который становился царем. При этом остальные сорок девять жриц также принадлежали новому царю, и он мог спать с любой из них на свое усмотрение. Именно поэтому все взрослые мужчины мечтали стать царем, некоторые даже пытались подкупить победительницу, но никому этого не удавалось. Девушки были столь же своевольны, сколь и прекрасны, и выбор царя каждая делала самостоятельно.
Разгорался теплый день. Где-то высоко-высоко в небе парил, взлетая, орел. «Наверное, душа прежнего царя», - мельком отметил про себя Актеон, ни на минуту не замедлив бега.
Приготовления к состязаниям были в самом разгаре. Оставшись в одних ярко-красных хитонах, открывающих длинные загорелые ноги и стройные юные тела, жрицы Артемиды разминались на краю поля. Волосы их были перевязаны разноцветными шнурами, ступни обуты в красные, словно гранатовый сок, сандалии. Нетерпение окружающих стадион мужчин достигло предела, когда в уродливой маске кобылицы на поле вышла старшая жрица. Тело ее, покрытое только пурпурным хитоном, было также прекрасно, как и тела юных жриц. Может быть, даже еще прекраснее! Актеон на мгновение закрыл глаза, представляя себя вместе с ней, и чуть было не пропустил начало соревнований.
Повинуясь команде, соревнующиеся жрицы выстроились в длинную линию. Жрица в маске кобылицы подошла к концу дорожки, взмахнула рукой, и пятьдесят девушек сорвались с места. О, как прекрасны были их разгоряченные тела, каким восторгом светились их лица!..
И вот жрицы закончили бег. Все мужчины столпились возле девушек. В образовавшейся давке и толкотне Актеон принял самое мудрое решение: он вышел из толпы и отошел в сторону. Старшая жрица без колебаний выбрала победительницу и вручила ей венок из пальмовых листьев. Победительница, совсем еще юная девушка с милым лицом и маленькой родинкой на носу, стала медленно осматриваться, выбирая себе царя, пока взгляд ее не остановился на Актеоне, одиноко стоящем в тени развесистой оливы.
- Достойному – достойное, - сказала жрица, подходя к Актеону и протягивая ему венок. – Я выбираю тебя царем.
- Спасибо, - проговорил ошеломленный Актеон и встал на одно колено, чтобы жрица смогла возложить венок ему на голову.
Старшая жрица, по-прежнему не снимая маску кобылицы, едва заметно кивнула, одобряя выбор младшей подруги.
- Как тебя зовут, новый царь? – спросила победительница.
- Актеон, сын Аристея, - просто ответил юноша. – А тебя?
- Фетида.
Жрица взяла Актеона за руку и повела следом за собой в храм Артемиды. Обойденные выбором мужчины с завистью смотрели ему вослед. «Если понадобится помощь, – громко прокричал неопрятный Ир, - позови меня». Мужчины дружно рассмеялись. Актеон даже не обернулся.
В храме Артемиды (Актеон все еще никак не мог прийти в себя) Фетида провела нового царя в купальню. Подошли остальные жрицы. С шутками они разделись сами и стали раздевать Актеона, не обращая никакого внимания на его смущение. Фетида тоже разделась. От такого количества красивых девичьих тел у нового царя даже слегка помутнело в глазах. Обнаженные руки, ноги, тела, все эти чудесные пульсирующие штучки сводили Актеона с ума. Он закрыл глаза. И тут же открыл их снова: кто-то сильно сжал его росток бамбука.
- Что ты делаешь, Левкофея? – притворно возмутилась Фетида. – Ведь это я – царица. И его первая ночь принадлежит мне по праву.
- Да ладно тебе, Фетида, - улыбнулась Левкофея, отпуская копье любви Актеона, - я только хотела потрогать.
Девушки дружно рассмеялись. Актеон тоже улыбнулся. Ему стало легче. Поливая на новоизбранного царя из трех ритуальных кувшинов теплой водой, жрицы начали растирать Актеона, смывая с него пыль. Рядом омывали Фетиду.
- Жил-был царь, - приговаривала, поливая Актеона водой, жрица, которую девушки звали Алкменой. – Его звали Минос. Он жил долго и счастливо. До самой смерти…
И тут вдруг Алкмена сильно толкнула Актеона в грудь обеими руками. Актеон судорожно раскинул руки, пытаясь за что-нибудь ухватиться, но не удержался на ногах и плюхнулся прямо в отделанный серебром бассейн. Девушки весело рассмеялись и попрыгали в бассейн вслед за царем. Тут жрицы начали брызгаться и плескаться в воде, и подняли такой визг и крик, что Актеон совсем потерял голову. Забыв обо всем, Актеон брызгался и плескался вместе с девушками, пока не почувствовал чью-то руку на своем плече. Он обернулся.
- Пойдем, Актеон, - проговорила Фетида, глядя ему прямо в лицо, - нам пора,
Они медленно вышли из бассейна. Вышедшие следом жрицы принесли широкие полотенца и все дружно начали вытираться. Затем жрицы вынесли молодоженам белоснежные праздничные одежды.
Когда они оделись, Фетида взяла Актеона за руку и вновь повела за собой. В храме Артемиды в окружении нарядно одетых жриц их уже ожидала старшая жрица. На этот раз она была в пурпурном пеплосе поверх хитона и в ужасной маске Горгоны. Фетида подвела Актеона к массивному медному алтарю Богини и остановилась.
Перед алтарем среди корзин с цветами и плодами едва слышно блеял черный козленок. Следуя священному ритуалу, одна из жриц ловко перерезала горло козленку и дала крови стечь в специально приготовленную чашу. После этого чаша с кровью козленка, цветы и плоды были вознесены на алтарь Богини. Обмакнув в чаше с кровью кончики пальцев левой руки, старшая жрица несколькими легкими прикосновениями нарисовала на лицах Фетиды и Актеона замысловатые узоры. Затем она с церемонным поклоном возложила на голову Фетиды корону из листьев оливы, Актеону – венок из пальмовых листьев, и протянула Актеону священный меч, символ царской власти.
- Свершилось! – глухо сказала старшая жрица через маску. – Да здравствует новый царь!
Жрицы дружно запели свадебную песню, бросая под ноги молодоженам цветы. Фетида и Актеон медленно прошли к выходу, где за накрытыми столами их уже ждали гости с подарками.
…Вечером (о, как сияла в небе полная луна!) Фетида провела Актеона в царскую спальню. Сняв корону из листьев оливы и сбросив одежду невесты, жрица опустилась на ложе и нежно позвала Актеона:
- Иди ко мне.
При виде ее прекрасного юного тела у Актеона захватило дух и бешено забилось сердце. Он поскорее сбросил свои одежды и упал на ложе рядом с Фетидой…
Актеон проснулся от звонких женских голосов. Фетиды уже не было в постели. С удивлением разглядывал новый царь свои роскошные покои, когда в розовом хитоне и покрытых серебром сандалиях вошла Алкмена. Голову девушки покрывал венок из маленьких фиалок и свежей зелени петрушки.
- Доброе утро, Актеон, - поздоровалась жрица, присаживаясь на край кровати и протягивая ему глубокую серебряную чашу. – Хочешь охлажденного козьего молока?
- Не откажусь, - согласился Актеон, жадно припадая к предложенной чаше с напитком.
Девушка лениво наблюдала за ним, пристроившись у изголовья. Потом протянула руку и положила ее Актеону на копье страсти.
- Как ты смотришь на то, чтобы нам немного заняться любовью? – неожиданно проговорила Алкмена, нежно лаская царя. – Или тебе хотелось бы сначала поесть?
- Еда подождет, - в тон жрице бодро ответил Актеон, снимая с нее хитон и с наслаждением взирая на ее девичьи прелести. – О, как ты красива!..
Когда все закончилось, Актеон еще раз поцеловал благоухающую цветами жрицу и устало откатился на другую половину кровати. Алкмена хотела, было, подняться и надеть розовый хитон, но Актеон удержал ее, положив девушке на грудь свою левую руку.
- Скажи, - спросил он, глядя Алкмене в лицо, - почему ты пришла?
- Ты знаешь, - ответила жрица вопросом, - какую песню пели сирены Одиссею? – И, не дожидаясь ответа Актеона, девушка сама же ответила: - «Со всеми нами по очереди ты возляжешь на зеленой траве, и будешь счастлив с каждой».
Потом Алкмена мягко отстранила руку царя и встала, небрежно поправляя сбившиеся волосы. Накинув на плечи хитон, жрица снова повернулась к Актеону:
- Тебе предстоит еще многому научиться. У тебя еще все впереди…
Весь день Актеон исполнял обязанности священного царя. Фетида в красном, словно гранатовый цвет, пеплосе и в венке из ярко-красных роз все время была рядом, но после ужина она вдруг пропала. Ничего не понимая, Актеон прошел в свою комнату в надежде отыскать Фетиду, но вместе нее на ложе в кремовом пеплосе и золоченых сандалиях царственно возлегала прекрасная Левкофея.
- Что ты здесь делаешь? – удивился Актеон.
- Как будто ты сам не знаешь, - улыбнулась девушка. – Помоги мне снять сандалии, - жрица откинулась на подушки и протянула царю маленькую ножку, обутую в золоченую сандалию.
Актеон опустился на колени и развязал кожаный ремешок. Девушка протянула другую ножку. Неожиданно Актеону захотелось поцеловать эту маленькую ножку, благоухающую миром, и он, нагнувшись, слегка коснулся губами маленьких пальчиков Левкофеи.
- О, - добродушно заметила жрица, - ты уже кое-чему научился.
Смутившись, царь развязал ремешок на второй сандалии и снял обувь с маленьких ступней девушки. На секунду помедлил, все еще стоя на коленях и пытаясь унять бешено колотящееся сердце.
- Ну, давай же, - подбодрила его жрица, - иди ко мне.
Актеон встал и закрыл глаза. Мысли его разбегались; обрывки образов, слов и даже звуков плясали в его голове.
- Ну, иди же, - снова ласково позвала Левкофея, - давай я тебя раздену…
Актеон открыл глаза и опустился рядом со жрицей. Он был счастлив, как никогда в жизни.
…Дни текли за днями. Иногда по ночам приходила Фетида, но чаще были другие жрицы, каждая со своим характером, со своими привычками, со своими маленькими слабостями. Всем сердцем Актеон пытался вникнуть в их проблемы, понять, чего хочет каждая из девушек, дать ей именно ту капельку любви, в которой она нуждалась. Кто-то, кажется, Эвринома, даже заинтересовался родителями царя, и Актеон терпеливо отвечал на ее вопросы.
- Это правда, - спрашивала прекрасная жрица, лаская обнаженный меч царя, - что твоего отца учили музы?
- Да, - прерывал поцелуи Актеон, - это правда. Аристей – сын Аполлона и музы Кирены. И подруги Кирены обучили его разводить пчел, делать вино и играть на флейте.
- А правда, - говорила Эвринома, садясь на Актеона верхом, - что твоя сестра Макрида – кормилица Дионисия?
- Да, - снова отвечал Актеон. – Вот уже несколько лет она живет на Крите, и там Макрида действительно вскармливала своим молоком Дионисия…
Еще вместе с Актеоном разделяли ложе Бримона, Агриопа, Даная, Медея, Диона, Ифигения, Калипсо, Ниоба и все другие жрицы Артемиды… Актеон даже думал иногда, что в этом бесконечном девичьем круговороте есть какой-то загадочный смысл, словно Богиня о чем-то хотела ему сказать, намекнуть своей чудесной и таинственной каруселью. И, может, чтобы разгадать загадку, ему требовалась старшая жрица?
Много раз Актеон пытался заговорить со старшей жрицей, упросить ее хотя бы снять свою маску, но жрица была непреклонной. Тело ее (то, что можно было увидеть под пеплосом и хитоном) было таким же прекрасным, ножки такие же стройные, кожа такая же свежая, как и у младших жриц, и только лицо она постоянно прятала под маску Горгоны, кобылицы или свиньи. Запретный плод всегда сладок, и близость его лишь увеличивала тягу царя. О, как мечтал Актеон о теле старшей жрицы, о, как жаждал он увидеть ее без маски!
Однажды Фетида передала Актеону повеление старшей жрицы явиться в священную оливковую рощу. Забыв обо всем, царь побежал в назначенное место.
Впервые он увидел старшую жрицу во всей ее красе, без обычной уродливой маски, в венке из гиацинтов и красных цикламенов. Заворожено смотрел Актеон на чистые линии прекрасного девичьего лица в облаке золотых волос, как вдруг жрица заговорила:
- Скажи, Актеон, сын Аристея, - звонким девичьим голосом спросила старшая жрица, - добрался ли ты до потаенных глубин своего сердца? Остались ли у тебя еще какие-нибудь несбывшиеся желания? Есть ли еще что-то, чего бы тебе хотелось?
Лишь на мгновение задумался Актеон, как облечь в слова свою заветную мечту, и выпалил первое, что пришло ему в голову: 
- О, жрица, прости меня, если мои слова будут тебе неприятны, ибо не было у меня намерения тебя обидеть. Позволь мне высказать мое самое заветное желание, но обещай, что ты не будешь сердиться.
- Говори, - милостиво кивнула девушка, глядя Актеону прямо в глаза.
Актеон невольно опустил голову под ясным взглядом жрицы и продолжал говорить, не смея поднять глаза от ее стройных девичьих ног.
- Еще раз прошу прощения за свои слова, но единственное, чего бы я хотел, это -  быть с тобой. Даже не видя твоего прекрасного лица, я мечтал об этом, но теперь мое желание разгорелось сверх всякой меры…
Актеон смущенно поднял глаза и замер: старшая жрица смотрела ему прямо в лицо и улыбалась. Едва заметно, одними глазами, но даже этой улыбки было достаточно царю, чтобы почувствовать себя на седьмом небе от счастья.
- О, богиня! – рухнул Актеон на колени перед возлюбленной, - поистине, сегодня лучший день в моей жизни…
- Скажи, - девушка ласково провела рукой по растрепавшимся волосам царя, - если ты так хочешь моей любви, какую цену ты готов за нее заплатить? – и ухватив Актеона за волосы, жрица подняла его лицо вверх.
С наслаждением утонул Актеон в небесно-голубых глазах богини. Потом он ответил:
- О, сладкоголосая жрица, я готов сделать все, что ты прикажешь. Хочешь, я оставлю пятьдесят жриц Артемиды ради тебя? Хочешь, брошу царство и стану твоим рабом? Хочешь, отдам за тебя жизнь?..
Старшая жрица молчала. Долго смотрела царю в лицо и вдруг согласилась:
- Хорошо, - кивнула она. – Сегодня вечером я приду к тебе. Постарайся не пить много вина…
Девушка отпустила волосы Актеона и, повернувшись, скрылась в священной роще. Долго еще (по-прежнему стоя на коленях) царь не мог придти в себя от пережитого чуда. Потом встал и пошел во дворец.
Сразу после ужина Актеон отправился в спальню. В ожидании старшей жрицы он не мог найти себе места. Без конца подходил к окну, ерошил рукой свои волосы, оглаживал рукоять меча на поясе, поправлял цветы в серебряной критской вазе…
Старшая жрица появилась бесшумно, Актеон даже не заметил, как она вошла. Просто вдруг за спиной царя прозвенел ее девичий голос:
- Приветствую тебя, Актеон. Вот я и пришла.
Вне себя от восторга, царь бросился к возлюбленной и заключил ее в свои объятия. Потом Актеон бережно поднял жрицу на руки, отнес на кровать, опустился рядом на колени и начал нежно целовать девушку. Ее изящные ступни в маленьких серебряных сандалиях, колени, едва прикрытые легким, почти прозрачным пеплосом, обнаженные девичьи руки, маленькие груди, выступающие из-под одежды, нежную шею, прекрасное лицо в облаке золотистых волос…
Когда все закончилось, и Актеон опустился на кровать рядом с девушкой, та ласково провела рукой по волосам царя и неожиданно спросила:
- Ну, что, Актеон, понравилось тебе со мной?
- О, жрица, - отозвался очарованный Актеон, - это было поистине прекрасно. Если бы я не знал о целомудрии Артемиды, я бы даже рискнул предположить…
- Никогда не говори «никогда», - мягко перебила царя девушка. – Я и есть Артемида.
Как гром среди ясного неба прозвучало для Актеона сообщение прекрасной Богини. Совершенно ошарашенный, он во все глаза смотрел на свою нежную возлюбленную, не смея поверить своему счастью. Разделить ложе с Богиней, насладиться ее любовью, на несколько минут стать с ней единым целым – об этом Актеон не мог помечать даже во сне…
Весь следующий день Актеон грезил своей Богиней, но ее нигде не было видно И только после ужина, когда ночь набросила звездное покрывало на землю и полная луна засияла на небосклоне, прекрасная Левкофея подошла к Актеону и сказала, что старшая жрица (Артемида!) ожидает его в священной миртовой роще. Актеон тут же бросился к Богине.
Артемида встретила царя на краю рощи. Темно-синий пеплос укутывал ее стройную фигурку, в золотых волосах благоухал миртовый венок. Обрадованный Актеон поспешил поцеловать Богиню. Он хотел бы продлить поцелуй навечно, слиться с Артемидой в едином экстазе, подобно влюбленным Родена, раствориться в ней целиком, отдать всего себя без остатка, но, увы! – в жизни нет ничего вечного.
- Пойдем, - мягко проговорила Богиня через некоторое время, протягивая Актеону руку, - нам надо поговорить.
Они прошли по мягкой траве вглубь священной рощи, где присели прямо на теплую землю. С нежностью смотрел Актеон на свою прекрасную возлюбленную и никак не мог на нее наглядеться.
- Ну, вот, - с легкой печалью поведала Богиня, - почти полгода прошло с тех пор, как ты стал царем. Много чудесных событий приключилось с тобой за это время, и я всегда старалась исполнять твои желания.
- О, Богиня, - взмолился Актеон, - но мы же были с тобой один только раз…
- Ошибаешься, - улыбнулась Артемида, ласково поглаживая  царя по голове, - разве ты не знаешь, что я могу менять свою внешность?
- Что? - Актеон вскочил, словно ужаленный, - О, Великая Богиня, о чем ты говоришь?
- Я говорю, - терпеливо повторила Богиня, - что разделяла твое ложе уже много-много раз. И в образе Фетиды, и в образе Алкмены, и в образе Левкофеи, и в образе остальных пятидесяти жриц.
- Как? Ты хочешь сказать, – удивился царь, - что все это время я был с тобой, и даже этого не заметил?
- Ну, не все время, - улыбнулась Артемида, - жрицам тоже твоя любовь перепадала. Иногда, - снова улыбнулась Богиня.
Актеон рухнул к ногам возлюбленной.
- О, Богиня! – заворожено повторял он, целуя руки Артемиды. – О, Прекраснейшая из небожительниц!
- Подожди, Актеон, - ласково шептала Богиня. – Нам надо поговорить. Я хочу предложить тебе нечто более чудесное, чем ты знал до сих пор. Я хочу предложить тебе вечность.
- О, прекрасная Богиня! – взмолился Актеон, - мне не нужна вечность. Я просто хочу быть с тобой.
- Ты не понял, - нежно сказала Артемида, - единственная возможность остаться со мной – это мистерия. Другой возможности нет.
- Ты предлагаешь мне смерть? – испугался царь.
- Не смерть, - покачала головой Богиня (луна сияла у нее в волосах), - а посвящение, жизнь-в-смерти. Я покажу, что ждет тебя после смерти, ты умрешь и снова воскреснешь. Но ты станешь другим, ты познаешь Добро и Зло, ты сможешь понимать язык птиц и зверей, и ты обретешь вечность.
- Но как я смогу понимать язык птиц и зверей? – недоумевал царь. - Змеи вылижут мне уши, как Тиресию?
- Нет, - улыбнулась Богиня. – Тебе это не понадобится. Благодаря мистерии ты обретешь все знания мира. Не бойся, я буду рядом.
Актеон закрыл глаза и ненадолго задумался. Бури противоречивых чувств царили в его душе. Потом царь открыл глаза:
- Когда?
- Сегодня в полночь, - ответила Богиня. – Жрицы уже готовятся.
Актеон снова закрыл глаза, собираясь с духом.
- Что я должен делать?
- Ничего, - успокоила его Артемида. – Когда придет время, я тебе все расскажу.
Влюбленные немного посидели в тишине. Потрясенный, Актеон не отрывая глаз смотрел на Богиню, вслушиваясь в свое сердце. И хотя внутри у него все дрожало, необычный восторг переполнял его душу. Актеон был счастлив, как никогда в жизни.
Но вот где-то справа запылал костер.
- Пора, - сказала Богиня, беря Актеона за руку. – Не бойся, - еще раз повторила она, - я буду рядом.
Потом Артемида приподнялась и достала из зарослей свернутую шкуру белого оленя.
- Ты должен это надеть.
С восторгом принял Актеон священный дар Богини. Он быстро натянул на себя шкуру и замер.
- Теперь стань на четвереньки, - приказала Богиня. – Ты должен отвезти меня к костру.
Актеон молча повиновался. Артемида ловко села на спину царя:
- Поехали.
Медленно, очень осторожно повез Актеон драгоценную ношу. Он бережно переступал, опасаясь уронить свою Богиню, и счастье переполняло его. Актеон хотел бы идти этим путем бесконечно.
Когда Актеон приблизился к костру, Артемида величаво сошла с него и приказала подняться. Нежно поцеловав царя и возложив ему на голову свой миртовый венок, Богиня повернулась к жрицам: «Можно начинать». Красивыми голосами полностью обнаженные жрицы Артемиды (в одних только венках из полевых трав и цветов) запели священную песню Богини. Сама Артемида, надев маску свиньи, стала рядом с Актеоном. Одна из жриц поднесла Богине серебряную чашу с каким-то ароматным напитком, который Богиня, едва пригубив, передала царю:
- Выпей.
Актеон молча повиновался. Жрица забрала чашу и, подойдя к костру, подбросила в огонь каких-то семян, от которых повалил густой удушливый дым. От дыма, от выпитого напитка у Актеона закружилась голова и священная роща поплыла перед глазами. Тем временем обнаженные жрицы завели вокруг костра хоровод. Артемида запела священную охотничью песню: «Ты станешь оленем, а я – быстрой собакой. Я догоню тебя, и ты будешь моим. Ты станешь форелью, а я – резвой выдрой. Я догоню тебя, и ты будешь моим. Ты станешь селезнем, а я – легкой орлицей. Я догоню тебя, и ты будешь моим…»
Закрыв глаза, Актеон погружался все глубже и глубже, почти физически ощущая, как он стал белым оленем и бежит, летит стрелой, среди деревьев священной рощи. Потом перед его мысленным взором предстала стая собак Артемиды, спущенная на него прекрасной охотницей. Олень бежал, бежал, что было сил, но собаки вскоре настигли его, повалили на землю и стали рвать своими острыми зубами, жадно глотая еще теплое мясо. В бессильной тоске Актеон закрыл глаза и умер.
…Он увидел себя на острове смерти, заросшем ольхой и осиной. Там его приветливо встретила улыбающаяся Артемида, которая возложила на голову царя венок из листьев ольхи и дала ему румяное яблоко. Когда Актеон съел яблоко, Богиня повела его во дворец. Под нежную музыку флейт, они пили сладкое вино и ели свежие фрукты, а потом Артемида предложила Актеону разделить свое ложе. Это было удивительно, это было поистине чудесно!
…Когда Актеон пришел в себя, обнаженные девушки по-прежнему вели вокруг костра священный танец, а Богиня, сняв маску, уложила царя на траву и овладела им сверху. Никогда еще Актеону не было так хорошо! Он лежал под Артемидой и чувствовал, что он действительно начал понимать голоса птиц и зверей. Он слышал, как каждый кустик, каждая травинка поет славу Богине, и он был счастлив! Счастлив, что и он может как-то послужить Богине, может внести свой вклад в Ее прославление, свою строчку стихов!..
Когда Актеон проснулся, солнце стояло уже высоко, и мир заливала звонкая песня жаворонка. Ни Богини, ни жриц не было, оленья шкура тоже куда-то исчезла, и только чернеющие на поляне остатки костра напоминали о ночной мистерии. Откуда-то из-за деревьев появилась Алкмена (или это была Артемида?). В венке из фиалок и веточек укропа, белом пеплосе поверх бледно-голубого хитона, причудливо украшенном белом поясе и белых сандалиях жрица подошла к царю и протянула ему руку, помогая подняться.
- Пойдем, - ласково проговорила Алкмена, - Богиня ждет тебя возле священного дуба.
Актеон поднялся и тихо пошел вслед за жрицей по узкой тропинке. Они молчали. Медленно шагая к любимой, Актеон без конца пытался разобраться в себе, понять свое сердце. Жрица, похоже, тоже о чем-то задумалась.
Артемида ожидала их, прислонившись к дубу спиной и задумчиво глядя куда-то вдаль. Она была в темно-пурпурном пеплосе поверх малинового хитона, расшитом золотом поясе и кроваво-красных сандалиях. Небесно-голубые глаза Богини сияли, в золотых волосах красовалась корона из листьев ольхи. «Словно во сне», - подумал Актеон, вспомнив ночную мистерию.
Богиня торжественно возложила венок из дубовых листьев на голову царя и, отослав жрицу, предложила ему пройтись. Они медленно пошли по узкой тропинке между дубов и осин священной рощи. Любовь к Богине вспыхнула в Актеоне с новой силой, и он едва удерживал в себе страстное желание упасть к ногам Артемиды. Наконец Богиня остановилась возле священного грота.
- Хочешь яблоко? – спросила Богиня, протягивая Актеону плод священного дерева. – Возьми!
Царь взял яблоко. Артемида улыбнулась:
- . Пойду искупаюсь. Подожди меня…
С нежностью смотрел Актеон, как раздевалась Богиня. Раздевшись, Артемида лукаво погрозила царю пальчиком: «Не подсматривай!» – и весело прыгнула в воду, обдав берег тучей брызг.
Прислонившись плечом к скале, Актеон с какой-то тихой печалью смотрел на то, как его божественная возлюбленная совершает ритуальное омовение. Как легко было ему, как покойно! Он откусил яблоко. С наслаждением почувствовал во рту его нежный, слегка кисловатый вкус, вдохнул свежий аромат.
- Актеон! – позвала его из воды Богиня, - я должна тебе что-то сказать. Подойди поближе.
Актеон приблизился к Богине.
- У меня для тебя печальная новость, - с грустью сказала Артемида, - ты сегодня умрешь…
Богиня помолчала, потом спросила:
- Тебе грустно?
- Нет, - ответил Актеон, хотя ему и в самом деле стало чуть-чуть грустно. – Мы все умрем. Каждый в свое время.
- Знаешь, - с легкой печалью продолжала Артемида, - мне даже немного жаль с тобой расставаться. Ты только не бойся, я буду с тобой.
С грустью вспомнил царь свою жизнь: детство на женской половине дома, вечно занятого отца, неожиданное избрание его в цари, пятьдесят жриц Артемиды, Богиню… Он понимал, что Артемида уже думает о новом царе, и ему пришло время уйти…
Жарко палило летнее солнце. Где-то высоко-высоко звенел жаворонок. Актеон поправил на голове венок из дубовых листьев и просветленно вздохнул. Что ж, он был вместе с пятьюдесятью жрицами Богини, он разделял ложе Прекраснейшей из небожительниц, он прошел через рождение-в-смерти, он видел, как его Богиня вновь обретала девственность, купаясь в священном источнике, он достиг всего, к чему так долго стремился, он познал такое счастье, что жизнь потеряла для него всякий смысл. Что еще могла предложить ему Богиня? Только высшее наслаждение – смерть от ее руки.
- Да, Богиня, - проговорил, наконец, Актеон, - я готов.
- Вот и хорошо, - ласково улыбнулась Артемида, медленно выходя из воды. – Эй, Фетида! – позвала она жрицу (Фетида тут же вышла с полотенцем из глубины грота и принялась вытирать Богиню).
Артемида отдавала жрице распоряжения:
- Зови жриц. Актеон видел, как я купаюсь в священном гроте. Моя девственность оскорблена… Он должен умереть…
Не успела Богиня произнести свои слова, как отовсюду показались жрицы. Левкофея и Медея стали одевать Артемиду, Эвринома завязывала ремешки на ее сандалиях, а Алкмена бросила к ногам царя знакомую шкуру белого оленя.
- Не бойся, - снова ласково повторила Актеону Богиня. – Я буду с тобой. Я встречу тебя на другом берегу.
Актеон вспомнил ночную мистерию и вздохнул, прогоняя свой страх. Потом он решительно надел шкуру оленя и замер. Артемида взяла из рук Калипсо тяжелую плеть и, медленно подойдя к Актеону, несколько раз несильно ударила его по спине. Потом Богиня взяла в руки охотничий рог и вновь повернулась к царю.
- Беги, - сказала Богиня, спуская на него собак, - беги, что есть духу.
Актеон сорвался с места и бросился бежать. На память ему невольно пришла аналогия с ночной мистерией, и он подумал, что в жизни всегда все повторяется, кружится, словно в бесконечном круговороте, и никто не знает, в чем смысл этого загадочного кружения… Он вспомнил странные слова Тиресия, предсказывающие ему чудесные приключения, и удивился. Так вот, оказывается, о чем говорил слепой прорицатель, так вот что ждало его. Актеон закрыл глаза, чувствуя, как в его тело вонзаются острые зубы собак Артемиды. Неожиданно он вспомнил про обещание Богини ждать его на другом берегу, увидел золотистую бабочку души, выпорхнувшую из его тела, и умер. И перед смертью он увидел сон…

Он снова жил, его звали Артур. С искалеченной в Чечне рукой и хромой на левую ногу, он был неизменным завсегдатаем кафе «Мороженое». Когда-то Артур мечтал умереть героем, но та бессмысленная война, то напрасное кровопролитие не дали ему такого шанса. И все-таки жизнь продолжается!
Весельчак и повеса, Артур всегда выбирал места, где бывали девчонки. И почти каждый вечер он знакомился с новой девчонкой и уводил ее к себе домой. «Каждый познает мир по-своему, - говорил он друзьям. - Я познаю его с помощью женщин». Так продолжалось почти год…
Артур пил пиво, когда к нему подошел незнакомый мужчина в кожаной куртке и черных джинсах.
- Ты – Артур? – довольно грубо спросил мужчина.
- Да, - просто ответил он, ни о чем не подозревая.
- Тот самый, что воевал в Чечне, и остался хромым на левую ногу? – уточнил незнакомец.
- Пройтись? - пошутил Артур.
- Не надо, - ответил мужчина. – Я – муж Ларисы, ты был с ней три дня назад. Хорошо, что я тебя нашел.
- Хорошо, - легко согласился Артур. – Вам что-то нужно?
- Нет, - угрюмо покачал головой незнакомец. - Так, одно маленькое дельце.
С этими словами человек в черной кожаной куртке выхватил из-за пояса пистолет и двумя выстрелами в голову навсегда окончил подвиги Артура. И за мгновение перед смертью Артур вспомнил чудесную историю Актеона…