На центральную улицу города выходят фасады множества домов, красиво раскрашенные и почти всегда улыбающиеся проходящим лицам. Лица домов стоят плотной стеной улыбок, как солдаты на Девятое Мая, их строй непроходим, будто дома не желают пускать никого туда, в тесные дворики своих подноготных, в узкие темные лестничные клетки, которые ведут к сокровенным тайнам их душ. Любой ребенок запросто попадает в этот удивительный мирок приглушенных тонов, строгой тишины и ощущения ветхости, смешанного в равных пропорциях с осознанием собственного достоинства, эдаким вымирающим аристократизмом. Люди, часто даже не осознавая этого, строят мир вокруг себя по собственному образу и подобию. Они выставляют напоказ лица своих фасадов, прикрываясь ими точно щитом, пытаясь обезопасить внутренние закоулки собственных душ от проникновения посторонних. Но острый кинжал детского воображения, шутя и играя, разносит вдребезги этот беспомощный щит, точно и не было его вовсе. Давайте ненадолго станем детьми и пройдемся по центральной улице города, непременно заглянем в каждый закоулок, выметем мусор и покормим бездомных собак.
Вот справа стоит старое трехэтажное здание. На нем столько лепнины и высокомерия, что с полной уверенностью можно сказать: у архитектора были хорошие контракты на приобретение больших партий глины и надменности, но почти все его стройки закрыли, кроме проекта постройки этого дома. Вот и пришлось использовать все свои запасы на одно здание. Рыжие пыльные ставни высоких окон плотно закрыты, и кажется, что, случись всемирный потоп, ни единая капля не потревожит живущих в этом доме. Тяжеловесные каменные балконы, некогда белые и сияющие, теперь облупились, обнажив свою истинную, каменную сущность.
Маленький зеленый дворик, в котором произрастают тополя, липы и один старый клен, как будто отпечаток на реальности вашего представления об умиротворенности и благополучии. Старый ржавый остов от качелей, без самих качелей, на которых все равно некому раскачивать себя или свою подругу, ушедших, взявшись за руки, из детства навстречу солнечной монотонности. А вот на лавочке под единственным кленом восседает пожилой мужчина. Именно восседает: совершенно очевидно, что он военный. Это видно по его выправке, по широким плечам, по окаменелости лица. Мужчина немолод – сквозь камень уже проступает побелка - седые волосы проигрывают в неравной битве с лысиной. Сейчас тепло, а потому мужчина одет в легкие темные брюки и зеленоватую армейскую рубашку. Во взгляде – отрешенность и спокойствие. Любой может представить этого человека, одетым в военную форму, подтянуто-моложавым, и уже не видно будет поражения в борьбе со старостью, сокрытого от пытливых глаз фуражкой с гербом. И отряд опытных солдат будет с готовностью вслушиваться в командные нотки голоса пожилого воина, с радостью идти на верную погибель ради своего командира. Но война – или парад – заканчиваются, приходит время возвращаться домой, в старую квартиру, переполненную воспоминаниями. За толстыми стенами никто не увидит превращения командира в простого больного и старого человека. Никто не увидит этого воочию, разве что засыпающий ребенок разворошит листья воспоминаний прошедшего дня, выхватит из них запомнившееся волевое лицо, закроет глаза и представит….
Как трудно противостоять самому себе в тишине одиночества, как ужасно больно ранят острые края желтеющих фотографий, которые возвращают тебя в прошлое гораздо быстрее и лучше, чем любая машина времени. Никто не увидит опускающихся плеч и брошенной на пол фуражки. Но завтра снова надо казаться сильным. Уже только казаться.
Тишину двора посмеет нарушить лишь воробьиная стая, купающаяся в пыли и в закатных лучах солнца. Старик встанет с лавки и, чеканя шаг, направится к себе домой.
Но вернемся на улицу к нашим фасадам. Слева расположился высокий стройный дом, радующий глаз большим количеством стекла. Его только-только простроили на месте снесенного дома купцов-меценатов, которые пожертвовали деньги на храм, так же снесенный в ходе борьбы советского народа против своего культурного наследия. В новом доме двенадцать этажей от земли до неба, и есть лифт, ускоряющий доставку своих пассажиров на небеса. Тонированные стекла скрытны и подозрительны, из-за чего дом напоминает банковского служащего, одетого строго и неулыбчиво. Вот по улице нам навстречу идет как раз такой «белый воротничок». Высокий худощавый брюнет в темных очках, черном костюме и сияющей своей белизной рубашке, точно украденной у героя рекламного клипа какого-нибудь «тайда». Движения рук сдержанны, шаги широкие, уверенные. На работе его ждут компьютер, набор экономических терминов и различные курсы валют. В его мечтах будущее постепенно поднимается по ступеням карьерной лестницы. На четвертой ступени ждет свадьба, он это точно знает. И точно знает, где будет проходить церемония – в каком ЗАГСе и в каком ресторане. Не хватает малого - супруги, которая бы не мешала его карьере. Но с утра его волнует лишь дневная встреча с важными корпорационными клиентами. И он сворачивает за угол. А мы протиснемся в небольшую щель между стеной дома и забором, отграничивающим стройку. С той стороны дома царит строго упорядоченный хаос, где равномерно смешаны грязь и собаки, кирпичи и строители, катки и горы асфальта, песок и щебень. И все это движется по непонятным, неземным законам беспорядочного порядка. А вечером жильцы возвращаются в свои квартиры, переступая через песок и щебень, вместе с ними через все это переступает и молодой служащий банка. В его квартире все строго и аккуратно. Перед окном стоит стол, на нем – стопка бумаги, поддельный «Паркер», сигареты «L&M», зажигалка, монитор и модем. Служащий торопливо готовит себе ужин, а потом, притушив свет, включает компьютер и выходит в Интернет, где его уже ждет письмо от любимого человека, живущего в другом городе. Тому тридцать два года, его зовут Максом и у него очень красивое гибкое тело. Набирая свой ответ на клавиатуре, служащий томно прикрывает веки, представляя себе, как Максим тихо, по-кошачьи, ходит по квартире, как его сильные пальцы задумчиво лежат на клавишах пианино, а потом извлекают из инструмента печальные дождевые капли, разбивающиеся о хрусталь…. Они обязательно встретятся в следующие выходные. Им это нужно. Тем временем, с сайта знакомств приходит письмо от интересной девушки, но служащий не торопится читать его, сейчас он мечтает о том, что будет в выходные.
Думаю, мы уже достаточно погуляли по уездному городу N. Когда вам снова захочется окунуться в этот мир, выйдите на самую главную улицу вашего города, посмотрите на людские фасады, а потом сядьте в тихом парке, закройте глаза и представьте…. Представьте себе лица простых прохожих, которые браво шагают по жизни, выставив перед собой щит собственной роли. Представьте, как ночью они достают из шкафа скелет, протирают его шелковой тряпочкой и кладут обратно. Но, когда вы выйдете на улицу крушить щиты и доспехи, будьте осторожны – там могу оказаться я, и расплаты вам не миновать.