Дяденька, не писайте на Сфинкса

          
     Стоял довольно теплый майский вечер. Второклассник Леша Пучеглазиков возвращался домой из художественной школы.

     Вернее, это взрослые думали себе там, дома, что он возвращается. Леша Пучеглазиков, сопя, печатая шаг, направлялся вовсе не на троллейбусную остановку, как положено, а на набережную Малой Невки, где стояли на постаментах над самой водой две полые железные статуи Сфинксов. Леша Пучеглазиков шел мстить. Мстить жестоко. Он всем сердцем ненавидел этих Сфинксов. Это из-за них в дневнике стояла теперь двойка по композиции. А он так старался, вырисовывая это чучело с женскими грудями и львиной задницей!

     Леша перешел дорогу и пошел по набережной. Его обогнал и чуть не сбил несущийся со всех ног мужик в джинсовой куртке. Он так и бежал вприскочку по набережной аж до самого Каменноостровского моста под удивленным взглядом мальчика. «Ну и псих», – подумал Пучеглазиков. И даже на минуту забыл, зачем выбрался к Малой Невке.

     Сфинксов было два, и крашены они были почему-то в разный цвет: один в белый, другой в зеленый. У зеленого Сфинкса, к тому же, кто-то уже давно спилил корону, сдал в пункт приема цветных металлов, а выручку, негодяй, скорее всего, пропил. (Леша Пучеглазиков был умным и проницательным мальчиком.) Рисовал он именно эту, лысую, зверюку – следовательно, мстить надо было ей.

     Леша, стараясь придать лицу выражение Терминатора, хряпнул об землю  портфель и полез на постамент. Став между передних лап Сфинкса, он поглядел по сторонам и начал торопливо расстегивать штанишки, примериваясь к железным грудям статуи. Он уже взялся за трусики, когда Сфинкс, доселе молчавший как минимум лет двести, внезапно глухим злобным голосом попросил обмершего Пучеглазикова:
– Мальчик, иди отсюда в задницу!

     Леша моргнул пару раз и кубарем скатился с постамента, забыв даже застегнуть штаны. Огляделся, потея: никого. Никого! Осознав весь ужас произошедшего, Пучеглазиков сел на ступеньки, ведущие к воде, и заревел в голос.

     Он уже только шмыгал и всхлипывал, время от времени недоверчиво косясь на Сфинкса, когда с набережной спустился не очень твердой походкой молодой человек. Остановившись у постамента, он довольно долго пялился на зеленого Сфинкса, а потом, прямо на глазах у Леши, стал – о ужас! – расстегивать ширинку…

     Пучеглазиков встал и одернул куртку. Взгляд его горел отвагой. Он должен спасти этого человека. Решительно подойдя к нему, Леша заявил:
– Дяденька, не писайте на Сфинкса. Он обидится!
     Парень посмотрел сверху вниз в серьезное белое лицо Пучеглазикова.
– Ты… откуда такой взялся, а?
– Из ху… из художки я, дяденька. Дяденька, пожалуйста, не писайте на Сфинкса. – Леша, с вытаращенными глазами, в расстегнутых штанишках, был бледен, но неколебим.
     Молодой человек хехекнул.
– Во, блин, культура! Художник, чтоб тебя! Юное дарование! Дался тебе этот Сфинкс сраный.
     Леша зажмурился от страха, но ничего сверхъестественного не произошло. Статуя молчала. Парень же постепенно добрел. Немного подумав, он сообщил:
– Ладно, пацан, не б-буду. Уговорил.
     Пучеглазиков осмелел.
– А туалет… Там вон, за будкой гаишника… И обещайте мне, дяденька, что никогда не будете больше обижать Сфинксов…
– И-их, блин! – молодой человек качнулся, развернулся лицом к лестнице. – Ну, хрен с тобой! Обещаю!

*   *   *   *   *

     Верка Волкова, студентка института физической культуры и спорта, сидела с исцарапанной щекой на корточках у гранитного постамента. Руки у нее дрожали, ноги ныли. Это ж надо такой кросс отмахать! Хотя от страха еще и не так побежишь. Маньяк! Настоящий маньяк! И, главное, средь бела дня! Верка сердито плюнула пересохшей слюной в холодную Невку. Как стал за руки хватать – выдралась, да так и лупила от института, почитай, через весь Каменный остров. Горбатым мостиком через Крестовку, потом, через пролом в ограде, мимо музея, потом – вдоль дороги… А он так и чесал сзади. Отставал, но бежал, хоть тресни! Вылетела на набережную, себя не помня. Вот еще поднажать – Каменноостровский мост, улица академика Павлова, и – дома! Но сил уже не было. И вот-вот выскочит из-за поворота парень в джинсовой куртке… А кругом, как назло – ни души!

     И тогда Верка Волкова, птицей вспорхнув на постамент, в несколько секунд затолкала свое тренированное тело в полого Сфинкса через ту дырку в голове, на месте которой раньше торчала корона. В Сфинксе оказалось еще несколько маленьких дырочек. Прочистив от грязи пальцем одну из них, Верка вскоре увидела маленького мальчика, с серьезным лицом карабкающегося на постамент…

     Эх, с довольной усмешкой думала Верка, какой педагогический талант пропал в тот день, когда она поступила в институт физкультуры!

     На мосту зажглись фонари. Верка Волкова снова сплюнула в черную Невку, поднялась и пошла домой на улицу академика Павлова.

     …А Леша Пучеглазиков с течением времени как-то незаметно для всех превратился в иконописца отца Алексея, и до самой смерти пуще огня боялся произносить слово «задница».

04.10.2002.