Темной подводной ночью, когда в коридорах станции горел приглушенный свет, один из толстостенных пластмассовых цилиндров в хранилище дал трещину. Всегда считалось, что модифицированный плексиглас надежно держит фиксирующий гель вместе с тем, что он фиксирует. По заводскому браку или ошибке установщиков (всё знают, в какой спешке разворачивался подводный комплекс Проекта отражения внешней угрозы), трещина появилась и стала стремительно, с еле слышным уху ультразвуковым поскрипыванием, распространяться по блестящей поверхности контейнера. Тюремным его назвать было трудно, так как существа, которые он хранил в вязкой толще зеленого геля, не были людьми. Не все из них были разумны. Но несомненным было то, что все они представляли опасность.
Возможно, что неслышный человеку шум разбудил существо из контейнера. Ещё до пробуждения сознания в его теле сработали инстинкты, и оно с нечеловеческой силой, сквозь тугое сопротивление геля, сжало клешни. Отстроенная гормональная система выбросила в лимфу необходимое количество стимулятора, и существо мгновенно пришло в сознание. Под толстой скорлупой оранжевого панциря мерно заходили жаберные дуги, омываемые проточной водой из трубок системы жизнеобеспечения. Верхние конечности – метровые клешни, разжались, по рядам многочисленных мелких средних конечностей пробежала волна сокращений, мощные суставчатые ноги выпрямились и уперлись в пол.
Тем временем трещина протянулась от металлической крышки контейнера, пробитой многочисленными трубками с кислородом, водой и наркотическим веществами, до такого же металлического пола. Теперь она начала рости вглубь. Её треск стал вполне ощутимым звуком, перебившим даже шорох вентиляции.
Треск трещины на мгновение смолк, затем она исторгла из себя узкую ленту зеленой упругой массы. Поток геля становился всё шире и шире, и вот лопнул весь цилиндр. Существо не удержалось на ставшем скользким дне цилиндра и упало на пол, вытянувшись во всю двухметровую длину своего тела. Тут же поднялось, подняв с собой с пола тонкие липкие нити геля. В черных фасетчатых глазах отразились голые стальные стены хранилища, отразились ряды контейнеров, вращающиеся лопасти вентиляторов и открывающиеся входные двери вместе с искажающимся лицом человека.
Существо побежало. Когти из модифицированного хитина ритмично и звонко зацокали по стальной палубе. Спиной оно почувствовало, что человек у двери резким движением разбил маленькое стеклянное окошко и надавил на широкую красную кнопку. В помещениях подводной станции заревела сирена, отражаясь дробящимся эхом от металлических стен. Гормональная система подстегнула бег добавочной инъекцией активных веществ, увеличила частоту сердечных сокращений. Бесстрастная система управления вооружением впустую рассчитывала оптимальные для выстрела положения конечностей. Средние двусуставчатые руки тщетно пытались подхватить на бегу хоть что-нибудь. Существо бежало на призывный запах свежей морской воды, смущали его только примеси смутно знакомых, но безымянных запахов.
Вообще, у него не было рта в привычном понимании. Челюсти ему заменял набор хватательных «руконог», которые удерживали, измельчали и продвигали пищу дальше по пищеварительной системе. Никаких голосовых связок, нёб и языков у него не было. Собственно, поэтому оно и не могло говорить. Звуки издавать могло, а говорить - нет. Поэтому же мысли существа были в виде слов непонятного ему иероглифического языка, и в виде отпечатков восприятия мира зрением, слухом, осязанием и множеством других чувств, о которых люди даже не подозревают.
Запах морской воды с каждым шагом усиливался. За внезапной вспышкой предчувствия последовал удар в спину, уронивший существо. Сила удара и инерция движения сложились, и поворот существо преодолело, растянувшись на полу. Его взгляду открылся ангар-эллинг. Над колеблемой волнами поверхностью воды висел в захватах «Тритон». Почему-то в сознании существа это судно носило название, данное ему людьми. Оперативники Службы, только что прибывшие с очередного задания, выпрыгивали из люка, находившегося, к счастью, на противоположной, ко входу в ангар, стороне. Существо ощущало удары подошв их ботинок о стальные листы палубы, слышало их переговоры. Не вставая, оно поползло к воде, стараясь вжаться всем телом в гулкую палубу. При этом оно стало очень похожим на гигантское ракообразное. Собственно, оно им и было.
Человек, первый обошедший «Тритон» и увидевший существо, молча упал в обморок. Шум от падения его тела привлек внимание других оперативников; стоя возле люка транспортного судна, они увидели побелевшее лицо своего товарища, его раскрывшийся рот и выкаченные глаза. Их разговоры затихли, (тишина не наступила – работали сирены общей тревоги) и в перерывах нервных выкриков тревоги они услышали неизвестный ритмичный скрежет. Каждый из них поднял с пола винтовки, с наслаждением выброшенные через люк сразу после всплытия в эллинге. В это время через дверной проём, ведущий во внутренние помещения базы, просвистела очередь. Оперативники обошли сектор обстрела, пользуясь корпусом «Тритона» как прикрытием, и увидели существо, медленно ползущее к краю настила, и техника с перекошенным лицом выпускающего в оранжевую броню ракообразного очередь за очередью. Винтовки опустились в их руках, но лишь на секунду. Захваченный стрельбой и отсутствием сопротивления со стороны пришельца, техник, не думая о своих товарищах, сорвал с аварийного щита гранату, активировал её и бросил в сторону существа. Изумлённые оперативники отпрянули назад, за корпус судна. Каждый из них прошептал на своём родном языке: «Lobsterman…», «Гигантский рак…», «Krebs…»
Взрывом гранаты техника отбросило обратно в помещение с цилиндрами, а ракообразное - на крышу «Тритона» так, что голова с выпуклыми черными глазами и линзами системы управления вооружением оказалась прямо над замершими оперативниками. Существо потеряло сознание: членики хвоста свернулись, закрыв собой ноги, одна клешня нависла над людьми вместе со жвалами ротового аппарата, другая вытянулась вдоль тела. Те, кого коснулись эти конечности, застыли от ужаса, забыв о винтовках, гранатах и прочих игрушках. Остальные бросились бежать прочь из эллинга, не обращая внимания на начинающийся пожар и истекающего кровью техника.
Гормональная система снова четко отработала, и через 5 секунд после взрыва существо очнулось, подобрало члены, и, распрямившись, столкнуло себя в воду.
***
Прошло десять дней с тех пор как существо сбежало из цилиндра. Всё это время оно провело возле подводного человеческого поселения: заглядывая в иллюминаторы, наблюдая за проплывающими субмаринами, перехватывая их переговоры. Оно размышляло. Бессмысленные звуки, которые издавали люди, вызывали у него смутные ассоциации, похожие на те, что вызывали иероглифы собственного языка. Тщательным образом осмотрев себя, существо обнаружило множество маленьких ранок по всему телу. Многие из них располагались симметрично, а на месте зеркального отражения некоторых были неповрежденные оранжевые покровы. Ещё оно ощущало боль внутри ротового аппарата, точнее, за ним, в верхнем надглоточном нервном узле. Осторожные прикосновения жвал к этому месту вызывали резкую боль, распространяющуюся к тому же по всему телу. Оно пришло к выводу, что являлось творением людей (этот вывод оно сделало исходя из своего места «рождения»), раньше находилось под их полным контролем (отсутстивие воспоминаний о прошлом и страное поведение техника), нужно было им для ведения войны против.… Против кого, оно ещё не знало. Так же оно не выяснило происхождение ранок на теле.
Могло показаться, чтомедленно поедающее длинный кусок рыбьего мяса, погруженное в свои мысли, существо полностью отключилось от внешнего мира. Могло показаться. Система управления вооружением перехватила переговоры множества непонятных созданий. Нелюдей. Гидрофоны засекли скрип суставов, негромкое бряцание металлических частей (оружие?), всхлипы пузырьков воздуха. Немного позже возросла активность людских переговоров, затем внутри помещений станции раздался громкий прерывистый вой сирены. Существо отбросило жгут мяса (из всех щелей к нему тут же ринулись мелкие падальщики), и выставило из расселины линзы оптических систем. В инфракрасном свете впереди проглядывали смутные, различные по величине и температуре, силуэты. Скрежет и постукивания раздавались всё ближе и ближе, и вот из серой мглы выступило оранжевое ракообразное.
С большим трудом гормональной системе удалось прервать состояние шока и вернуть эмоциональный баланс в норму. Придирчивым взглядом через перископы существо ощупывало тело пришельца. На нем не было симметрично разбросанных ранок, движения его отличались быстротой и точностью. В средних конечностях оно сжимало оружие. Несомненно, это было оружие. В памяти существа отчетливо были запечатлены различные типы подобного вооружения. Но странно, что все они предназначались для множественных средних рук ракообразных. Оно не помнило ни одного типа стрелкового или другого оружия людей. «Значит, я воевал не на стороне людей… В простейшем случае – на стороне этих … Люди - враги». Существо повернулось к жгуту раздираемого рыбками мяса («Терять мне всё равно нечего…») и начало подниматься из расселины.
Ракообразный обнаружил нерасчетный объект, отождествил его с поврежденной, небоеспособной, автономной единицей своего вида. Запросил командира и получил приказ сохранить существо для последующего изучения. Две пары конечностей подняли и навели на поднимающееся существо бомбометатель. Раздался негромкий хлопок, и бомба, протянув за собой цепь пузырьков газа, поднимающихся к далёкой поверхности, взорвалась, окутав расселину тяжелым густым облаком транквилизатора.
***
Существо очнулось, подняло над телом выросты с оптическими приёмниками системы управления вооружением и вытолкнуло в собственную лимфу порцию возбуждающих гормонов. Изумление от нападения себе подобного усиливалось с каждой секундой. В мозгу существа появились сведения от орудийной системы: «Всё чисто. Вражеских боевых единиц не обнаружено. Неопознанный источник звука, азимут 6». Ракообразное подобрало под себя конечности и осторожно поползло к источнику звука. Выбравшись из расселины, оно идентифицировало источник звука как пробоину в корпусе подводной станции, из которой прерывающейся струёй выходил воздух. Продвинувшись ещё немного вперёд, существо увидело разошедшиеся металлические листы, повсеместно образовывавшие огромное и темное тело станции. Сквозь щель прорывался яркий, но дрожащий и прерывающийся свет. Были видны перемещения за пленкой вырывающегося воздуха, вспышки сварочных аппаратов. Существо некоторое время наблюдало за действиями людей до тех пор, пока они не заварили отверстие. Некоторое время оно оставалось возле подводной станции, затем двинулось прочь. В его голове смешивалась каша из обрывков мыслей. «Он напал на меня… Я не их создание… Кто я?» Медленно передвигая ноги, оно удалялось от станции, не замечая ни разбросанного вокруг оружия, ни разорванных остатков нападавших на станцию созданий. Всё мысли существа вертелись вокруг трёх фраз (система управления вооружением не обнаруживала ничего подозрительного).
Внезапно нога в своём автоматическом движении наткнулась на переднюю часть оранжевой головогруди. Существо споткнулось, но мягкое и медленное сопротивление воды предотвратило падение. Присев перед остатками себе подобного, разорванного взрывом человеческой торпеды, ракообразное смотрело на черные сегментные глаза, на обломки длинных усов, на изувеченные жвала ротового аппарата. Гормональная система подняла тревогу – по её данным мозгу стало не хватать кислорода для эффективного функционирования, и поэтому она выдала команду на увеличение скорости прокачивания воды через жабры. Отдельные мысли слиплись в мерзкий липкий комок, липнущий изнутри к стенкам ставшей излишне большой головы. Маленькие рыбки-падальщики, ни сколько не смущаясь присутствием его, большого и, возможно, опасного приступили к работе. Существо встало, одновременно с этим подняв клешнёй остаток головогруди.
Среди многочисленных руконог, составлявших челюсти ракообразного, блеснул металл. Приблизив остаток головогруди к глазам, существо увидело в разорванном пищеводе металлические шарики, испещренные разноцветными иероглифами и усеянные множеством разнокалиберных шипов с еле заметными крючками на концах.
Существо застыло на месте, выронило из клешней разорванную взрывом головогрудь, которая, покачиваясь, опустилась на дно, взметнув облачко ила. Новые и новые мысли проносились в его растревоженном сознании. Рана в собственной глотке, россыпь маленьких язвочек по всему телу и непонятный выстрел ракообразного, соединились вместе, синергетически прореагировали и вызвали из запретных глубин памяти следующую картину.
На склизком подводном камне, ярко освещённом искусственным светом, покоится гроздь золотого прозрачного винограда. Роль зернышек, просвечивающих сквозь тонкую кожуру, играют маленькие, неразвитые рачки. Они таращатся на внешний мир и друг друга черными глазкам, суматошно, вразнобой машут веточками жабр и растут. Растут очень и очень быстро. За время наблюдения существом хаотической грозди размеры зародышей увеличились в полтора раза…
Очнувшись, оно огляделось вокруг, оттолкнулось от дна и поплыло в сторону берега.
***
Существо всплыло на поверхность. Тут же система ориентации, используя датчики на лицевой пластине и звезды на небе, определила текущее местоположение. Оно оказалось в сотне километров от берега и ближайшего населённого пункта. Лишенное поддержки спутников связи, разведки и навигации (воспоминание о промышленном производстве ракообразных стало первой каплей потока знаний из расширяющейся трещины плотины, возведённой в сознании), существо было предоставлено само себе. Прежде оно никогда не видело звезд своими собственными глазами. Во время записи личности ему были вложены алгоритмы определения местоположения в отсутствии связи с внешними навигационными системами, тогда же оно видело звезды видеокамерами, получало данные от спектрометров и радиотелескопов.
Вид Млечного Пути, далеких огненных солнц, гигантских светящихся облаков газа произвел на него завораживающий эффект. Оно забыло о людях, о войне, о мучающих его вопросах. С неподвижными челюстями (это была единственная часть его «лица», способная двигаться), с немигающими глазами и линзами оптической системы, оно плыло на спине, раскинув конечности в разные стороны. Его толкали в спину тупые рыла акул, к его броне прикрепляли свои прозрачные тела микроорганизмы, а Луна и звёзды освещали его тело, освещали чужой ему океан на враждебной ему планете. Все мысли остались в мутной и опасной глубине. Существо пролежало так до самого рассвета.
***
Светящиеся от микроорганизмов волны стачивали свои подошвы о пологий берег и тихо умирали, не докатываясь до черной ленты шоссе. Дома, серые бетонные коробки, уступами поднимались в небо, быстро достигая астрономической высоты и призрачности. Узкие полоски террас, на разной высоте охватывавшие здания, казались выдавленными из земли стремительным подъемом. На самой земле не было видно ни одного стебелька. Их места заняли декоративные кустарники ограждений, невысокие деревья опор камер видеоконтроля и редкие футуристические побеги фонарных столбов, увенчанных светоносящим плодом. Редкие в этот переходный от глубокой ночи к раннему утру час люди не нарушали величественного покоя улиц. Они чем-то походили на бесплотно-прозрачные личинки насекомых, случайно оказавшиеся в мире башен конденсаторов и транзисторов.
Шум прибоя – составная часть тишины, нарушаемой только осторожными похрустываниями поворачивающихся видеокамер.
Существо бесшумно вынырнуло и неторопливо побрело поднимающимся дном к городу. За время своего путешествия от подводной базы оно успело многое вспомнить и о многом подумать. Снова и снова осколки памяти, как цветные осколки стекла в калейдоскопе, соединяясь вместе, рисовали забытую, или скорее, «запрещённую» картину прошлого. Оно вспомнило свой язык, смогло прочитать надписи на имплантанте в глотке давнишнего ракообразного; вспомнило лица людей в глубоководных гидрокостюмах, чьи мягкие тела оно перерубало одним движением клешни, их оружие, точнее его ощутимые, но безболезненные удары по хитиновой броне. Нервы существа пробились к оставшимся в теле металлическим включениям. Часть их них оказались дополнительными органами чувств, большинство – мускульными усилителями. Как никогда раньше, после пленения людьми (оно вспомнило и это), существо было близко к той исходной боевой единице в составе ударного подразделения. Полностью контролируемое тело, восстановленная память открывали широчайшие просторы для действия. Пьянящее чувство свободы, неограниченных возможностей переполняло сознание.
Какой-то молекулярный ужас существо испытывало от одних только воспоминаний о временах тотального, всеобъемлющего контроля, когда даже твоё собственное тело могло отказать в подчинении. Отвращение ко всему этому толкало существо к людям, звало на службу к ним. Оно верилось, что его встретят, поймут, не смотря ни на что…
И только сейчас, в городе, сигнал от кого-то не удаленного датчика пробился к сознанию.
Чувство огромной, серой и безликой, как увековеченность в бетоне растопыренных пальцев небоскрёбов, массы, захлестнуло его. Функциональность человеческого муравейника, сдавленные сознания, красиво деформированная коллективная психика произвели ошеломляющее впечатление. Оно увидело мир глазами человека, проводящего годы в слепом следовании ритуалам, утверждёнными свыше, каждый вечер замыкающего круг, начатый утром. Мир, в котором гигантские массы людей бросались на весы, отмерялись и ссыпались вместе, словно песок. Мир глубокого программирования личности, настолько глубокого, что собственные командные имплантанты показались существу детскими игрушками. Мир, замкнувшийся в кольцо, пожирающий сам себя в бессмысленном и глупом прогрессе по кругу…
В который раз гормональная система выбросила в лимфу вещества-регуляторы, и в который раз жабры попытались охватить своими веточками больший и больший объём воды. Эти попытки исторгали из головогруди существа повторяющиеся скрипы и заставляли его конвульсивно содрогаться.
На отключенных от корежащегося сознания глазах отразились бесстрастные лица людей, появившиеся на террасах зданий и разряжавшие своё бессильное оружие в огромную, хорошо освещённую оранжевую цель.
Неожиданный и древний инстинкт согнул тело дугой; заставил его рухнуть в воду, свернуть хвост и ползком, как можно быстрее, выйти из зоны обстрела.
***
Существо лежало на волнах, раскинув конечности во все стороны. Перед взглядом его появлялись картины распределения температур по обозримой поверхности океана, схемы подводных течений и далёкие звёзды, казавшиеся раньше такими родными.
В маленьких коготках, расположенных попарно на каждом сегменте хвоста, оно сжимало золотистые прозрачные ягоды, каждая из которых смотрела в небо своими собственными глазами.
4110
21.09.2002 г.