Вариация на тему "Мамам о семейном счастье" irishi.
------------------------
- Мааааам! Иди сюдаааааа! – вопль со второго этажа заставляет меня выронить какую-то косметическую ерунду, которую я безуспешно вот уже десять минут кряду пытаюсь использовать по назначению перед зеркалом на первом этаже. По причине чего-то постоянно падающего, грохочущего и мявкающего подозрительно знакомыми звуками загружающегося компьютера. Димка знает, что компьютер – только по разрешению и только в ограниченных дозах, но порывается порой испытать на прочность табу.
- Что такое? – я уже на втором, одетая почти наполовину и почти наполовину справившаяся с косметикой.
- Смотй’и! – победно объявляет Димка, демонстрируя мне некую замысловатую архитектурную вариацию из конструктора, - кой’абль!
Он, как герой известного мультика, не выговаривает некоторые буквы и цифры – хотя, впрочем, со счетом и алфавитом у него все в порядке.
Нынче суббота и мы собираемся на наш еженедельный ритуал - поездка за покупками. То есть Димка-то как раз давно уже собран: умыт-одет-накормлен, а вот для меня этот процесс растянулся в объем уже более часа по вышеизложенным причинам. После еще пятнадцати минут бегания вверх-вниз с утешительными мыслями о том, что все-таки это хоть немного полезно для фигуры – мы отбываем.
По дороге выясняется, что список я, конечно, забыла, плюс ко всему мучительно стараюсь вспомнить, не осталась ли в спешке включенной плита. То, что в этих раздумьях я едва не проезжаю нужный поворот – стараюсь не принимать во внимание.
- Мама, мозьно самой’ёт? – с надеждой смотрит на меня Димка, при этом глазешки у него становятся шкодные и ярко-синего цвета, как... я даже не знаю... как самоцветные камешки какие-то. Зная мою слабость к подобным его взорам, он продолжает буравить мое материнское сердце этими алмазами.
- Нет, - я запихиваю в ежовую рукавицу всю свою волю.
- Мааам.... – по привычке он начинает ныть, но затем приводит исчерпывающий довод, - это недой’ого.
Предчувствуя близкое падение бастионов, я переставляю стрелки:
- Ты же хотел подарок своей подружке купить – так что мы ей выберем?... – тут я стараюсь незаметно сменить диспозицию, уводя Димку от соблазнительных самолетов.
Но он решает ковать железо, не отходя от кассы:
- Масину, - безапелляционно заявляет Димка.
- Ну, какая же машина – и девочке? – внутренне торжествую я победу, зная, что если уж он наконец придет к какому-то решению, то это будет навеки, - надо что-нибудь такое девчоночье, ну... куклу какую-нибудь... – неубедительно пытаюсь вспомнить собственные привязанности в игрушечном мире э-э... много лет назад.
Димка задумывается ровно на секунду:
- Й’озовую масину.
Я удивленно смотрю на него – он в ответ невинно сияет своими хитрыми самоцветами, и эта сцена начинает напоминать мне встречу Алисы с Синей Гусеницей. «Весь вопрос – кто возьмет верх, только и всего».
- Розовых не бывает, - делаю последнюю попытку сохранить лицо.
В ответ он уверенно шагает вдоль рядов Барби и таки находит там какой-то розовый кошмар в цветочек. Машину гипертрофированно длинноногой блондинки, обладающей чудовищным вкусом.
Один – ноль.
Служенье муз не терпит суеты – то же самое относится к такому сосредоточенному занятию, как закупка продуктов.
Конечно же, я забываю купить тьму необходимого, пока выуживаю Димку из очередного морозильника с мороженым; потом – пока оттаскиваю его от прилавка с луком, с которого так интересно сдирать шуршащие перья; затем – когда снимаю его с большой кофемольной машины для посетителей, куда он уже что-то засыпал, и я сильно подозреваю, что то был не кофе; потом – воодружая на место боевое звено самолетов, которое Димка втихаря умудрился втиснуть в тележку с продуктами...
- Мам, давай игй’ать, - требует мой сын, появляясь в дверях, ведущих на кухню, где я тороплюсь наколдовать обед и ужин в одном лице. В руках у него джентельменский набор: две машинки, теннисный желтый мячик, часть какой-то неопознанной игрушки и зачем-то матрешка.
- Солнце, мама сейчас занята, у меня тут сейчас пригорит...- отвлеченно начинаю я, но, видя его огорченную рожицу, сдаюсь:
- Хорошо – пять минут.
- Семь, - настаивает Димка.
Мы сходимся на шести, я даю временный отбой обеду и мы сидим на полу в комнате, сочиняя сюжет игры из машинок, мячика, неопознанной детали и матрешки. Димкина душистая макушка все время мельтешит рядом и я, не удержавшись, чмокаю в нее. Он поднимает головешку и вопросительно смотрит мне в глаза.
- Я тебя люблю, - улыбаюсь я.
- И я тебя юб’ю, - признается Димка.
- Очень? – эгоистично уточняю я.
- Оцень, - великодушно соглашается он.
Пока я управляюсь с пылесосом, он под шумок вытягивает из холодильника бидон с молоком – и роняет его на пол. В то время, как я убираю следы молочного побоища на кухне, приходит виноватый Димка и сообщает, что он хотел рисовать, но несколько неудачно открыл баночку с краской.
Бросив молочные реки, бегу наверх: на ковре игриво поблескивает оранжевая лужица, похожая на новорожденного апельсинового осьминога. Пока я предательски оттираю дары моря полотенцем, Димка спускает вниз с лестницы арбуз.
По прошествии нескольких часов, когда все же удается навести некоторый порядок в доме, а мое душевное состояние близится к зачумленному – я падаю на диван в надежде отвлечься, почитав - благо вождь краснокожих смотрит мультики, держа в руках игрушечную гитару и подвывая что-то вместе с Трубадуром.
Так... что тут у нас... давно хотела начать читать, а то до неприличия новая совсем книга... о, боги... как хорошо прилечь...
«...но мой отец возразил, что такой знатный гость, такой блестящий ученый, как Котар, был бы кстати на любом обеде, а вот Сван с его...» ...хорошо бы еще в шкафу у Димыча прибрать, а то там Вавилонское столпотворение скоро приобретет угрожающий размах...
«...которого в области светских отношений скромность и сдержанность были возведены на высшую степень деликатности...» ...ёёёёёлки, а ведь в химчистку надо было еще заехать...
«...приноровив к невысоким духовным запросам этой женщины свойственный ему инстинкт, желания, предприимчивость, он ради того, чтобы опуститься до
уровня своей спутницы жизни...» ...э-э...минуточку, а что это я такое читаю? ...Какой еще Пруст? ...у меня и в мыслях не было читать Пруста, зачем нам кузнец, нам кузнец не нужен... ладно уж - до того лень лень вставать, что пусть будет Пруст... «...наши достоинства не представляют собой чего-то свободного, подвижного, чем мы вольны распоряжаться по своему благоусмотрению...» ...«...дайте, что ли, карты в руки - погадать на короля..."
- Мам, давай дй’аться, - Димка стоит рядом с мечом наголо и протягивает мне второй.
Дуэль, только дуэль.
- Дим, маме бы отдохнуть бы немного... – ною уже я, но Димка непреклонен и я полулежу на диване, вяло парируя его эскапады и проклиная про себя киношников, снявших балладу о доблестном рыцаре Айвенго. Нет, чтоб про ученых снимать – которые спокойно и мирно сидят в лабораториях и творят, творят себе... спокойненько так...
Получив сокрушающий удар прямо в сердце, я облегченно сдаюсь и намереваюсь опять углубиться в прустовские словесные нагромождения. На какое-то время мне это удается, пока не раздается очередной грохот: Димка вывернул аптечку с лекарствами, пытаясь дотянуться до спрятанного мамой печенья. И как он его там узрел, на самой-то верхней и невидимой даже для меня полке?...
После принятия очень вовремя подвернувшейся таблетки анальгина я сдаюсь и включаю Димке компьютер: в этом случае он обычно глух и нем, погружаясь в глубины игр, и пара часов на отдохнуть в сумерках у меня имеет место быть.
Пока Димка зачарованно сидит за монитором, я в другой комнате устраиваюсь на диване, дав Прусту отставку. Говорят, у людей с одинаковой группой крови – очень схожие натуры. У нас с Димкой группы одинаковые, даже резус-фактор совпадает, несмотря на свою отрицательную редкость. Что же у нас общего, если он ломает – я чиню, он ломает – я чиню?... Вот, глаза у нас одного цвета разве...
Незаметно для себя я засыпаю.
Через какое-то время сквозь отработанно чуткий материнский сон я слышу тихое топанье. Димка стоит рядом, сопя носом.
- Мааам... – пробный шар шёпотом.
Я сплю. Очень старательно, сцепив зубы. Но не могу отказать себе в удовольствии понаблюдать за ним сквозь ресницы. Димка какое-то время еще топчется рядом, потом осторожно берет своими ручонками мою кисть – я чувствую на коже его дыхание – и целует мою ладонь.
- Оцень-оцень, - тихо, чтобы не разбудить, шепчет он.