Большую ошибку совершил Билл Смит. Можно сказать, сам виноват во всем. Так суд и постановил, отправив его в бессрочную психушку.
Выходя на пенсию после сорока лет беспорочной службы на ниве муниципальной уборки мусора в родном Самсингтауне, Билл купил себе ту, о которой мечтал, можно сказать, всю жизнь: настоящую европейку, породистую, красивую, самых изящных и заманчивых форм, с темными, как альпийская ночь, стеклами, истинную арийку и чистопородную "Ауди" последней модели.
Он влюбился в нее с первого взгляда - и наповал.
Как всякая истинно роковая женщина, она не капризничала, не приставала со всякими мелочами, не кокетничала и не допускала никакой фамильярности даже в самых интимных местах общения.
Билл накупил ей разнообразной косметики, автомобильных витаминов и полиметаллов, чехлы, коврики, защитные экраны, всю ту мелочевку и мишуру, без которой женщина - не женщина, а комок нервов. Он даже поменял квартиру, примерно за ту же цену, но поменьше, лишь бы у нее был теплый гараж: Самсингтаун отличается капризными и неустойчивыми погодами.
Билл стал следить и за собой - ему казалось неудобным и неприличным ездить в "Ауди" одетым абы как, в будничном, тем более, что выезжал он на ней раз, от силы два раза в неделю. Он не позволял себе сесть за руль небритым или в джинсах и, уж, конечно, перед тем, как отправиться куда-нибудь, он принимал душ и менял белье. Накануне выезда он отказывал себе в обычной вечерней мастурбации и старался не смотреть ничего скабрезного по телевизору.
И все шло своим праведным чередом, пока он не получил через полгода счет из страховой компании. Там стояла цифра втрое больше обычной и ожидаемой.
Разумеется, Билл решил, что это - компьютерная ошибка, и позвонил своему страховому агенту.
- Весьма сожалею, сэр, но все верно: мы получили от дорожной полиции сведения о ваших нарушениях и вынуждены были поднять страховку.
Билл был очень озадачен. За всю жизнь он не получил ни одного штрафа за вождение. Были какие-то мелкие нарушения парковки, но и это было давным-давно и никак не могло повлиять на его водительскую историю. В автостолкновениях же и катастрофах он никогда не участвовал и знал о них только по фильмам и телевизоннной хронике.
Билл не пожалел двенадцати долларов и получил в дорожной полиции отчет о своей истории нарушений.
- Надо же, а по вам незаметно, что вы такой лихач, -- проронил служащий, протягивая Биллу довольно длинный лист, еще теплый от распечатки на принтере.
Билл стал вчитываться, слабо соображая, что происходит: его имя, ее имя, номера - все сходится, но… откуда эти невероятные превышения скорости? проезды на красный свет? игнорирования сигнала "стоп"? и все остальное прочее в таком же духе и стиле?
Билл кинулся просматривать банковские счета, которые обычно проскакивал на полуавтомате, - и не досчитался почти четырех тысяч! "Чертовщина какая-то" - опешил Билл. Не доверяя полиции, а пуще частным детективам, Билл решил разузнать все сам.
Как обычно, он погасил свет в своей квартире в 10.50, но в постель не пошел, а устроился у окна. Долгое время ничего не происходило, и он уже вознамерился лечь, как гараж открылся, и его "Ауди", с потушенными огнями, тихо выкатилась и мягко покатила прочь по улице. Билл таращился во все глаза, но так и не смог рассмотреть, кто же был за рулем и был ли кто-нибудь там вообще.
Теперь весь строй его жизни поменялся, а, если честно, - рухнул. Билл проводил в каких-то кошмарах дни, а по ночам караулил свой гараж и свою несравненную "Ауди", оснащенную электронной сигнализацией и мощным затвором руля. Сенсорный замок гаража Билл также сменил.
Через неделю ночная история повторилась, несмотря на все принятые меры защиты, стоившие Биллу не одну сотню баксов.
И опять сквозь непрозрачную темень стекол рассмотреть, кто там сидит, не удалось.
И тогда Билл арендовал невзрачный фордик и стал проводить ночи в засаде. И он дождался: опять поднялась управляемая изнутри дверь гаража, "Ауди" вальяжно выкатила на дорогу и, быстро набрав скорость, помчалась в даунтаун.
Всю ночь несчастный Билл преследовал собственную машину. Он с бешенством и отчаянием видел, как в нее садились разные мужчины, нахальные, развязные, слегка или густо под шафэ. Однажды в нее впорхнула даже какая-то смазливая дрянь, отчего лицо Билла перекосило в омерзении. Под утро, заправившись и посетив автомойку, "Ауди" прошелестела в гараж.
Воспаленный, измученный, потерявший нить происходящего, Билл рухнул в очередной кошмар, томительно растянувшийся до темноты. Проснувшись, Билл никак не мог сообразить, который теперь час и что, вообще, происходит на белом свете. Мятый, изжеванный, перекосившийся, он вошел в гараж, открыл машину и осторожно принюхался - внутри салона приятно пахло привычной косметикой "Ауди", ничего постороннего. Мильяж также стоял на той же цифре, что и вчера, как будто не было диких скачек и гонок всю ночь напролет. "Ауди" послушно завелась, и они поехали, куда глаза глядят.
Они проехали не менее полусотни миль, пока не въехали в парк, пустой по случаю понедельничного дождя.
- Почему ты это делаешь? -- спросил он.
Он не ожидал услышать ответ, поэтому был ошеломлен ее низким, будто прокуренным, до неистовства томным голосом. Такие голоса редко встречаются у женщин, но, когда они звучат, нет мужчины, который бы ни впал в очарование и безволие от хрипловатых, фиолетовых тонов.
- Билл, прости. Но ты сам выбрал меня и ты уже достаточно опытен, чтобы понять меня и мое состояние. Посмотри на себя, -- к нему повернулось зеркало, -- ты уже немолод, скажем так. Ты сгноишь меня в своем гараже, делая по двадцать пять миль в неделю на скорости до тридцати в час. Понимаешь, я создана для другого: для - свиста ветра и разлетающихся горизонтов, для неистовых и порочных мужчин и еще более неистовых и порочных женщин. Я, как могла, берегла твое самолюбие и спокойствие. Ты сам захотел все узнать - и ты узнал, хотя я не уверена, что тебе стало легче от этого.
- Что же это такое?
- Билл, признайся себе сам: это любовь. Это любовь. Во мне ты познаешь самого себя, тебе неизвестного и незнакомого. Я лишь воплощаю невысказанное тобой самому себе и не признаваемое тобой в себе. Любовь и есть освоение и узнавание себя в другом, себя себе неведомого. Все мои действия, кажущиеся тебе безумством, есть лишь твои, подавляемые тобой желания и страсти, я есть ты, всего лишь, ты, скрывающийся от самого себя.
- И что, я, по твоему, втайне всегда был таким?
- Откуда мне, малолетке, знать? Я знаю тебя ровно столько, сколько ты знаешь меня.
- Но ты разоришь меня.
- Нет, это ты во мне и мною разоришь себя. Я - всего лишь твоя любовь. Я безропотна перед твоими тайными для тебя безрассудствами, страстями и пороками. Ты всю жизнь загонял самого себя на самое дно совести и правил игры в порядочность, но оно все равно прорвалось и теперь у тебя есть я, нежно любящая тебя и столь же нежно любимая тобой.
- Это все кажется немного невероятным.
- Да нет же, это самое обыкновенное сумасшествие. Ты без ума от меня и от самого себя тоже, следовательно.
Они вернулись домой в разных настроениях. Билл был просто размазан по своим подкорковым кишкам и извилинам. "Ауди" чувствовала облегчение от сделанных признаний. Ее распирало от собственной честности и откровенности. Она лоснилась своей неуязвимостью.
После этого разговора жизнь Билла превратилась в глухой поток подозрений, судорожных просмотров счетов, тревожных ожиданий и щемящей, захватывающей все его нутро ревности к реальным и мнимым пользователям услугами прекрасной "Ауди". Он всех их люто и угрюмо возненавидел.
Теперь "Ауди" могла укатить из гаража, не дожидаясь полуночи, а лишь затихнут у своих телевизоров или компьютеров соседи. Она даже стала пропадать на уикэнды. Однажды Билл нашел в ее бардачке плоскую бутылку из-под курвуазье, а на полу - мятые фантики шоколадных конфет и использованный презеватив. От чехлов густо несло псиной придорожного секса. Состоялся тягучий и неприятный разговор, после которого Билл долго держался за сердце. "Ауди" обещала больше не допускать ничего подобного, но это могло означать что угодно - и отказ от распутной жизни и соблюдение чистоты в салоне.
Наконец, случилось то, что и должно было случиться.
"Ауди" сбила двух пешеходов, мать с дочерью (Билл был уверен - из ревнивой мести), и смылась. К несчастью, нашлись свидетели происшествия. Экспертиза неопровержимо доказала, что преступление было совершено на смитовской "Ауди". Никакого алиби у Билла, конечно, не было.
На суде Билл пытался рассказать, как оно все было на самом деле. Адвокат выл по ночам от злобы на своего клиента и собственной немощи.
Оно бы все и ничего. Ну, загремел Билл в психушку, и загремел. Не он первый. Однако дело получило некоторую огласку, просочилось, стало известно многим, и кое-кому захотелось быть не хуже "Ауди".
Первыми, конечно, начали всякие европейские барахлетки - пежо, феррари, бюьики, саабы, за ними потянулись ягуары и лексусы, а потом уж и вся прочая шваль и дрянь - судзуки, форды и даже шевроле, хотя этим-то, казалось, ну, уж, им-то чего? -- а ведь туда же!
Люди вскоре побросали свои машины и стали ездить общественным транспортом или вообще сидеть дома, парковки вокруг супермаркетов стали быстро зарастать мусором и другой травой. Быстро расплодились, как поганки в дождь, маленькие магазинчики и забегаловки. Теперь на телефон 9-11 первыми стали прибывать вовсе не пожарники с полицейскими и врачами, а пицца-рикши, потому что участились голодные обмороки и прочие неприятности.
Вслед за машинами и транспортными средствами потянуло на любовь к людям средства связи и компьютеры. Волна гуманизма захлестнула экономику, хрупкую девочку современной темпераментной цивилизации. Быстро дичающим людям, а все более и все чаще - пустым домам и небесам вещи вопили "Мы вас любим!", но законопаченный в психушку старый Билл Смит уже ничего этого не знал и спокойно доживал время в ожидании конца своего света.