В квартире, запертой изнутри на ключ, только двое часов: настенные и наручные. Настенные – это старая реликвия, имеющая большую ценность в прошлом. Но сейчас их стрелки зависли на уровне 2:30, и не выглядывает больше кукушка из своего домика. Маленькие наручные часы лежат на пыльном столе и четко, раздельно тикают. Потому что тщательным образом некая человеческая рука заводит их каждый вечер. Так они и живут: от завода до завода... Иногда их мирное тиканье приглушает шум включенного где-то у соседей крана или проезжающего под окном автомобиля. Солнце каждый вечер выглядывает из-за стоящей напротив девятиэтажки и пытается своими последними лучами пробиться через мутное окно этой маленькой квартиры. В раковине, где скопилась куча немытой посуды, неторопливо ползают тараканы. Иногда они шарятся по столу, где кроме засохших кусков хлеба и огрызков яблок стоят в вазе три гвоздики, когда-то цветущие и дарящие радость. Здесь же лежит старая пожелтевшая газета, у которой оторван небольшой кусок. А на полке свалены в кучу книги и тетради, которых на первый взгляд не отличишь друг от друга: настолько толстым оказался осевший на них слой пыли. Все умерло; слышно только одинокое тиканье часов... А на кровати неподвижно лежит человек. Его глаза либо закрыты, либо устремлены в обросший паутиной потолок. Он не ест, не пьет, его ничего не интересует, у него отключен телефон. Он забыл, когда в последний раз видел человеческое лицо. Он лежит и ничего не делает. Он существует. Только раз в день в одно и то же время вечером он встает, чтобы завести свои часы. Это единственное, что заставляет его подняться. Но потом он снова ложится и опять закрывает глаза. У него депрессия...