И была великая битва. Небольшая армия маленького, но гордого королевства столкнулась с армадой захватчиков. Дружина Сонара-Бравина Храброго, закованная в воронёные доспехи, нерушимым строем металась по залитому кровью полю.
Бесстрашные дружинники то прикрывали сминаемых тяжелой
вражеской конницей ополченцев-горожан, то слабо вооруженных
поселян, выносимых жестоким ливнем арбалетных стрел, то
полудиких союзников из лесных племен. Дикари сражались только мужеством (разве дубины и грубо выделанные ножи – оружие?), но даже полуголые дикари, впавшие в священную ярость – наследство доставшееся от древних пришельцев с севера, голыми руками убивали закованных с головы до пят вражеских рыцарей, и продолжали убивать, рыча как разъяренные звери, душили, рвали зубами даже будучи пронзенными насквозь несколькими копьями.
Горожане плотным строем держались до последнего вздоха, поднимая конных латников на копья, рогатины, а то и на простые остро заточенные и обожжённые на костре колья. И умирая, они вдохновляли сограждан гимном Семи Городов королевства. Они пели и умирали, умирали и пели:
"…Стены высокие вкруг наших домов
Но крепче камня живая плоть и кровь…"
Горожане маневрировали, худо-бедно сохраняя строй. … Выжили редкие счастливцы и отчаянные храбрецы, поднявшие на копьё не один десяток конников. Почти всех раздавила железная лава атакующей конницы, но и конница разбилась о голые груди ремесленников, откатилась, потеряв восемь из десяти.
Крестьяне жали свою кровавую ниву. Их топоры и вилы, косы и просто колья косили вражескую пехоту. Но и сами они падали свежесрезанными колосьями, пробитые навылет арбалетными болтами, от которых не очень-то спасали дощатые щиты…
Даже неожиданно прибывший на подмогу сводный отряд
монахов, громко вознося Всевышнего и понося врагов, презрев
заповедь «не убий», теснил врага. Их тяжеленные посохи,
сделанные из железа и меди крушили вражеские головы, ломали
спины и конечности. И монахи погибали и, тут же их Братья
служили над ними отходной молебен, не переставая сражаться.
«…И аз воздам!…» - раздавались их величественные голоса - «…Да
воскреснет Бог. Да источатся врази его! …», и падали Братья, падали, падали, пронзённые мечами и копьями, защищённые только нательными крестами, рясами, крепкой верой, да любовью Божией…
Сам же Сонар-Бравин рубился в первых рядах своей
дружины, грозя сразить и любого из своих гвардейцев,
старавшихся оттеснить короля из передней шеренги в глубь строя. И всё же не смотря на усилия дружинников, он вырвался вперёд на помощь горстке поселян, окружённых со всех сторон и державшихся как будто у них девять жизней.
Пахари и лесорубы истекали кровью и держались из последних сил, сковывая большой отряд врага и не давая ему сманеврировать. Сонар-Бравин врубился во врагов как волк в овечье стадо и разметал пеших врагов…но, оглянувшись, он увидел, что его дружина не успевает за ним. В бок его гвардейцам ударил большой отряд бронированной кавалерии, и дружина никак не успевала к Сонару-Бравину. «Вперёд!» закричал король и устремил поселян навстречу своей дружине, прорубавшей тропку к своему вождю. Но тут же бил сбит с коня ударом копья, пущенного сильной рукой. Копьё попало прямо в шлем, и хотя добротный шлем выдержал удар, Сонар-Бравин упал без сознания. В тоже мгновение его окружили израненные крестьяне. Они изо всех сил сдерживали безумный шквал атаки врагов, собиравшихся захватить тело предводителя этого упрямого народа. Все они погибли в бешеной сече, зубами прогрызя кровавую дорожку для спасения короля.
Последние шаги, оглушенного Сонара-Бравина в полном рыцарском доспехе, нёс здоровенный деревенский кузнец Хэмм из Виллы. Кузнец шёл, почти бежал оскальзывая на трупах полуотрубленной ступнёй, с полудюжиной длинных стрел в спине, покрытый кровью с ног до головы. Он бросил свой огромный молот, которым размозжил не одну сотню вражеских голов, чтобы вынести, прикрывая своим телом, Сонара-Бравина, своего короля, которого видел лишь второй раз.
Первый раз Хэмм видел его, когда тот подковывал в кузнице Хэмма-старшего своего жеребца, потерявшего подкову.
Придя в себя, король спросил кто его спас. Ему указали на захлёбывающегося своей кровью Хэмма, который, собрав последние силы, поднял ладонь, приветствуя своего короля и
сделал жест, показывая «Иди, сражайся!!!».
Сонар-Бравин взглянул на своего спасителя и, сев на коня, приказал привязать себя ремнями к седлу, после удара голова всё ещё кружилась…
И Сонар-Бравин бросился на врага, увлекая за собой
дрогнувших было соотечественников. И они пошли за ним и
победили.
И это была СЛАВА…
А кузнеца Хэмма тяжело раненого отыскали родные и
отвезли в свою Виллу. Вылечили, выходили, а когда Хэмм стал
вставать, он смастерил себе железную ступню и быстро научился ходить на ней, чуть только прихрамывая и грохоча железной ногой.
…Прошло много лет. Седой, но крепкий Хэмм – Железная
Лапа уже успел переженить всех своих внуков. Он, как и прежде был мощен как медведь, хотя старые раны напоминали о себе в плохую погоду. Старая кузница стала тесной и он с сыновьями отстроил новую, большую кузню, а внуки, получив от деда храбрость, твёрдость, волю и кузнечное мастерство, разъехались по всему королевству…
Как-то раз старина Хэмм стоя на пороге своей кузницы и
задумчиво разглядывал порозовевшие от закатного солнца облака.
И тут он услышал походную песнь Сонара-Бравина Храброго – короля этого изрядно расширенного королевства. А чуть позже он увидел шагающую королевскую армию, в голове которой гарцевала личная гвардия короля, впереди ехал поседевший, но с величественной осанкой и зорким взглядом и крепкой рукой король Сонар-Бравин. Он, казалось, не замечал тяжёлого полного рыцарского доспеха, надетого на него и мощного щита, толстого и прочного, без всяких поблажек.
Король ехал без шлема – он был дома. Старый Хэмм, лязгнув железной ступнёй, выпрямился во весь немалый рост и, приложив одну руку к сердцу, вскинул другую в приветственном жесте.
На глазах его блестели слёзы и кузнец не мог понять их, не мог унять. Старый король заметил его и, выкрикнув команду, поскакал к Хэмму. Король спешился и обнял своего спасителя, соратника, свидетеля былой победы. Так и стояли они: обнявшись, подняв ладони в приветствии…
А мимо них, чеканя шаг, шла стальная дружина. В
приветствии, чистосердечном, величественном взметнулись руки, забранные в латные рукавицы. И ветер трепал пестрые флажки на концах копий поднятых в знак уважения. Суровые лица дружинников ветеранов, покрытые пылью и шрамами, плотно сжатые губы, твёрдые взгляды, мокрые от слёз щёки…
Молчаливое и от того ещё более величественное приветствие…Так и стояли они кузнец Хэмм – железная лапа и Сонар-Бравин Храбрый -- король и полководец. И передними железной рекой шествовала приветствующая армия.…Вслед за железной рекой ускакал король, обняв напоследок кузнеца…
А старик Хэмм ещё долго вглядывался в даль мокрыми от
слёз глазами. И заходящее солнце, напоминая о былом, обагрила низкие облака пурпурно-алыми цветами. Как кровь павших, как кровь, щедро отданная в уплату победы…
Это была ПАМЯТЬ!
6.10.1999.
p.s. Это моё первое серьёзное произведение в прозе. Так сказать проба пера.