Насмотревшись по телевизору репортажей из Великобритании об овечке Долли, фермер из деревни Безрадичи Мыкола Гринько решил клонировать свою любимую свинью Фросю.
Сейчас он уже не помнит, что именно было первично в его желании сделать это: любовь ли к Фросе или же интерес к возможной прибыли? Однако, природная сообразительность Мыколы позволяла ему без труда варьировать мотивами своего поступка. Все зависело от характера разговора. Это было особенно важно в отношениях с прессой.
Пейзанские корни Мыколы не мешали ему тонко чувствовать необходимость поделиться с корреспондентом «Financial Times» корыстностью своих желаний и обсуждать величину предполагаемой прибыли. Зато, сидя у сарая с дамочкой из «Cosmopolitan» и счищая с ее дорогих туфель застрявшее в подошве дерьмо, Мыкола со слезами умиления на глазах рассказывал о внутренней красоте Фроси и непонимании ее феминистических взглядов в свинарнике.
Однако это было позднее. А начиналось все с того, что Мыкола, человек законопослушный с богатым жизненным опытом, прежде чем умножить Фросю на 56, написал в районный Совет ЗАЯВКУ НА КЛОНИРОВАНИЕ. К тому же Гринько часто слышал по телевизору о негативной реакции властей некоторых стран на подобные опыты. И хотя хохлов большим «урожаем сала» не испугаешь, реакцию загадочного украинского государства он предугадать не решался.
Реакция местных властей была в целом положительной. Глава Района, а в прошлом председатель заготконторы, Онопко был опытным управленцем, хотя в генетике разбирался слабо. Незнание разницы между клонированием и осеменением, не помешало ему позвонить в область: мол, «в одиночку район с клонированием не справится, потребуются дотации из областного бюджета».
Глава администрации области Ширин в это время готовился к выборам. В другое время он сам бы клонировал Гринько, «шо б мозгов с двоих было побольше!». Но сейчас, узнав об инициативе Гринько, Ширин, не долго думая, включил клонирование в свою предвыборную программу: «В каждое село по свино-ксероксу!». Думал он недолго не оттого, что хорошо разбирался в генетике, а оттого, что мыслил он всегда быстро и масштабно: защита такой оригинальной инициативы позволит ему засветиться в центральных СМИ и обеспечит внимание пока не клонированного электората к его скромной, хотя и проворовавшейся персоне.
Предвыборная суета Ширина не прошла незаметно в Киеве. Министр сельского хозяйства Пшонка был в опале. Опалился он на президентских выборах, поддержав щедрого на обещания, но «не того» кандидата. Ходивший теперь к Прокурору чаще, чем к себе на работу, Пшонка увидел в клонировании свое спасение. Конечно, было заманчиво сделать парочку своих клонов, отдельно для Прокурора, отдельно для заседаний Кабмина, чтобы оригинал тем временем окучивал грядки с банальными кабачками на банальной испанской даче. Однако напуганный Почетный академик Академии Сельского Хозяйства Пшонка понимал, что еще не время. Тем более он догадывался, что такое генетика, и даже, как ему рассказывали, был соавтором книги по этой тематике. Пшонка очень быстро сообразил отдать проект в разработку института, которым заведовал его зять. Программа, понятное дело, за пару лет загнется, но ее бюджетное финансирование несколько уменьшит образовавшийся в результате длительного общения с прокурором дефицит его личного бюджета.
Постановление Кабинета Министров «О всеукраинской программе клонирования» уже не могло пройти незамеченным в мире. Президент в это время находился в ЮАР, где, извиняясь, пытался сбыть не к месту и не вовремя уродившуюся пшеницу. Когда на пресс-конференции его спросили о причинах столь значительного прорыва Украины в области клонирования, он снисходительно ответил, что «научный потенциал Украины всегда недооценивался, а вакуум, который искусственно создается вокруг украинского рынка, заставляет Правительство предпринимать неординарные и эффективные шаги по выводу сельского хозяйства страны из кризиса».
По всей Европе эхом прокатились забастовки фермеров, которые опасались одного – крестового похода «свиньей» со стороны Украины.
После длительных переговоров, которые проводились в Женеве, Украина, слегка пококетничав, согласилась свернуть программу клонирования. В ответ были подписаны документы о предоставлении Украине очередного транша МВФ в 20 миллионов и реструктуризации предыдущих долгов.
Гринько был вынужден отказаться от идеи клонировать Фросю.
Его поступок потряс всю Европу. С континента шли посылки и денежные переводы, а в Норвегии открыли Фонд Фроси. Её жизнерадостный пятак не сходил с обложек всех европейских журналов. В трех странах Фросю признали самой сексуальной свиньей года, в двух других - избрали Почетным членом Академии, а в Брюсселе ее именем назвали одну из улиц, где установили памятник «Писающая Свинка».