Среди опадающей листвы он был похож на принца. Его глаза были мертвы. Бездонная темнота жила в них. Он машинально поднес потухшую сигарету к губам и серый пепел, отломившись от фильтра, упал на его плащ. Он смотрел куда-то вдаль, не замечая струящейся вокруг него жизни. Скрюченные листья хрустели под ногами прохожих; грязная дворняга, низко опустив голову, бежала куда-то по никому не ведомому следу. Он смотрел на мир сквозь тусклое стекло реальности из глубины своих глаз и думал, выкован ли какими-нибудь богами молот для этого стекла? Его многочисленные попытки преодолеть эту, неизвестно кем поставленную преграду, ни к чему не привели. Стекло ни разу не дрогнуло под его напором. Оно, когда-то совсем прозрачное, только мутнело и все больше искажало контуры мира с той стороны. Он долго бился о него, как ночная бабочка о стекло окна, прежде чем понял, что он как и бабочка может надеяться только на то, что кто-нибудь откроет форточку и впустит его. И он стал ждать этот момент. Годы напрасных попыток научили его терпению. Но ждал не только он, совсем рядом его поджидала тьма. И, закрыв глаза, он начал падать в ее липкие объятия. Она накрыла его и прошептала на ухо:
- Ты ждешь, принц, но ведь открыть окно может лишь друг, а есть ли у тебя
друзья? Ты думал, кому ты нужен там, за стеклом?
И тогда где-то глубоко внутри него родился крик. Он рос, впитывая силы, бьющейся в агонии надежды и, вырвавшись наружу, как молния, вонзился во мрак. Он кричал, вкладывая в крик всю свою боль и отчаяние, и рвал на куски скользкие щупальца тьмы, пытаясь сбросить ее с себя.
Стекло задрожало, покрылось трещинами и обрушилось на землю. Тьма, улыбаясь, отступила, и пока не утих звон, он видел богов, собравшихся посмотреть на него. Он открыл глаза и совсем рядом увидел лицо девушки, в светлых глазах которой плескалась тревога.
- Вам плохо? – спросила она.
Ну что он мог ответить? Конечно:
- Нет.