Два брата-панка бродили как-то вечером по Дворцовой, пили наперегонки пиво, потом мяли ботинками-«говнодавами» баночную жесть. В общем, развлекались. Дело тем временем близилось к разводу мостов. Братья перебрались на Васильевский остров и стали искать, где заночевать. В одном из дворов обнаружилась огромная, позабытая мусорщиками помойка. Хлам не только переполнял ее, но и расстилался безбрежными океанами вокруг. Младший брат разбежался и нырнул туда с головой. Старший деловито проследовал за ним и вскоре свил среди картонных коробок уютное гнездышко. Младший же устроился с торца помойки, где было много полиэтилена. Он накрылся полиэтиленом с головой, и вскоре ему стало жарко. Запах пота смешивался со сладковатым запахом гнили.
– Эй, смотри-ка, что я нашел! – крикнул старшой.
Братья вытащили из-под сломанной инвалидной коляски старую и влажную тополиную чурку. В гниющей древесине под корой обычно заводятся опарыши. Сковырнув кору, братья увидели много ленивых белых личинок. Парни не только наелись, но и сделали запасы, распихав опарышей по карманам своих грязных джинсовых курток с обрезанными рукавами. Потом младший уполз обратно под полиэтилен, а старший лег на спину и устремил мечтательный взгляд в небо, на котором уже выступила звездная сыпь.
Неожиданно с другой стороны помойки кто-то заворочался и, кряхтя, полез на бачок. Через минуту старший брат увидел над собой две грязные ступни с отслаивающейся кожей. Несколько струпьев, пахнувших мертвечиной, упали панку на лицо. Тот сдул их, боясь пошевелить рукой.
Мертвец на бачке заголосил:
– О-о-о-ой, убили, ссуки! Менты поганые! Нет жизни бомжу, так и умереть не дают.
Он снял с шеи голову и сунул ее подмышку. Голова сердито вращала глазами, потом гаркнула:
– Я когда-то был артистом. Бедный Йорик! Теперь и тебя сгубили!
Другая рука сердито выхватила голову и с хрустом водрузила на место. От хруста проснулся младший брат, но что-то ему подсказало, что лучше дать мертвецу выговориться.
– Как же умереть-то? – пригорюнился мертвец. – Или так и придется бродить мне по свету? Ну, я тогда всем покажу!
Он сунул в рот указательный палец левой руки и откусил одну фалангу. То же самое он проделал и с остальными пальцами.
– Вот я вам задам… – приговаривал он, обрабатывая маленьким точилом торчащие костяшки. Закончив маникюр, бомж спрыгнул с бачка прямо старшему брату на живот и поскакал вглубь двора. С вечерней прогулки возвращалась молодая девушка. Мертвец подкочил сзади и наколол ее задницу себе на руку, как на вилку. Потом распахнул пасть пошире и откусил несчастной голову.
Вероятно, мертвец побежал на Университетскую набережную, но братья были настолько измучены перипетиями сегодняшней ночи, что им и в голову не пришло прослеживать его дальнейший маршрут. Они даже уснуть не могли от страха.
Через некоторое время во дворе послышался казенный стук милицейских башмаков и характерное позвякиванье наручников.
– Зазвенел мудями, – проворчал старший брат, устраиваясь поудобнее.
А мент тем временем приблизился к помойке и постучал по железному краю дубинкой. Вдруг одним ударом ноги он развалил хлипкий шалаш старшего брата. Над бедным панком нависла огромная фигура. Из расстегнутого ворота форменной рубашки высовывалась черная кучерявая растительность и две толстые бычьи шеи. На одной из голов была фуражка, а на другой не было.
– Отброс общества! – проревел мент, хватая старшего брата. Он вонзил в его в тело все свои шестьдесят шесть зубов и мигом разорвал грудную клетку на части, пробираясь к внутренностям.
Младший брат забился под бачок, натягивая на себя полиэтилен.
Двухголовый мент потащил мертвого панка куда-то в подвал, то и дело озираясь на лежащий посреди двора обезглавленный труп девушки.
Выждав момент, младший брат выбрался из-под хлама и пустился бежать. Когда он добежал до своих, то лица на нем не было. Он упал на руки подхватившим его панкам, и только несколько глотков портвейна привели его в чувство. Он рассказал друзьям, как лишился своего брата.
Все панки ненавидят ментов, но среди тех ребят были два карлика-близнеца, ненавидевшие ментов особо люто. Звали карликов Вася и Коля. Когда Вася выслушал историю до конца, то заскрежетал зубами так сильно, что эмалевая крошка посыпалась из его рта прямо в стакан.
– Подожди, – положил руку ему на плечо Коля. – Мы отомстим!
И обвел притихшую и отрезвевшую публику яростным взглядом. Близнецы были очень сильны, хоть и совсем невелики ростом.
Карлики вошли в тот страшный двор, отыскали в одном из подъездов ход на крышу и, пыхтя, затащили туда небольшой бетонный блок. Потом они пристроили его на краю крыши и стали ждать появления двухголового мента из подвала. Тот не заставил себя долго ждать и, оглушительно рыгая обеими головами, вышел во двор.
- Эй, гадина! – крикнул Вася, а Коля столкнул вниз блок.
Мент хоть и был двухголовым, но соображал как самый обычный мент. Он, наверное, так и не понял в чем дело, когда блок рухнул прямо на макушку правой головы. Впрочем, голова не пострадала, только лоб опустился чуть ниже, чем был, – почти вровень с надбровными дугами.
Но чудовище все-таки истолковало это как своего рода агрессию и, злобно зарычав, бросилось в подъезд. Карлики заметались, ища незаколоченные выходы. Но их не оказалось. В результате карлики взялись за руки и замерли на самом краю крыши.
Двухголовый мент бежал прямо на них, и каждая голова намеревалась сожрать по карлику, но в нужный момент близнецы расцепили руки и разбежались в разные стороны. Не успев затормозить, мент воспарил на мгновение в воздухе и, кувыркаясь, грохнулся неуклюжей тушей на низковольтные провода. Во всем доме вырубились телевизоры и свет. Яростные жильцы колотили по своим ящикам кулаками и матерились на чем свет стоит. А наши герои вернулись в свой двор и завоевали среди местной братии, а также других знакомых панков еще больший почет и уважение. Карлики прославились, и история эта обросла многочисленными деталями и фантастическими подробностями, но я рассказал вам только то, что имело место быть на самом деле. Ни больше, ни меньше.
И ю л ь 2 0 0 2
Послесловие, которое автор счел необходимым добавить.
В силу значимости подвига, совершенного двумя карликами, в панковских общинах начал культивироваться маленький рост. Молодые родители-панки, решившие порадовать себя и общество новыми человечками, запихивали своих чад в деревянные ящики, тем самым сильно тормозя развитие их скелетов. Через пять лет все дворы люмпеновского Невского района были заполонены детишками с укороченными ножками и приплюснутыми головами, отчего нормальные дети, оказавшиеся в меньшинстве, чувствовали себя неполноценными. Еще через два года мода перекинулась на Василеостровский и Центральный районы и постепенно охватила весь Петербург и Ленинградскую область. Добропорядочные обыватели были напуганы не столько Вырождением прежней расы, сколько Рождением новой героической расы, призванной уничтожить на корню коррумпированную правоохранительную систему. Через пятнадцать лет подросшие карлики осознали свою социальную значимость и дали первый серьезный бой ментам. Кровопролитная битва наглядно продемонстрировала, что баланс сил наконец-то соблюден в более-менее равной степени, а преждевременная смерть одного из легендарных героев, карлика Васи, совершенно неожиданно стала ярким, полным мистики доказательством богоизбранности новой расы: в квартирах высших милицейских чинов с тех пор появлялся и появляется поныне призрак бесполого карлика со следами разложения на лице. Как правило, призрак сидит на платяном шкафу, вяло болтая голыми ножками, и никакая сила не может его оттуда согнать. Он тихо начинает хихикать, так тихо, что даже чуткие уши опытных ищеек ничего не могут различить. Но с каждой минутой призрак хихикает все громче, и вот уже режущий хих наполняет всю спальню, словно льется из мощной квадросистемы. Призрак совершенно не стесняется видеокамер и вспышек фотокамер. Он никуда не уходит, зато заставляет целые семьи срываться с насиженных мест и отправляться в дальние странствия в поисках нового жилья. Но и там их может настигнуть призрак карлика, – хотя, казалось бы, все позади! Он седлает платяной шкаф и вяло болтает голыми ножками. В руках у него стакан, он потягивает напиток. Ходят слухи, что он потягивает коктейль из человеческой слюны, юшки и женских месячных выделений. По понятным причинам, ни доказать, ни опровергнуть эти слухи нельзя. Однако, автор рад, что именно в Петербурге, городе трех революций, зародилась еще одна, немного кровавая, зато самая мистическая революция из всех, насквозь пропитанная духом тайны и минимализма.