Добравшись до своей квартиры, он попытался вставить в замок ключ, но к его удивлению ключ не подходил. Взглянув на надписи, оставленные неизвестным на стенах лестничной клетки, посмотрев на номер квартиры, Александр еще раз попытался открыть дверь, но ключ наотрез отказывался входить в замок. Скорее из любопытства, нежели из- за надежды на результат он нажал на дверной звонок. Через несколько секунд в дверном глазке загорелся свет и послышался лязг открывающихся замков. Дверь открылась, и в проеме появилось обвислое небритое лицо. На обладателе этого лица были надеты тренировочные штаны. Левая рука сжимала паспорт, правая – молоток.
- Вы кто? – изумленно спросил Александр.
- А вы кто? – не менее удивленно вторил ему человек с молотком.
- Это улица Антикоммунистическая 17? – с последними каплями сомнения в голосе спросил Александр, все же надеясь на здравый ответ «нет». Но лицо в проеме ответило:
- Да, а что?
- Ничего, просто я тут живу.
- Вы, тут?!… - недоверчиво сказал человек с молотком и протянул Александру паспорт. – Акститесь, вот мой паспорт, там черным по белому сказано, что я, Петр Петрович Тупайло, прописан по адресу Антикоммунистическая 17 квартира 13 уже два года вместе с женой своей, Клавдией Шиферовной Тупайло, - Александр открыл паспорт, где действительно было сказано все то, о чем говорил человек с молотком. В это время в дверной проем просунулась маленькая головка женоподобного существа с накрученными на бигуди волосами.
- Петя, опять этот полоумный притащился, - сказала женоподобная головка.
- Да нет, Клавочка. Тот был с бородкой и ростом поменьше, хотя вопросы очень похожи. Кстати, предъявите свои документы.
- Я не могу вам их предъявить. Понимаете, я попал в ужасную историю…
- Вы мне тут мозги не пудрите, - продолжал человек с молотком, - а то много вас таких развелось. Утром – пришел человек, очень похожий на вас, попросил документы, сказал, что я живу тут два года и ушел. Будто я сам не знаю, что тут живу, потом приперся еще один, представился, спросил какого-то Александра Котова и тоже смылся. Теперь вы. Предъявите документы, или я звоню в ближайшее отделение накопителя.
- А как звали этих людей?
- Первый не представился, а у второго была какая- то странная японская фамилия. Не то Хасанов, не то Харбинов.
- Цусимов?
- Да, точно – Цусимов! Так вы его что, знаете?
- Я – Александр Котов.
- А документ, что вы этот самый Котов, у вас есть?
- Понимаете, я же вам говорил, у меня нет при себе документов. Они остались у врача, а забрать я их не успел, так как это врач вызвал психушку, и мне пришлось бежать. На самом деле я – диктатор Марс, - объяснил Александр. Но его объяснения не произвели на собеседника того действия, на которое рассчитывал Александр. Человек с молотком закрыл дверь. Александр еще несколько раз позвонил. После чего до него донесся телефонный разговор: «Алло, это накопитель? Это беспокоит вас Петр Тупайло. Тут у меня под дверью очень подозрительный субъект, называет себя диктатором Марсом. Антикоммунистическая 17. Жду».
Александр выскочил на улицу. Уже выходя из своего двора, он увидел двигающийся навстречу газик и, отпрыгнув в сторону, застыл, прижавшись к стене дома. Машина прошла мимо и остановилась у его подъезда. Из газика выбежали четыре человека в форме и скрылись в подъезде. Дело приобретало нежелательный оборот, поэтому, собрав все силы в кулак, Александр побежал. Не разбирая дороги, он несся по улицам, по проходным дворам, около получаса абсолютно не давая себе отчета в происходящем.
Очнулся Александр в каком-то парке. Обессиленный, он лежал на скамейке. Сверху через вуаль облаков на него глядело лицо луны. Легкий ветерок убаюкивающе гладил по волосам, и он, поплотней укутавшись в плащ, уснул здоровым сладким сном.
Утро нового дня подкралось незаметно. За редкими облаками проглядывала золотая кайма солнца. Сквозь сон Александр услышал разнобойный, слегка шелестящий шум. Со стороны шума слышались голоса. Открыв глаза, он посмотрел в сторону, откуда доносились все эти звуки. Через ненаведенную спросонья резкость глаз Александр увидел огромное темное животное, пересекающее аллею парка. С первого взгляда показалось, что фрагмент гигантской змеи с переливающимися на солнце чешуйками. Однако, присмотревшись, Александр понял, что двигающееся животное не что иное, как темная масса толпы, а чешуйки не более, чем головы людей, не известно почему двигающихся строгой колонной через парк, который облюбовал для отдыха Александр. Он встал и подошел ближе, дабы узнать, отчего в уже было вымершем городе появилось столько организованно двигающихся людей. Но, не сделав и пяти шагов в заданном направлении, он почувствовал что-то жесткое, уткнувшееся в спину. Чувство инородного предмета, давящего в спину, сопровождалось окриком «Стоять! Куда?» Александр машинально поднял руки и оглянулся. Сзади стоял военный в камуфляжной форме с автоматом наперевес. Это был один из солдат его личной охраны и Александр узнал его.
- Куда выбежал, а ну, марш в строй, - выкрикнул человек в форме и для большей убедительности еще раз ткнул Александра стволом автомата.
- Что значит – марш! Вы что, меня не узнаете, я – диктатор Марс!
- Чего, чего, Марс?! Ты что, сбрендил? А ну, марш в строй, или сейчас отправишься в накопитель. – Под тяжестью доводов автомата Александр решил подчиниться и встал в колонну, слившись с животным, двигающимся нескончаемым потоком по улице. В колонне Александр встал рядом с человеком в сером костюмчике и галстуке. На плечах у человека была маленькая девочка, рядом, взяв его под руку, шла женщина, вероятно, его жена. Мужчина с ребенком улыбался, на девочек красовался огромный синий бант. И вообще, вид этих людей будил у Александра воспоминания из его далекого детства. Когда он, как и эта девочка, шествовал по расцвеченной первомайскими флажками улице на плечах своего жизнерадостного отца, умершего из-за опоздавшей неотложки, от сердечного приступа. Видимо, из-за этих воспоминаний Александра потянуло к именно этому человеку, и он заговорил с ним.
- Вы не знаете, куда нас ведут? – спросил Александр.
- А вам что, не разъяснили, - на тестирование.
- На какое тестирование?
- Ну, вы прям, как с луны свалились, - на интеллектуальное. Сейчас все протестируются, и начнется нормальная жизнь, извините за каламбур, без дураков.
- Я не понимаю вашей жизнерадостности. Вам что, станет лучше от того, что ваши мозги прокрутят через компьютер?
- Во всяком случае, мне бояться нечего. Я грамотный инженер, специалист, достойный лучшей жизни, а вот мой начальник – полный идиот, и таких бычков отправлять на рудники надо. Да вон он и сам сюда пробивается. Как говорится, про дурака вспомнишь… - человек с ребенком расцвел в подхалимской улыбке.
- Михаил Григорьевич, здравствуйте! Какими судьбами сюда?
- Такими же, как и вы, - буркнул Михаил Григорьевич. – Вы жену мою не видели с детьми? Я шел, а они, вот, отстали.
- Нет, не видел. Если б увидел, обязательно задержал бы, и они вас тут подождали, как говориться, среди своих.
- Ну, ладно, я их дальше поищу, - сказал Михаил Григорьевич и стал ввинчиваться в толпу.
- Удачи вам! – патетико-надрывно выкрикнул человек с ребенком, а когда начальник скрылся, добавил, понизив голос, - идиот. Так, вот, я продолжу. Этих жирных свиней давно пора отправить на рудники, а на их место поставить действительно толковых специалистов.
- Вы на себя намекаете?
- Хотя бы. Ведь такие люди, как мы, и есть истинный генофонд общества, и новая власть обязана освободить для таких, как мы, места таких идиотов, как мой начальник, ибо интеллект общества надо защищать, и в этом новая власть права, так как… - человек с ребенком еще что-то говорил, но Александр его уже не слушал, он уже размышлял над другими вещами. Он думал об уроде. Уроде, который создан если не им, то с его легкой подачи и при его непосредственном участии. Об уроде, который, вселяясь в человека, в мгновение ока переворачивает всю систему ценностей, накопленную годами и заставляет пойти, сломя голову, туда, где забрезжит призрачная звезда, даже не счастья, а просто иного в сравнении с настоящим бытия. И если тогда, на площади все можно было объяснить парапсихологией, передачей мыслей на расстояние, массовым гипнозом, чертом, дьяволом, то чем объяснить сегодняшнее, исступленно-восторженное единодушие, с которым многоголовая толпа, смирясь со своей судьбой, покорно идет на искусственную селекцию. Почему каждая клеточка личности, идущей в этой толпе, не взбунтуется против подобного положения вещей. Почему эта толпа, разорвавшись на маленькие группки, не сметет десяток автоматчиков, охраняющих ее от свободы. И Александр поймал себя на мысли, что он тоже часть этой толпы, и так же, как и все, безропотно идет в этой колонне, не собираясь отсюда вырваться. Только он виноват больше каждого из этих несчастных. Вольно или невольно, но именно он сотворил этого урода, которого как ни назови, имя ему одно – ложь. Это она, незаметно проникая в поры человека, начинает как кислота разъедать его изнутри, заставляя его закрывать глаза на вещи, которые были сами по себе ему противны совсем недавно, делая при этом вид, что этих вещей просто нет, а если и есть, то абсолютно не стоит заострять на этом внимание, как на чем-то далеком и к нему лично не относящемся, а после начинает просто врать. Сначала себе – то оправдывая, то возвышая себя над другими, а для этого врет и другим. Со временем перестает верить правдивым словам, облеченным в простую форму, и ни на секунду не сомневается в правдивости лживых идей, скрашенных заумной казуистикой сомнительных доказательств. Александру стало нестерпимо стыдно. Прежде всего, потому, что он, всегда проповедовавший правду как в искусстве, так и в жизни, никогда не поступаясь своими принципами, стал жертвой этого урода. Презиравший до последней клетки мозга толпу с ее единомыслием, стал частью этой толпы.
Размышления Александра оборвались, так как его взгляд упал на фасад дома, мимо которого он проходил. На нем красовался плакат с надписью «Не волнуйся – я за тобой» и Александром, простирающим руку к небу. В этом не было бы ничего необычного, таких плакатов в городе было полно. Но Александр обратил внимание на некоторые детали, появившиеся на портрете. У человека на плакате появилась черная бородка и темные очки, скрывающие глаза. На подобном плакате невдалеке было то же самое. Александр только подивился расторопности новых властей, в один день поменявших все плакаты. С другой стороны он не мог взять в толк, почему все портреты, если не считать очков и бороды, как две капли воды похожи на него. «Вероятно, - подумал он, - дабы не морочить себе голову, художник просто пририсовал уже готовому лику новые черты, и из портрета вождя плакат превратился в символ. Хотя все равно это было очень странно». Погруженный в свои мысли, Александр даже не заметил, когда толпа повернула на улицу, ведущую к центральной площади. И лишь когда все остановились, Александр осознал, что находится именно там, где начинался его головокружительный взлет, равно как и падение.
Посреди площади стояло шесть кабинок, похожих на кабинки для голосования. В них из колонны тянулось шесть человеческих ручейков. Солдат, стоявший рядом с каждой, заводил по одному человеку в эту кабинку и через несколько секунд выводил его, выкрикивая одну из трех цифр: один, два или три. Тут же, невдалеке, располагались три довольно просторных сооружения, похожие на загоны. Над каждым красовалась огромная римская цифра, соответственно I, II и III. В зависимости от того, какую цифру выкрикивал солдат, другой препровождал человека в один из этих загонов. В сооружении под номером I стояли столики, за которыми сидели люди, рядом суетились официанты с подносами, где россыпью лежали заморские фрукты и стояли прохладительные напитки. Невдалеке размещались диваны, на которых отдыхали попавшие в этот сектор. Во втором секторе так же стояли диваны, но столиков не было, и официант был только один, он разносил желающим бутерброды. Но самым многочисленным был третий сектор. Длинные лавки, стоящие тут, не вмещали и десятой части скопившегося там народа. Большинство стояло, многие обессилившие сидели прямо на земле, опираясь на решетки ограды. Рядом Александр заметил еще группку растерянных людей под охраной автоматчиков. Между собой сектора были разделены высокими железными перегородками так, что находившиеся в загончиках не имели возможности наблюдать за соседними секторами.
Примерно через полчаса Александр и сам оказался у кабинки, куда без излишней деликатности его и втолкнули. В кабинке находился монитор с небольшой коробочкой, из которой торчала медная пластинка в виде человеческой пятерни. «Положите руку на пластину», - услышал Александр голос солдата за своей спиной. Ничего не оставалось, как подчиниться. Мгновенно на мониторе зажглась надпись: «Александр Сергеевич Котов. Год рождения 1969. Коэффициент 5,9. Категория 2». После чего солдат взял его под руку и вывел из кабинки. «Сектор два!», - выкрикнул куда-то в пустоту солдат, и рядом с Александром как из-под земли вырос другой военный, который, взяв его под вторую руку, провел его к загончику с цифрой II. Дверь в сектор отворилась, впустила Александра и, звякнув, закрылась за его спиной. Не много походив вдоль рядов диванчиков и найдя свободное место, он сел. Рядом с ним оказался старичок лет шестидесяти в профессорских очках стальной оправы, он нервно курил. Александр попросил у старичка закурить, на что старичок, ни слова не говоря, вытащил из пачки сигарету, вставил ее в рот Александру и поднес горящую зажигалку. Это была первая сигарета за последние два года, поначалу даже закружилась голова. Но вскоре организм адаптировался к новому положению вещей и, перестроившись, стал получать удовольствие от столь вредного мероприятия. Где-то рядом затарахтела машина. Александр поднял голову и увидел грузовик, остановившийся возле загончиков. В грузовик была погружена группа людей, стоявших особняком. Охрана также забралась в кузов, и грузовик уехал.
- Куда их повезли? – спросил Александр своего соседа, который к тому времени уже докурил и сидел, закрыв лицо руками. Вместо ответа старик взвыл нечеловеческим голосом и, упав на пол, запричитал:
- Господи, да почему же мы такие дураки? Нам ведь теперь всем каюк, и высшим, и низшим! Нельзя достичь счастья с бесом в душе, нельзя!
Двое людей в форме, прибежавшие на крик, вошли в загон и, взяв старика под руки, унесли. Снова воцарилась тишина, но ненадолго. Вскоре со стороны третьего сектора послышался вопль. У входа в загородку один из солдат, заломив руки, пытался впихнуть в загончик какого-то человека. Человек упирался, кричал: «За что! Не сметь! Я же свой!» Александр присмотрелся: это был тот самый человек, недовольный своим начальником, с которым Александр шел рядом в колонне. Вырвавшись на несколько секунд из объятий человека в форме, инженер хотел было бежать, но, ударившись о решетку вольера, моментально сник и, опустившись на землю, затих, до Александра доносились лишь его жалобные всхлипывания: «За что, за что, за что?» Военный, небрежно взяв лежащего за ногу, втащил его в сектор и закрыл дверь. От раздумий в отношении несчастного раздавленного существа, которое еще недавно именовало себя Человеком с большой буквы «Ч», у Александра непроизвольно поднялась верхняя губа – рефлекс, наблюдающийся у брезгливых людей, когда те по воле случая пальцем давят муху или таракана. От всего этого к горлу подкатил неприятный комок, и, дабы не усугублять настораживающие симптомы, Экс-диктатор закрыл глаза, потому как то, что было открыто взору, у наблюдавшего со стороны человека могло вызвать лишь рвотный рефлекс. Так, отвалившись в уютном диванчике, он просидел около получаса, пока сознание не стало постепенно успокаиваться, а мозг – периодически отключаться. Гомон народа стал куда-то уходить, и Александр открыл глаза. Вокруг никого не было. Пустыми стояли все три загончика. Сплошным матово-белым слоем по площади стелился густой туман, такой густой, что кроме небольшой части площади и сеток секторов ничего не было видно. Александр встал и, выйдя из загородки, направился прочь. Вдруг неожиданный порыв ветра моментально как пивную пену сдул весь туман. Взгляду открылась жуткая и вместе с тем спокойно-печальная картина. Исчезнувший туман обнажил город, но города не было, были торчащие из земли остовы зданий, покосившиеся электрические столбы, раскидавшие по земле провода, куски развороченного бетона и вздыбленный обгорелый асфальт. Вокруг стояла давящая на уши тишина и лишь стук удаляющихся шагов прерывал ее. Александр побежал на этот звук, желая найти его обладателя, дабы тот рассказал, что произошло в городе, пока он спал. Пробежав центральную улицу (вернее все, что от нее осталось), Александр увидел человека, нырнувшего в полуразрушенный дворик. Бросившись за ним в это сооружение, которое сейчас трудно было назвать ласковым словом «дворик», Александр оторопел. Перед ним спокойно с некоторой ненавистью в глазах стоял Языков.
- Так ты жив? – удивленно спросил Александр. Не меняя выражение глаз, Языков изобразил подобие улыбки:
- Я жив?! Да, - после некоторой паузы ответил Языков. – Я жив, как и живо все вокруг. Неужели ты не видишь, как распускаются почки не деревьях, несмотря на кучную заполненность улиц автомобилями, как дети устроили футбольный матч прямо в этом дворике? Не видишь, как на скамейках под распускающимися деревьями сидят влюбленные и целуются, не обращая внимания на прохожих, как бабки тащатся с базара с наполненными всякой всячиной сумками, разве не видишь? Да, правильно, не видишь. Этого всего просто нет, все это растаяло как мираж. И я тоже мираж. Мираж старого мира – атрибут нового.
- Как же все это могло произойти… кто… когда?
- А ты разве не знаешь, кто? – Сказал Михаил, усмехнувшись, отвернулся от Александра и присел на груду битого кирпича.
Что- то Александру показалось неестественным в его позе. Михаил сидел как-то скособочено, ненатурально. Подойдя ближе, он попытался взять Языкова за плечо, но плечо осталось в руке Александра, все же остальное тело рассыпалось в прах. На месте, где сидел Михаил, остались лишь разметаемая ветром кучка пепла да пара обгорелых ботинок. Но больше всего Александр удивился тому, что происшедшее нисколько его не испугало, все было, как само собой разумеющееся. Неожиданно осенила догадка: «Это сон! Как же я сразу не допер. Надо проснуться, всего лишь проснуться». Он выбежал из дворика, на ходу лупя себя обеими руками по щекам, но не чувствуя при этом никакой боли. Затем по пути зачерпнул из лужи воды, чтобы брызнуть себе на лицо, но ладонь осталась сухой. Наконец, добежав до загончиков, он плюхнулся на диван и, сжав зубы, со всей силы надавил пальцами на глаза. В ту же секунду Александр проснулся. Он сидел на скамейке возле своего дома. Вокруг суетились люди. Невдалеке слышалось тарахтение газонокосилки, которой заботливый дворовой садовник подстригал траву возле своих окон. Лицо Александра расплылось в сладостной улыбке: «Как хорошо, что это был сон, просто сон, - радостно подумал он, - приснится же такое». Но вдруг рядом притормозила машина - «Вольво» нагло серебристого цвета. Из машины вышла девушка, сомненья не было, это была Тамара, его Тамара. За ней вышел он сам – Александр Котов. Александр не поверил своим глазам, но человек в стильном болоньевом плаще и галстуке из-под бортов с тщательно зализанной прической на голове был как две капли воды похож на него. Вышедшая из автомобиля парочка скрылась в подъезде. Не долго размышляя над происходящим, Александр бросился за ними. Его двойник и Тамара поднимались по лестнице, оба смеялись. С их стороны до Александра доносились лишь полувнятные фразы: «Я этого козла прижал, мол, гони бабки… Я ему пару раз зарядил… Сейчас, милая, оттянемся… Ха- ха- ха». Уже возле самых дверей своей квартиры Александр нагнал их и, что есть силы выкрикнул имя девушки, так недавно и вместе с тем так давно ушедшей из его жизни. Тамара даже не обернулась, тогда он попытался схватить ее за руку, открывающую входную дверь, но не успел, девушка уже скрылась за порогом. В ту же секунду Александр получил мощный удар в грудь и полетел вниз, пересчитав спиной все ступеньки лестничного пролета. Чуть придя в себя, он поднялся и, двумя руками держась за перила, стал вновь подниматься по лестнице. Двойник с самодовольной улыбкой, сложив руки на груди, смотрел на него сверху.
- Тебе что, мало? – насмешливым тоном сказал он.
- Ты кто? – заплетающимся языком спросил Александр.
- А ты что, не узнал? Котов я, Александр Котов.
- Врешь, я - Котов. Позови Тамару.
- Чего?! Ты на себя посмотри, кому ты нужен, урод, - после этих слов двойник вытащил из кармана зеркальце и поднес его Александру. Александр обомлел. Из отражения на него смотрела страшная морда Карла со ссохшимся старым лицом, растрепанной бородой и кошачьими глазами. В это время из квартиры на лестничную клетку вышла Тамара. Она подошла к двойнику и, ласково взяв за плечо, спросила:
- Ты чего домой не идешь?
- Да так, - ответил двойник, вытаскивая из кармана пачку сигарет, - остался покурить.
- Тамара!!! – с отчаянной надеждой в голосе закричал Александр и в ту же секунду получил второй удар, на это раз в лицо. После чего вновь полетел вниз.
- Ты чего это руками размахался? – слетая по ступенькам, услышал он женский голос.
- Рука замлела, хотел размять, - ответил мужской.
Александр поднял голову и увидел Тамару. Она обнимала небольшое существо с длинной бородой, ее талию сжимали руки с перепонками на пальцах, а по лестничной клетке из стороны в сторону мотался длинный крысиный хвост. И больше от вида этой парочки, нежели от быстрого спуска по лестнице, Александр потерял сознание.
После того, как сознание вновь вернулось, Александр еще долго не мог поверить в нормальное состояние своего вестибулярного аппарата и, лишь, когда открыл глаза, то осознал, что находится на борту какого-то самолета, а перед его носом кто-то как веером размахивает газетой. Наведя в глазах резкость, он присмотрелся к обладателю газеты. Это был Языков. Из груди Александра вырвался непроизвольный стон.
- Вам плохо, Александр Котов? – юродивым тоном спросил Михаил.
- Исчезни, зачем ты меня преследуешь, тебя же нет, ты умер, уйди, отстань от меня. Я не могу больше тебя видеть! – простонал Александр.
- Ну, умер, умер. Почему, стоит человеку умереть, как все от него отворачиваются, и никто не желает видеть. Обидно – прожить всю жизнь, чтобы получить такое неуважение после смерти.
- Где я?
- На борту авиалайнера «Боинг - 747». На, почитай, я использую это вместо программки, – с этими словами Михаил протянул Александру газету «Правда» за 1984 год. На типографском листке была обведена ручкой статья «Шпион обезврежен»:
Вчера самолет Южно-корейской авиакомпании «Боинг – 747» нарушил границу СССР. На запросы с земли самолет не отреагировал, продолжая следовать вглубь территории Советского Союза. После повторного запроса, на который экипаж также не ответил, было принято решение о ликвидации нарушителя…
Языков посмотрел на часы:
Итак, у нас осталось очень мало времени. Если ты не изменишь создавшуюся реальность, то кошмарный сон настоящего непременно станет кошмарной явью будущего. Некая иная сущность, незаметная в нормальной жизни, пробуждается в человеке, и она может в любой миг развратить весы истории, повергнуть мир в хаос, в ужасающем круговороте которого никто уже не вспомнит, кто был такой Александр Котов, и почему он не попытался спасти мир.
- Что я могу сделать, все уже вышло из-под контроля. Я даже не диктатор Марс.
- Самое ужасное не то, что ты не диктатор Марс, а то, что диктатор Марс – это тоже ты. Ищи колодец в степи.
- Но где в…
- Ладно, не мешай, - оборвал Александра Михаил и посмотрел в иллюминатор, - сейчас начнется самое интересное. Щас как шарахнет.
- Что шарахнет?
- Как что, ракета, - бросил Языков, приковав взгляд к циферблату наручных часов. – Итак, 5, 4, 3, 2… Внимание!
В тот же миг салон самолета осветился ярким пламенем. Мимо Александра полетели куски пылающего металла вперемешку с человеческой плотью. От ужаса Александр зажмурил глаза, а когда открыл, то увидел, что находится по-прежнему на диванчике в секторе № 2. Вокруг сидело огромное количество людей, смотрящих куда-то вперед. Александр тоже устремил свой взор туда, куда и все. Возле загончиков находился броневик, возле которого стоял человек в окружении военных. К человеку в штатском подбежал солдат с мегафоном. Штатский взял рупор, и через несколько секунд оттуда послышалось: «Внимание! Сейчас будет проведена выдача паспортов с новыми адресами и направлениями на работу в соответствии с результатами тестирования. Выходить из секторов по одному, четко называть фамилию». В секторах началось движение. Постепенно колыхающаяся водорослями масса стала выстраиваться в строгую очередь, вьющуюся спиралью внутри каждого из секторов. Спираль шаркала, ругалась, вздыхала, кашляла, но покорно повиновалась каждой команде, исходящей из-за решеток вольеров. Александр тоже встал в один из витков этой многоголовой змеи. Возле выходов из каждого сектора стояли несколько человек, по виду напоминавших конторских служащих, и, поминутно заглядывая в какие-то бумаги, выдавали выходящим сияющие своей новизной корочки. Очередь двигалась быстро, и потому через каких-то три часа Александр был уже у выхода.
- Фамилия? – спросил конторщик. И Александр уже хотел было ее назвать, но вдруг чья-то рука выхватила его из очереди и с возгласом «Это со мной!» протянула через военный кордон. Обладателем этой руки оказался взявшийся невесть откуда Иван Цусимов.
- Господи, хоть одно знакомое лицо! Вы узнали меня? – спросил Александр дрожащим голосом.
- Конечно, узнал, но обойдемся без реверансов. Нужно быстро сматываться отсюда, пока не получили пулю в спину.
- Пулю?!
- Да, да, пулю. Потом это назовут несчастным случаем, сейчас это модно, - выпалил Цусимов и, не выпуская руки Александра, быстро перебежав площадь, нырнул в близлежащий проходной двор. Затем, в таком же темпе миновав дворик, выскочил из него, но тут же отпрянул в сторону, еле успев утащить за собой Александра. Возле самой арки, задевая стены, с грохотом и бешеной скоростью промчался грузовик. После этого Иван вновь подхватил Александра и, выбежав из этого дворика, быстро юркнул в другой – напротив. Александр лишь успел заметить, как промчавшийся грузовик развернулся и вновь двинулся на них. Кинувшись в ближайший подъезд, оба беглеца обессилено плюхнулись на ступеньки лестничного пролета. Где-то рядом, скрипя тормозами, промчалась машина. Ее звук, постепенно смолкая, удалялся. Воцарилась растерянная пауза. Оба всматривались друг в друга, как бы заново знакомясь. Первым нарушил молчание Цусимов:
- Скажите, диктатор Марс и Александр Котов – это одно лицо?
- Одно, - с некоторым снобистским безразличием выдохнул Александр.
- Так вот, за последние два дня тут все как-то переменилось, - затараторил Иван. – Вначале, сразу после смерти Языкова, исчез Дрынзгов, потом исчезли Вы, а после появился человек, похожий на Вас и назвал себя диктатором Марсом. Но я сразу просек, кто это был. Этот человек и привел меня к Вам. Зачем я только согласился на эту авантюру. Но он привел такие доказательства, о которых мне и рассказывать сейчас страшно. У меня тогда не было другого выхода. Теперь же, когда я сделал то, что он просил, он пытается меня убрать. Я ему стал не нужен. Вчера, когда я устанавливал свой НОИ, когда я уже заканчивал работу, кто-то врубил отключенный мною ток, и меня не убило только по счастливой случайности, а сегодня после начала работы НОИ, кто-то полностью заблокировал мой доступ в систему. Тут то я и понял, что моя песенка сыграла последний аккорд. Хотел бежать – не успел выйти из здания, как по мне открыл стрельбу один из охранников. Плохо у нас готовят солдат, «не дай Бог войны – они стрелять не умеют». Он, конечно промазал, и его сразу взяли, но на допросе он сказал, что якобы видел, как я вытащил пистолет и пытался его убить.
- Ну, и зачем Вы все это мне рассказываете? Ясно, что кто-то уничтожает всех, кто со мной общался, и я даже догадываюсь, кто это.
- Вы даже не представляете, что происходит, - продолжал свой сбивчивый рассказ Цусимов, - то, что сейчас происходит, приведет к полному краху всего. Всего - я имею в виду всего мира. Хотя Вас я тоже раньше считал несколько сдвинутым, но тот, кто пришел на Ваше место – маньяк. Я еще не знаю точно, чего он хочет, но то, что он делает – безумие. Вы видели его глаза…
- У него глаза кота, - перебил Ивана Александр. – Нельзя ждать от него чего-то разумного с нашей точки зрения, потому что это не человек. Это даже не животное. Это нечто. И это нечто погребет под собой весь мир. Вы – последний, кто знает меня в лицо, поэтому это нечто и пытается Вас уничтожить.
- Но это еще не все, - продолжал Цусимов, - вчера ночью я заканчивал отладку системы, делал расчеты по количеству тест-единиц, и, вдруг, на мониторе пошла какая-то ахинея: появился цветок, который трансформировался в свастику, свастика в паука, паук оказался ползущим в траве, трава же росла в какой-то степи с настоящим скифским идолом, затем идол ожил и побежал по степи. Я Вам все так подробно рассказываю, потому как здесь, по-моему, важна каждая мелочь. Так вот, идол бежал, пока на его пути не появился колодец, и все время, пока он бежал, казалось, что он опасливо оглядывается на меня. А, подбежав к колодцу, нырнул в него. Затем было показано дно колодца, на котором лежали обломки идола. После чего этот идиотский ролик начинался сначала. Что я только ни делал, чтобы его выключить, - все впустую. Я даже подумал, что какому-то психу- хакеру удалось, не смотря на все мои ловушки, запустить в НОИ какой-то вирус, но с помощью моих антивирусных программ уничтожить или хотя бы найти этот вирус не удалось. Тут я по настоящему испугался, так как НОИ в процессе сбора информации отлавливает вирусы еще на стадии разработки непосредственно из голов хакеров. Это продолжалось около часа, после чего мультик исчез, и появился текст, вернее стишок, который тоже вертелся на мониторе час, а потом исчез, и компьютер вновь стал работать как раньше, не потеряв ни байта информации.
Александр недоверчиво посмотрел на Цусимова:
- Да, интересную, конечно, историю Вы мне рассказали, но что все это могло бы значить для нас с вами?
- В том то и дело, что очень даже значит.
- А стишки Вы запомнили.
- Так в них то все и дело. Они так долго вертелись на экране, что я успел их выучить наизусть. – Цусимов склонил голову и, закрыв глаза рукой, стал декламировать стихи, размеренно раскачиваясь в такт:
Ты не знаешь меня,
Я не знаю тебя,
Но ты уничтожишь родное дитя.
Затем ты найдешь того, кто был самым,
Его поведешь гостем незваным
К тому, кто недавно хозяином был
Животного, что его же убил.
Потом, оседлав железного змея,
Вы в степь отправляйтесь и там поскорее
Найдите то место, где издревле доселе
Нет ни птиц, ни травы и ни зверя.
Найдешь там колодец, стоящий зеницей,
В него попадешь, не поверивши лицам,
И там пропадешь, как посланник безлицый,
Иль мир обретешь. И не смей ошибиться.
- А стишки то не того, - заметил Александр по окончании декламации
- Того не того—дело вовсе не в их литературных достоинствах, это закодированное послание, кто-то дает указание к действию. Если учесть, что по моим данным детей у меня нет, то вторая строка «Но ты уничтожь родное дитя» относится непосредственно к НОИ. Так как если бы не он возможно и не было того что сейчас творится.
- Почему же вы его не уничтожили?
- Не смог. Понимаете, к НОИ я действительно отношусь как к родному ребенку . Я его создал я его учил, лечил, если у него было что не так. Вы бы смогли убить своего ребенка?
- Да, пожалуй, нет.
- Вот и я не смог. Когда я вник в этот текст, я решил просто перед самым тестированием внести сбой в систему, дабы довести результаты тестов до абсурда. Компьютер должен был давать всем максимальное число балов коэффициента интеллекта, тем самым положить конец всему этому сумасшествию. Но когда я пришел утром, мой доступ в систему был кем то заблокирован, я же стал лишь посторонним наблюдателем того, что происходило на мониторе.. Машина уже работала сама, без моего участия. Но даже тогда я не нашел сил, чтобы ее уничтожить . Машина выдавала на монитор фото тестируемого, его паспортные данные и коэффициент. А я лишь за этим наблюдал со стороны до тех пор, пока на мониторе не появилась ваша фото. Тогда я и вспомнил третью строчку «Затем ты найдешь того кто был самым..»—и сразу бросился вас искать. Но у выхода из здания меня обстрелял охранник о котором я уже рассказывал и поэтому я несколько задержался.
- Погодите, - перебил Ивана Александр—прочтите мне еще раз следующие строки этого послания.
- Его поведешь гостем незваным к тому, кто недавно хозяином был, животного, что его же убил—без выражения протараторил Иван.
- Кажется до меня начинает доходить. Нам нужно найти хозяина кота Карла.
- Кота!?—переспросил Иван.
- Да, кота. Это очень долго рассказывать, за мной!—скомандовал Александр и, вскочив на ноги, бросился вниз по лестнице.
- У вас есть адрес этого самого «хозяина»?—спросил Цусимов, последовав за ним.
- Нет,—на ходу ответил Александр—но я знаю, где его найти.
Выйдя из подъезда, Александр огляделся и двинулся вдоль улицы ведомым только ему маршрутом, к известному только ему месту назначению. Сзади, отставая примерно на шаг, шел Цусимов в надежде, что экс-диктатор действительно знает, что делает. Хотя сомнения в его нормальности тоже не оставляли Ивана. В глубине длинной улицы появилась точка. Точка увеличивалась, постепенно превращаясь в красный квадратик, который, в свою очередь, представлял не что иное, как приближающийся трамвай. Со стороны происходящее выглядело несколько нереальным. В городе, где целую неделю не было видно ни одной единицы автотранспорта ( как общественного, так и частного, не говоря уже о трамваях и троллейбусах). В городе, где с исчезновением транспорта с улиц исчезли и пешеходы, в этом городе как какая-то заморская диковинка двигался целый трамвай. Хотя при ближайшем рассмотрении выражение «целый» звучало явным преувеличением. Лобовое стекло было изрешечено пулями, все же остальные стекла были просто выбиты, единственная дверь, оставшаяся в трамвае, тащилась по булыжной мостовой на куске арматуры. Общую картину дополняла огромная вмятина на кузове возле номерного знака, который по иронии случая «разумеется» был «013».