Небольшая уютная квартира. Миниатюрная симпатичная девушка сидит в бежевом кресле спиной к окну и сжимает голову руками. Солнце приглаживает ей волосы лучами розового заката. На полу валяется кипа газетных листов, рядом с креслом стоит тумбочка с телефоном. Телефон надрывно трезвонит о том, что с девушкой, сидящей в бежевом кресле, кто-то хочет поговорить.
- Да. Алло!
- Привет. Что так долго не брала трубку?
- Музыка громко играла.
- А почему у моей колибри такой раздраженный голос?
- Еще один день безуспешных поисков. Похоже, я так и останусь безработной.
- Ну-ну. Не надо расстраиваться из-за пустяков. Я попробую что-нибудь сделать. Выкинь эти дурацкие газеты, через полчаса я заеду. Поужинаем вместе.
- Я не хочу сегодня. Слишком устала. Голова болит.
- Вот и отдохнешь. Через полчаса жду внизу. Одевайся и спускайся. Целую.
«Его самоуверенности хватило бы на отряд гномов. Не волнует его, что я устала. Могли бы пиццу домой заказать». С тихим раздражением она рылась в шкафу с одеждой. «Краситься не буду, пускай любит такой, какая я есть. Или пускай не любит. Сейчас уже все равно». Светлана расчесывала волосы, так и не заметив, что над ее внешностью уже поработало Солнце. Она схватила красную сумочку, лежавшую на пуфике в прихожей, чмокнула здорового рыжего кота по кличке Маркиз, и выбежала на улицу, чтобы не заставлять Витю ждать. Заставлять ждать сегодня была его очередь. Тонированная синяя «девятка» подъехала через десять минут, ослепив «дальним» светом.
- Садись, Светик-семицветик. Поедем в ресторан «Белая акула».
- Но…
- Знаю, что дорогой. Ты этого стоишь.
Вечерний город удостаивал светом своих фонарей лишь центральные улицы, на периферии ночевали сгущенные сумерки. В этих сумерках кошка могла показаться серой уже после того, как вы на нее наступили, не увидев, что здесь кто-то есть.
На стоянку возле ресторана, как киты в бочку, набились длинные шикарные иномарки. Над входом хищно скалилась белая акула. Белая неоновая акула. Сбоку – деревянное рулевое колесо, будто снятое с какого-то брига, а может, фрегата или даже восьмидесятипушечного галеона.
Виктор не стал ставить свою тонированную кильку возле нехилых мира сего, оставив ее около въезда, прямо на улице. В ресторанном полумраке ненавязчиво джазбэндил немертвый оркестр.
Они сели друг напротив друга за небольшим столиком. Светлана отметила про себя, что в строгом черном костюме с однотонным темным галстуком Виктор, будучи невысоким сероглазым блондином, смотрится… ну несколько необычно. Она не любила мата.
- Как провела день?
- Ужасно. Эти звонки, отказы. Как правило, ничего конкретного. Неужели рекламное дело в нашем городе загибается?
- Ты ведь пока не работаешь, значит, оно еще живо…. Прости.
- Да ладно, - Света закрыла лицо руками. Кто-то внутри ее черепа продолжал лупить стальным прутом по гулкому колоколу. Виктор, потеряв интерес к разговору, начал рассматривать других посетителей.
Принесли заказ. Светлана растерялась при виде множества столовых приборов всевозможных форм и размеров.
- Ешь, чем удобно. Я сам в этом этикете ни хрена не понимаю.
Он жевал, открывая и закрывая рот, открывая и закрывая его, делая так, что было видно полупережеванную массу деликатесов. А голова не проходила, болела назойливо, пульсирующая боль стучала изнутри в такт музыке.
- Извини, я сейчас вернусь, - сказала Света.
В туалете она включила холодную воду и начала жадно пить, потом плеснула на лицо и потерла виски, мельком поблагодарив себя за отсутствие косметики. Немного полегчало.
- Может, отвезти тебя домой? – спросил Виктор, когда она вернулась.
- Нет, доедай.
- А ты?
- Я не хочу.
- Тогда я твое доем.
- Ладно.
У подъезда, открывая ей дверь авто, Виктор попытался поцеловать Свету, но она отшатнулась и легкой дробью эхо взбежала по ступенькам.
- Я попробую завтра подыскать тебе работу, - прохладно сказал он.
- Позвони.
- Позвоню. Надеюсь, завтра настроение у тебя будет лучше, - сказал он хлопку двери.
***
- Как тебя угораздило так залететь?
- Залетел не я. Я – попал.
- Не имеет разницы. Выпьешь еще? Я угощаю. Как станет лучше с деньгами, будешь ты меня угощать.
- О,кей.
Стас, высокий полнеющий брюнет с лицом хронического неудачника, отодвинулся от стола. Антон, его новоявленный друг, пошел к стойке еще за пивом.
Вернулся слегка качающейся походкой и стукнул кружкой о стол.
- Ты смотри, не расплескай! У тебя уже качка началась.
-Это хорошо. А как у тебя на работе дела?
- Плохо. Могут скоро уволить.
- И что тогда делать будешь?
- Застрелюсь. Что я, зря последние деньги на пистолет потратил?
- Не надо так шутить. За что тебя увольнять-то?
- У нас зарплата в зависимости от числа клиентов, которых ты раскручиваешь на подачу рекламы. А если в метро вокруг тебя свободно из-за перегара, клиентов ты отпугиваешь еще более успешно. Тех, кто не приводит заказчиков, у нас долго не держат.
- А бросить пить пробовал? – Антон сделал большой глоток.
- Слишком дорого. Кодироваться… декодироваться.
- Пистолет купить – дешевле.
- Почти на тысячу рублей.
- Опять шутишь?
- Зачем?
- Ты жене сказал, что пистолет якобы купил?
- Нет. Не стал Танюшу расстраивать, сказал, что эти деньги пропил.
- А она?
- Устроила истерику. Будто не понимает, что Игорька будит каждый раз. Потом его всю ночь успокаивает, спать укладывает. А у самой – слезы капают. Я, идиот пьяный, еще смеялся тогда, говорил: ребенка утопишь.
Друзья замолчали надолго. Допили пиво и вышли из суеты и шума бара в темную сверчковую прохладу ночи. Тучи начали задевать Луну своими кудрями. Антон и Стас попрощались и разошлись. Каждый грел свои мысли.
Темноту в тесной однокомнатной квартире бесстрашно разгоняли зеленью своего света электронные часы, показывающие пять минут второго. Тихо, почти неслышно в замке повернулся ключ. Дверь скрипнула. Стараясь не будить заснувшую тишину, а так же жену и сына, Стас прокрался на кухню, сел за стол и задремал, опустив голову на руки.
Ранним утром, когда проснувшаяся Татьяна пришла на кухню, за окном лениво проливал асфальт летний дождь. При виде мужа, спящего за кухонным столом, сжалось сердце, но она решила быть твердой, бетонно-непробиваемой и не показывать свою слабость. «Пусть не думает, что я его жалею», - сказала она самой себе и начала тормошить Стаса за плечо.
- Просыпайся! Эй! Утро уже. На работу пора.
Стас открыл глаза и сморщился от боли в затекших руках.
- Ты где вчера был? Опять пил?!
- Угу.
- Что, так просто «угу» и все?!
- Танюш, давай эти ссоры отложим, а? Принеси воды, пожалуйста.
- А чего я должна откладывать?! Кончай пить, слышишь?! Уйду, уйду от тебя! Пить не бросишь – уйду! Не могу я одна семью содержать! – Татьяна замолчала, всхлипнула и отвернулась.
- Сам воду возьми, - буркнула она позже, едва сдерживая себя от слез..
Стас молча взял стакан и пошел в ванную.
-Сырую-то не пей. Слышишь?
Но он уже закрыл дверь, включил холодную воду и сунул лицо под струю. Потом начал жадно пить, захлебываясь, поставив стакан на пол и не обращая внимания на сильный запах хлорки, пытаясь заглушить боль в голове, отвлечься.
Через несколько минут Стас вышел из ванной и, не взяв зонта и даже не переодевшись, уехал на работу. В комнате плакал ребенок. Возле здания с вывеской «Рекламное агентство «Волга-интернейшнл»» стояла синяя тонированная «девятка».
Город, над которым распластали свое серое одеяло тучи, выглядел хмурым и недовольным. В детстве, когда он был еще маленькой деревней, точкой на карте, город умел радоваться дождю и той свежести, отсутствию пыли и июньского пуха, которые приносил хороший ливень. Но тогда были другие нравы, иные люди, более раскрепощенные и близкие к природе. Они не прятались под серыми болоньевыми зонтами, не обходили луж, не смотрели с ненавистью на небо и не разъезжали в тонированных жестянках. Он помнил радость тех, других людей, которые смеялись, прыгая через лужи, и говорили: «Знатный урожай будет! Лей, лей дождик!» Город взрослел вместе с жителями, менялись его взгляды, мировоззрение. В этот день он впервые улыбнулся, когда кончился дождь, и смущенное красное Солнце показалось в дырке на небесном одеяле.
Звонок телефона застал Светлану лежащей на узенькой кровати и задумчиво почесывающей рыжего кота Маркиза. Ничем другим в этот день она и не занималась, поэтому уже ошалевший кошара с искренней радостью спрыгнул с кровати в клубах собственной линялой шерсти.
- Алло.
Привет. Как настроение?
- Лучше. Голова прошла.
- Куда?
- В смысле?
- Ладно, не важно. Я нашел тебе работу в рекламном агентстве «Волга-интернейшнл». Там одного уволят, на его место пойдешь. Директор этой компании – мой знакомый, так что все будет тип-топ. Рада?
- Конечно! Очень!
- Вот и славненько. Непонятно, зачем ты пыталась своей самостоятельностью блеснуть, все равно же не нашла работу.
- Тебе этого не понять. И все равно, спасибо.
- Поужинаем сегодня?
- Давай лучше завтра. Отметим мое назначение.
- Лады. Я заеду завтра в полвосьмого. Отвезу на работу.
- Хорошо. До встречи. Целую.
***
Узнав о своем увольнении, Стас ушел с работы сразу после того, как завершил все начатые дела. Он купил в «Союзпечати» дешевый блокнот с львиным прайдом на обложке и ручку «Corvina» с наивной надписью «made italy», а затем направился в парк, который в рабочее время выглядел совершенно опустевшим, лишь несколько старушек выгуливали здесь своих беспородных пекинесов. Стас сел на одну из деревянных лавок, которая была еще влажной после утреннего дождя, открыл блокнот и написал: «Татьян, ты же знаешь…» Вырвал и скомкал листок, бросил его за спину. «Дорогая, я тебя люблю, но не могу я так больше…» Зачеркнул, вырвал и отдал ветру. «Прости меня, я так больше не могу. Я слаб». Закрыл блокнот и убрал его в карман.
Когда начало темнеть, Стас направился к дому. В квартире было сумрачно: Татьяна еще не пришла, а соседка, присматривающая за Игорьком, свет предпочитала не включать. Стас поблагодарил сердобольную старушку и, пожелав долгих лет жизни, выпроводил из квартиры. Блокнот с дружной семьей львов на обложке он положил в ящик стола, где жена хранила свою косметику, вспомнив, что забыл забрать с работы пистолет. «Завтра с утра схожу», - подумал Стас.
Солнце проснулось вместе с рассветом, улыбнулось городу, который только начал открывать глаза. Светлана, одетая в пиджак, бежевую блузку и строгую черную юбку, нетерпеливо топталась возле подъезда, поглядывая на часики и невесомо здороваясь с малознакомыми соседями. Подъехал Виктор.
- Что так долго? – Света нервно улыбнулась.
- Вот, ровно полвосьмого.
- А на моих уже больше.
- Не волнуйся, успеем.
- Я спокойна.
Стас подъехал на работу около восьми. Роясь в своем столе, он чувствовал, как его прожигают насмешливые взгляды.
- Помни уговор. Сегодня едем в ресторан.
- Помню-помню, - Света душила уже покрасневшую сумочку.
- Заеду в семь.
- Давай.
По узкой темной лестнице она поднялась до второго этажа и посторонилась, пропуская вниз дурно пахнущего человека, который бережно нес в руках что-то, завернутое в газету.