Пришлось как-то в юности пребывать. Все, наверное, проходили эту начальную школу жизни, помнят наверняка достоинства и недостатки этого периода. Страстно хотелось любить и быть любимым. Мечталось вынести девушку из горящей хаты, или на худой конец спасти её, тонущую в местном пруду. Но как-то не везло в жизни. То дома горели не по пути, то пруд был мелковат, и тонуть прекрасный пол явно не собирался.
Хорошо было тем, кому повезло с родителями, которые достойно могли содержать своих отпрысков. В те времена всеобщего дефицита достоинства молодого человека определялись исключительно модностью одёжки, в которую облачал кошелек родителей.
Нам «ЛошадиННым» это не снилось - как нибудь до следующей степухи бы дотянуть, и прекрасный пол смотрел на нас как сквозь решето. Обидно было, конечно, но ничего не поделаешь! А так хотелось внимания!
Да, я напомню читателям, что я уже сделал описание своей жизни в «ЛошадиННой», с которой начинал путевку в жизнь и изучал ненормативную лексику. Осмелюсь доложить, что в последующие 3 года она протекала не так художественно, как в начале, потому и не заслуживает внимания.
Четвёртый год обучения привёл к перелому жизни, и с годами явно появилось желание высказаться по этому поводу.
На последок образования государство надумало, что учёба - учёбой, а понюхать производство не мешало бы ещё до окончания техникума. Нас прикрепили к местному заводу и заставили вкалывать.
Я из этого решил сделать выгоду. Главное, что почуял - запахло деньгами. Изучив обстановку и уровень зарплаты, напросился в цех, где смена длилась всего 6 часов, а запах денег явно был выше среднего.
Через 3 месяца я уверенно клал в карман 320 р. Это после 20 р. степухи хватало уже на 2 костюма в месяц, кормежку и на оплату проезда девушек при провожании их до дому в трамвае.
Изучил обстановку на моду, что-то купил, что-то заказал в ателье. Короче говоря, через 2 месяца выглядел уже наимодняче по тому времени.
После приобретения шмоток решил, что теперь вполне достойно можно приступить к атаке на слабый пол. Оставался ещё пробел в области танцев, но случай помог решить и эту проблему.
Так как внимание со стороны слабого пола долгое время отсутствовало, то я от нечего делать увлекся электроникой. Местные ребята стали меня уважать раньше девушек, так как я вполне профессионально и бесплатно мог починить их «Айдасы» - один из первых бытовых советских магнитофонов.
Так вот, готовилась у них вечеринка, а аппарат умолкл. Отсутствие кричащих Битлов было позором для организатора вечеринки, и я был срочно вызван. Ремонт затянулся, народец уж лакал по третьему заходу Биомицин («Бiло мiцне»), как, наконец, аппарат сдался и заговорил. На радостях меня пригласили к столу.
Через некоторое время, не пользующаяся спросом дивчина пригласила меня на танец. Пришлось сказать правду.
Выпившая публика в награду за ремонт решила помочь мне. По телефону был срочно вызван курсант одного из военных училищ – родственник хозяина. Через полчаса он прибыл в парадной военной форме с блеском начищенными кирзовыми сапогами и занялся мной.
Получасовые совместные топтания сделали своё дело: я научился не наступать на ноги партнёра, и он заявил, что этого вполне достаточно и меня можно смело выпускать в общество.
После этого мы ещё долго вместе оттирали обступанные кирзовые сапоги моего учителя и наводили на них глянец.
На переменах сначала на меня обратили внимание только первокурсницы. Они начали стрелять глазками в мою сторону, наиболее смелые решились здороваться.
Сокурсницы недоумевали: как это у них под боком буквально за 2 месяца внезапно возник вполне пригодный для прогулок и проведения вечеров парниша, который раньше всегда отличался, как и вся серая масса, наличием стоптанных ботинок и стареньких штанишек. Девичья масса ещё сомневалась в моих достоинствах, а я уже готовил следующую операцию под названием «Бобриковая шапка».
Нижний вид моей одежки приобрел вполне модные в ту пору очертания, повыше куртка была, как и положено, из «Болонии», а вот головной убор отсутствовал. Считалось, что можно ходить без шапки. Методом дедукции я изучил этот вопрос и пришёл к выводу, что неплохо бы иметь копну кудрявых волос, но лучше, если она будет прикрыта бобриковой шапкой. Взял я эту шапку. Месячную зарплату уложил! Но что не пожалеешь ради усиления внимания к собственной персоне со стороны прекрасного пола!
Бобриковая шапка произвела сильнейший фурор среди подрастающего женского поколения. Мне уже стали не давать проходу даже сокурсницы.
Выждав для солидности еще пару дней, я решил, что пора действовать. За неделю до начала событий приглядел одну. Длинноногая (с ними, понимаете ли, как–то удобно шагать по жизни), смуглая красавица (значит, не потребуются расходы на разные там кремы), молчаливая (что может быть лучше супруги с таким характером). К тому же папаня их служил начальником отдела кадров при нашем заводе. А мне, сами понимаете, распределение на носу. Вообщем, проявил, значит, интерес к данной личности и решил незамедлительно действовать.
Да! Предварительно поинтересовался: нет ли у выбранной личности воздыхателя. К тому времени приобрел наимоднейшие очки, и жалко было как-то с ними расставаться. Оказалось, что воздыхатель был, но, не проявив должной сноровки, загремел в армию. Путь был свободен!
Согласись читатель: выбор был не дурён.
Дождался я её личности после занятий и на остановку трамвая за ней подался. Ей–то в другую сторону, а тут гляжу - на мою сторону перешла. «ЛошадиННой» нас по случаю появления зарплаты лишили, и нам приходилось снимать частную квартиру, а значит, и пользоваться общественным транспортом.
- Лафа, - думаю, - лучше не придумаешь. Ну, проездной на трамвай у неё наверняка был, так что я не стал тратиться на лишние там 3 копейки. Едем, значит, и я непринуждённый разговор об общих техникумовских делах начинаю производить. Вижу, что к моей личности приветливо вроде бы относится. Разговорились. Она, оказывается, к подружке собралась. Я уж проехал лишних 2 остановки, попрощался с ней в транспорте, а в добавок для конспирации ещё пару проехал.
На следующий день обнаглел и нетерпеливо ждал её на выходе из учебного заведения. Она поняла, что её преследуют, и подняла цену. Высоко начала держать головку и сурово молчала.
Мы вышли на какой то остановке трамвая, и она, ни слова не говоря, направилась в парикмахерскую. Я тоже о таких заведениях слышал, и, не смотря на то, что в «ЛошадиННой» для экономии мы стригли самих себя, решил тоже обслужиться в Перукарне.
Зашел вслед за ней. Нормальное, смотрю, заведение! И женский и мужской залы имеются. Она – понятное дело в женский подалась, а мне ничего не оставалось, как в мужскую часть очередь занять. Подстригся, значит, вышел в общую коридорную – гляжу, а у неё очередишка ещё не подошла.
Я незаметно подхожу к ней, снимаю свою бобриковую шапку, и, проведя рукой по подстриженным волосам, спокойно так, как будь-то мы уже давно знакомы, сообщаю, что меня уже обработали.
Она очень мило мне улыбнулась (до сих пор помню её изумительную, искреннюю улыбку – неплоха всё - таки была дивчина).
Но я, нахлобучив бобриковую шапку, вполне серьезно попрощался, и с достоинством удалился. Бобриковая всё таки!
Да и чего ждать –то! Постригся, чего ещё надо!
На следующий день я довёл её до подъезда дома, где она проживала. Моя любовь, молчавшая всю дорогу, упавшим голосом сообщила, что дальше её не надо провожать.
- А поцелуй, - рявкнул я, но она уже скрылась в подъезде.
Заглянув в приоткрытую дверь, и, увидев там кромешную темноту, я и сам понял, что не стоит – сопрут ещё в таком креминогене бобриковую шапку.
На четвертый день она взяла с собой подружку.
Ну, - думаю, - с подружкой может веселей, будет!
Сели в трамвай и тронулись. Куда - мне пока неизвестно.
Я, естественно, интересуюсь: - В понедельник, - говорю, - мы к подружке с тобой ездили, во вторник в парикмахерскую ходили, в среду c родительским подъездом ознакомились, а куда, - спрашиваю, - в нынешний четверг подадимся.
Дама сердца, ощущая присутствие подружки, не поняла моего игривого настроения, и классически, сорвавшимся голосом, выдала: - Ну, чё ты ко мне привязался!
У меня тут же всё опало. Поправив бобриковую шапку, я спокойно, не думая, тут же заявил: - Надо бы раньше как- то об этом сообщать!
И ещё раз, хлопнув по бобриковой, направился к выходу и сошёл на первой же остановке.
Перемена в техникуме напоминала разбуженный улей. Девушки всех возрастов провожали меня любопытными взглядами, здороваться приходилось непрерывно.Я понял, что они уже знают о моих похождениях. Один мой приятель – девушка, сообщила, что техникумовские дамы пришли к выводу, что я умею не только хорошо одеваться, но ещё и находить выход из любого положения. Это ещё выше подняло мой статус в собственных глазах.
Да! Девушкам я явно стал нравиться! Точный расчёт! Бобриковая шапка, понимаете ли!
Первичный объект внимания как-то осел что ли. Надменность исчезла. Метров за пять она тушевала свой взгляд и тут же здоровалась. Я спокойно отвечал на её приветствие и проходил мимо: авторитет я уже завоевал и смело окучивал очередную жертву.
Описывать последующие похождения по другим дамам нет интересу: первая любовь всегда памятна и желанна. Вспомни, читатель, про свою первую! А у меня вот такая была! Ей богу!