Если бы в начале всей этой жизни предупредили, что все будет так дерьмово, я бы наверняка не рождался. Наверняка. На верняка. Наверное. Может быть.
Она была маленькой, циничной, лживой сучкой. Когда я грузил ее маленькое общедоступное тело в багажник машины, мне не было стыдно. Она не была человеком в полном смысле этого слова. Даже после нашего расставания она приходила ко мне в дом, открывала своими ключами дверь и медленно поедала мою душу. Каждый вечер по истории. Где, когда, с кем и как. До ее следующего отъезда было еще далековато, поэтому ее вечерним развлечением стало унижение меня. Потом она решила, что дерьма хватит, и стала милой и общительной. Мне ведь нужно было не так много: чтобы не срали в душу и чтобы давали надежду. И то, и другое она делала великолепно. Но после ожидания, появляется недоумение. Потому что не понимаешь, когда же все это ****ое ****ство окончится.
Вот потом то, ты уже становишься умным и понимаешь, что у нее нет души, что, она влюблена только в себя, а тебя использует. Типа как светильничек, на который иногда хочется смотреть, а иногда нет. Любимая игрушка. Фаллоимитатор, в коллекции других фаллоимитаторов. Просто к этому она больше привыкла, и он ей больше нравится. Нравился. Теперь уже все. Отнравилось. Я не чувствую и не чувствовал угрызений совести, когда своими руками придушил ее. Все чувства в тот момент атрофировались. Я пошел по ее пути. Я остановил свою совесть и моральные принципы для того, чтобы отомстить человеку, который сделал это давно сам с собой и причинил боль мне. Потому что больше видеть не мог, как она открыто предлагает мне себя. А потом она уезжает и делает тоже самое там. Леша, Андрюша, Саша… ****ь, имена то какие-то педерастические. Как будто не ее, а меня отымели. Во все отверстия. И выставили на улицу – прохладиться. Я не отдам вам на посмеяние свою душу. Ее и так мало у меня. Теперь, наверное, нет совсем.
А потом, после ее смерти мы занимались любовью. И это было самое чувственное наслаждение, когда-либо мной испытанное. Я мстил. А ей впервые в жизни это не нравилось. Она не была против, но и не была за. И это подстегивало меня. Я поцеловал ее в обострившийся нос, положил в мешок из-под мусора и увез на свалку истории. Так мы и попрощались… Adios… Совесть - маленькая, похотливая сучка.
Макс Дианов, Караибы, холодное лето 21 века