Я БЫ ОЧЕНЬ ХОТЕЛ НАПИСАТЬ РАССКАЗ О ПОСЛЕДНИХ СОБЫТИЯХ, КОТОРЫЕ ПРИЗОШЛИ СО МНОЙ. НАЧАЛ БЫ Я ТАК:
«В ОДНОМ ЧЕРНОМ, ЧЕРНОМ ГОРОДЕ БЫЛА ЧЕРНАЯ, ЧЕРНАЯ ТЕАТРАЛЬНАЯ СТУДИЯ. В ЧЕРНОЙ, ЧЕРНОЙ СТУДИИ ЛЕЖАЛ БЕЛЫЙ, БЕЛЫЙ СЦЕНАРИЙ. СТАРЫЙ РЕЖИССЕР СКАЗАЛ НОВОМУ, ЧТОБЫ ОН СТАВИЛ, ЧТО УГОДНО, НО НИКОГДА НЕ ПРИКАСАЛСЯ К БЕЛОЙ, БЕЛОЙ ПЬЕСЕ. НО НОВИЧЕК НЕ ПОСЛУШАЛ ЕГО И…»
НО, К СОЖАЛЕНИЮ, Я УЖЕ НИЧЕГО И НИКОГДА НЕ НАПИШУ – Я УМЕР, ПОЭТОМУ РАССКАЗ, СКОРЕЕ ВСЕГО, НАПИШЕТ МОЙ УБИЙЦА. А У НЕГО СОВСЕМ ДРУГОЕ ПОНИМАНИЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ И ЭСТЕТИКА, ОТЧЕГО НАЧНЕТ ОН ПРИМЕРНО ТАК:
Погода все лето была ужасной: то жара, то холод. А в августе, наконец, установилась, и потянулась бесконечная череда пасмурных дней. Через щели, в просторную комнату заползал холодный ветер, отчего сидящие поеживались.
- Я предлагаю поставить «Белую пьесу», - продолжила режиссер, - и название ей уже придумала – «Парис и Джульетта».
- А вы в курсе легенды, которая о ней ходит? – поинтересовался Вадик.
- Да, я слышала, но согласитесь, ведь так даже интереснее. Несмотря на то, что я вас всех еще плохо знаю, я уже примерно прикинула, кто кого будет играть. Ромео будет Роман.
- А Джульеттой – Юля, - оживился вечный шутник Вадик.
Дело в том, что Юля была бездарной актрисой и сама это понимала, но из студии не уходила, потому что ей нравился коллектив, а она была симпатична ему.
- Нет, на эту роль я бы предложила Ирину. А Парисом будет Александр. Вот только с остальными не все так ясно…
И тут пошло обсуждение, которое все равно ничего не решило до конца, но с завтрашнего дня уже было решено начать репетиции. Так же всем было поручено прочитать «Белую пьесу», как можно быстрее.
В принципе это был сценарий, как сценарий, написанный на тему бессмертной трагедии Шекспира, но повествовал он большей частью не о Ромео и Джульетте, а о несчастной любви Париса. Великие диалоги большей частью урезаны, зато введено масса немых сцен с участием Париса. Вроде бы ничего необычного, ничего особенного, но все же было в ней какое-то сумасшествие, которое и заставило придумать легенду о том, что на пьесу наложено проклятие.
Примерно об этом думал Саша, когда пришел почти за час до начала репетиции. Это проявила себя извечная привычка всех непунктуальных людей, изредка приходить очень рано. Мысли его правда занимала и иная вещь: «Почему новый режиссер доверил ему эту роль?» Он никогда не отличался особым актерским мастерством и у старого режиссера всегда играл только роли второго плана, но решил затратить все силы, чтобы оправдать оказанное ему доверие.
Минут за двадцать до начала пришла Ирина и встала рядом. Он не заговорил с ней. Он вообще мало общался с девушками из коллектива: слишком обособлены они были от мужской части.
Режиссер, как всегда, «задержалась» минут на 10. Но кое-кто из актеров ухитрился опоздать и больше.
Для начала режиссер просто предложила почитать пьесу по ролям. У Париса почти не было слов, поэтому от Саши потребовали еще и посмотреть на Ирину с нужным выражением. И все шло отлично до этого самого момента. Стоило режиссеру вглядеться в выражение его лица, как она воскликнула:
- И так, по-вашему, Александр, смотрит несчастный влюбленный? Извини, конечно, но так только баран на новые ворота смотрит.
- Но это лишь первый прогон, - заступилась за него Ирина.
- Дело не в этом. Александр, вы что не разу не влюблялись? – настаивала на своем режиссер.
- Ну, влюблялся, - нехотя ответил он.
- Тогда наверно вся проблема в том, что вы не можете спроецировать свои чувства. Парис действительно, по этой пьесе, любит Джульетту. Перед вами стоит задача сложнее: вам нужно сыграть любовь. Для этого нужно хотя бы примерно знать своего партнера. А вы хорошо знакомы?
- В принципе, нет, - сознался Саша, - но ведь и у Париса, сколько я понял, была любовь-мечта.
Второй части сашиного высказывания режиссер, казалось, не услышала и продолжала стоять на своем:
- Давайте-ка пока уединитесь в комнате, познакомьтесь, а мы пока попробуем прочитать другие сцены. Анна будешь читать за Джульетту.
Режиссер проводила их до свободной комнаты, и Александр услышал, как щелкнул английский замок.
- Чтож, - усмехнулся он, - будем знакомиться.
Это действительно выглядело довольно забавно, учитывая, что они вместе занимались в студии уже четвертый год. Ирина еще не успела ничего ответить, как Александр обнаружил повод для разговора: в углу лежало забытое кем-то радио.
- Ты не против, если я создам небольшой музыкальный фон в виде «Нашего радио».
- Не против, - ответила она.
- Тебе нравится «Наше радио»? – удивился он, настраивая.
- Только его слушаю.
- Наконец-то я нашел себе брата по разуму, - вспомнил Александр крылатую фразу. Дело в том, что все, кого он знал в кружке, предпочитали “Maximum” или «Русское».
- Скорее сестру, - улыбнулась Ирина.
Улыбка сделала ее еще краше. И Александр впервые обратил внимание на ее внешность. Огненно русые волосы струились вниз. Глаза искрились голубым пламенем. Округлые губы броской чертой подчеркивали улыбку. Из косметики в глаза сразу бросались яркие блестки, которые создавали ее неповторимый стиль.
- Слушай, а можно задать бестактный вопрос? - прощупал почву Александр.
- Спрашивай.
- У тебя дети есть?
Ирина в студии постоянно возилась с маленькими детьми, что и натолкнуло Александра на эту мысль.
В этот раз она просто прыснула смехом.
- Ты, вообще в курсе: сколько мне лет?
- Но согласись, что спрашивать об этом женщину еще более бестактно.
- Мне 18.
- Правда?!
Возраст здесь был понятием абстрактным. Дело в том, что студия официально была детской и все, кто были старше положенного возраста, а многим было за 30, числились под 84 годом рождения.
- Ну, расскажи еще что-нибудь о себе, чем ты еще занимаешься кроме «Острова», - предложил Саша, - уж не буду тебя больше веселить своими глупыми вопросами.
- Что сказать? Учусь в универе, в свободное время вышиваю крестиком, рисую, с друзьями гуляю, читаю книги Толкиена, Стругацких.
- Ты когда все успеваешь. У меня театр все время отнимает. Даже учусь с трудом.
- Может в этом все и дело, - догадалась Ирина, - ты очень серьезно относишься к театру и теперь, когда тебе доверили главную роль, просто разволновался и не можешь сыграть.
- Точно! И почему ты не режиссер, коли так хорошо в этом деле разбираешься.
- Очень я добрая, всех люблю, а настоящий режиссер всегда деспот.
- Хотя в принципе я на режиссера зла не держу. Когда бы мы еще познакомились?
- И, правда, странно, 3 года уже вместе занимаемся, а до сих пор толком не говорили.
Александр не стал отвечать: по радио заиграли его любимые «сплины» с «самым красным» «первым снегом». Он вслушался в песню и уловил, что Ирина подпевает!
- Ты знаешь «Три цвета»? – изумился он.
Человек, любит русский рок и вдобавок не может удержаться, чтобы не спеть вместе с Васильевым – это просто настоящий брат по радио.
- Я много чего знаю, - уклончиво заявила она, - Просто у меня есть подруги, которые увлекались почти всеми группами и заставляли меня их слушать. В итоге все, что мне нравится, я запомнила.
- А сама ты какие группы любишь?
- В основном я слушаю не группы, а песни, а так мне нравится Кашин.
- Это который «подсолнух»?
- Да.
Втроем с Васильевым они спели о том, как «ей смешно подряд уже лет триста», после чего Александр поинтересовался:
- Слушай, а тебе, вообще, какие фильмы нравятся? А то вчера снова «Крик – 3» показывали. Я его уже раза четыре смотрел, но эту трилогию можно пересматривать снова и снова.
- Нет, я ужасы не люблю. Я после них сплю плохо и пугаюсь. Мне нравятся другие фильмы… Например мой любимый – «Жизнь прекрасна». Смотрел?
- Не, мне не очень. Я мелодрамы не люблю.
«Вот и еще одно совпадение наших вкусов», - подумал Александр. Ему тоже очень нравился этот фильм, но, находясь в здравом уме и твердой памяти, он бы никому и никогда не признался, что любит такую сентиментальную чушь.
- Ты говорила: что-то вышиваешь?
- Да. Недавно лебедей закончила. Сейчас даму с молодым человеком вышиваю. Правда, пока у меня от женщины одно бедро.
- А можно посмотреть, а то я не представляю, как выглядит вышивка крестиком.
- Хорошо. А ты критиковать не будешь, я надеюсь?
- В принципе, меня, хлебом не корми, дай, кого-нибудь покритиковать. Зато, в адрес своей игры критики не перевариваю…
- Да, это у нас видимо общее.
- Тебя-то я критиковать не буду. Это ведь сложно наверно ужасно.
- Не очень, но времени отнимает уйму. Год.
- Все удивляюсь, когда ты успеваешь.
- Я сама удивляюсь. С этими репетициями домой только ночью приходишь. Вообще в театралке не жизнь – издевательство какое-то. Репетируешь, репетируешь, еще режиссер новый чуть ли не матом под конец начинает крыть. Осточертеем все друг другу. Орем. И так до премьеры. Потом даже не извиняемся – все знают, что не со зла. Нет, нельзя так жить.
- Тут ты права.
- Но иначе жить тоже нельзя.
- Тоже верно.
Они оба улыбнулись и начали подпевать Бутусову, который очень хочет быть с ней. Но посреди песни их прервал стук в дверь. Кто-то кричал, чтобы ему отдали его радио. И пришедшему долго, долго пришлось объяснять, почему они не могут это сделать. Человек, требующий радио оказался одним из строителей, которые делали ремонт в левом крыле дворца культуры. Он не поленился сбегать за режиссером, который вернул радио и выпустил «заключенных» из «темницы».
- Ну-ка, сосредоточься Александр и посмотри на Джульетту, как надо.
Концентрироваться пришлось долго: слишком он отвлекся; но зато результатом режиссер осталась довольна.
- Уже лучше, - похвалила она и поспешила объявить, что репетиции на сегодня окончены.
У Александра были дела дома, и он поспешил удалиться, а Ирина о чем-то заболталась с Ромой. Саша даже испытал зависть, что именно «Ромео» выпадет честь проводить ее до дома. Но, что поделаешь, c’est la vie.
ТАК И ХОЧЕТСЯ ОТКАМЕНТИРОВАТЬ ТРУСЛИВУЮ МАНЕРУ НАШЕГО ДОРОГОГО ПАРИСА ПИСАТЬ ОТ ТРЕТЬЕГО ЛИЦА. КАКОЙ-ТО Я ЖЕЛЧНЫЙ И ЗЛОЙ СТАЛ ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ. А ВЕДЬ РАНЬШЕ БЫЛ ДОБРЫЙ И ВЕСЕЛЫЙ. НО ЧТО ПОДЕЛАЕШЬ: ДАЖЕ ЖИЗНЬ МЕНЯЕТ ЛЮДЕЙ, А ЧТО УЖ ГОВОРИТЬ О СМЕРТИ…
Никто не знает, откуда берется любовь. Возможно, Венерой рождается из пены ревности. Каждый день Александр видел Ирину и Романа вместе, и каждый день в ном крепло странное чувство. Он думал, что это просто дружба, он внушал себе, что это лишь дружеская ревность, хотя уже знал, что это не так.
- Как поживает твоя одно-бедренная дама? – спрашивал он, изображая, что шутит, но каждая буква отдавалась в нем болью.
- У нее уже есть обе ноги, правда, пока без стоп, – иголкой под ногти впивался ласковый звук ирининого голоса.
Все сложнее и сложнее удавалось ему сдерживать свои чувства. Но он ясно видел, что ее интересует только, как друг, чего не скажешь о Роме. С ним у нее якобы тоже были чисто дружеские отношения. Но Александр заметил, как она к нему тянется, а «Ромео» совсем не против.
- Ты подумай, - обратилась к Саше Ирина, - у нас в студии ни у кого нет нормальной личной жизни. Не знаю, как у тебя конечно. Но посмотри на Васю. Не пьет, не курит, 28 лет, красавец. Совсем один. И куда только девчонки смотрят?
- Постой. А Антон с Аней?
- Разве это жизнь? Они же ругаются постоянно. В театралке сложно личную жизнь наладить. Как сказать любимому человеку: Извини, у меня репетиции наше свидание переносится на неопределенный срок? Такое ало кто выдержит. Другое дело Валя. Вот у нее, по-моему, самая нормальная жизнь…
- Не видится со своим парнем по три-четыре месяца нормально? Может, они и не ругаются, но такие отношения долго не протянут. А кстати, у тебя то, как раз все в порядке.
В порядке? – посмотрела она, улыбнувшись, на Рому, - Разве может с этим психом быть нормальная жизнь?
А «Ромео» улыбнулся ей.
С самого начала своей безответной любви «Парис» любил приходить пораньше и подолгу сидеть и курить на сцене. Иногда она и после репетиции тянула его в свои деревянные объятия. В зале шел ремонт и стоял противный запах побелки и краски, но он не отвлекал Александра от размышлений над его ролью. На сцене не было декораций, зато были стропила, которые напоминали балкон, на котором объяснялись Ромео и Джульетта. Постепенно он выучил их диалог. Так всегда бывало. К концу репетиций обычно каждый актер знает весь спектакль наизусть. А здесь выучить не составляло особого труда, благо диалог был урезан почти на половину: автора «Белой пьесы» куда больше интересовала сцена, где раненым зверем в клетке мечется по своей комнате Парис, не в силах дождаться свадьбы. Александр повторял про себя диалог Ромео и Джульетты. Он очень хотел в жизни оказаться на месте Ромео, а не Париса. Пусть даже погибнуть. Любимым умереть не страшно.
ДА ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ О СМЕРТИ?
Любовь эта очень быстро стала гаснуть, оставив на память о себе лишь пару стишков. Ее сменили два других, куда менее абстрактных чувства: злоба и боль.
Он наблюдал за развитием их романа, корча у себя на лице улыбку, и иглы боли и злобы впивались ему в мозг. Он, как молитву, читал про себя гадости и пошлости об отношениях Ирины и Ромео, понося ее последними словами. Это помогало смягчить боль, но только смягчить.
Он сидел на очередной паре, когда злость и боль схватили его с удвоенной силой. Поглотили все его мысли. Он уже не мог слушать ректора. А когда заглянул в конспект, то заметил, что просто пишет через запятую:
«С…, б…, е… с…»
И так уже сорок раз. Но это не давало облегчения. Он ушел со второй половины пары. Злоба и боль повели его по бесконечному лабиринту пустынных пермских улиц. Он не знал, сколько шел, но неожиданно, в одном из переулков два его неразлучных приятеля, наконец, оставили его одного.
Александр огляделся по сторонам. И сам удивился, что его вывело именно сюда. Это была улица, где жила его первая любовь. Он последний раз виделся с ней год назад, просто обменявшись приветствиями. А на улице этой не был и того больше.
На другой стороне улицы Саша заметил девушку с длинными черными волосами. «Юля!!!» - крикнул он – обознался. Пошел по направлению к ее дому. Дверь подъезда была закрыта. Он не постеснялся постучать в окно первого этажа. Ему сказали все, что о нем думают, но дверь открыли. Он поднялся на пятый этаж, позвонил. Очень долго никто не подходил к двери. Он уже подумал, что никого нет дома, и собирался уходить, когда услышал топот ее младшего брата.
- Кто там? – спросил детский голос.
- Это Саша. Юля дома?
- Да, - ответил ее брат, открыв.
Тут подошла и она сама.
- Привет, - удивилась Юля.
- Проходил мимо. Дай, думаю, загляну на огонек. Можно пройти.
- Заходи.
Он с трудом нашел, куда положить одежду: как всегда в прихожей у нее был бардак. Юлин брат вернулся к прерванной игре в «Денди», продолжив отправлять толпы врагов в виртуальный ад под скрипучие звуки отдаленно напоминающие крики и стрельбу. Александр прошел в юлину комнату. Здесь многое изменилось. В первую очередь в глаза бросилась фотография на столе, на которой Юля стояла в обнимку с неким молодым человеком.
- Кто это? – спросил Саша.
- Это мой муж…
- Вышла замуж. Поздравляю! Почему меня не пригласила?
- Там были только близкие…
- Я, как бы, тоже не чужой.
- Ты вечно где-нибудь пропадаешь, потом снова появляешься. С тобой не возможно общаться.
- Да, я такой, - горько подтвердил он.
Именно в этом крылась причина их разрыва.
- О! Карты! – заметил он колоду, - Сыграем?
- Только не на желание, - вспомнила Юля начало их романа.
- Но нужен же какой-то интерес. Может на деньги?
- С таким жуликом, как ты?
- Кто бы говорил.
Они решили сыграть просто так. Несколько раз проиграв Юле в карты, Александр спросил:
- Муж то твой скоро придет?
- Он сейчас у себя в Краснокамске. Только через неделю приедет.
- Жаль, что не познакомлюсь. Ну, мне пора.
- Проиграл и убегаешь?
- Можно и так сказать.
Попрощавшись со всеми, он вышел. Из этого дома он не вынес ничего: ни радости, ни разочарования. В прошлом осталась только пустота. Пути назад не было. Был только путь вперед, а там уже ждали два его закадычных друга: злоба и боль.
Но они были не самым страшным. По настоящему тяжело ему стало, когда он увидел поцелуй Ирины и Ромы. В этот миг злоба и боль, склеенные остатками любви соединились в единое чувство ненависти, и ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы оно звериным рыком не вырвалось на свободу. Слава богу, нужно было идти на сцену, а здесь Александр мог дать своим эмоциям волю.
Они прогоняли одну из немых сцен, которой нет в шекспировском оригинале. Парис и Джульетта проходят мимо друг друга и их взгляды на мгновение встречаются. На практике же Ирина смотреть в глаза Александра не обязана, взгляд Париса адресуется зрителям, а куда смотрит Джульетта - не видно.
В этот раз она посмотрела, и он увидел в ее глазах неподдельный страх.
- Отлично у тебя получается! Ты просто гениальный актер!– похвалила она его.
И режиссер нарадоваться не могла, как с каждым днем он играет все лучше и лучше. Если бы они знали, какой он плохой актер. Как ему тяжело дается роль доброго друга влюбленных.
ИМЕННО НА ЭТОМ ПОВЕСТВОВАНИЕ НАШЕГО ДОРОГОГО ПАРИСА ОБОРВЕТСЯ. Я УЖЕ, КАЖЕТСЯ, ГОВОРИЛ, ЧТО В ЖИЗНИ НЕ ВСТРЕЧАЛ ЧЕЛОВЕКА БОЛЕЕ НЕРЕШИТЕЛЬНОГО. А ТЕПЕРЬ ЕМУ ПРЕДСТОИТ ПРИЗНАТЬ ЛИБО СВОЮ ВИНУ, ЛИБО МИССТИЧЕСКУЮ СИЛУ «БЕЛОЙ ПЬЕСЫ». А НИ ТОТ, НИ ДРУГОЙ ВАРИАНТ ЕГО НЕ УСТРАИВАЮТ, ПОЭТОМУ ОН ПРОСТО БРОСИТ ПИСАТЬ, КАК ПОСЛЕДНИЙ ТРУС. ВПРОЧЕМ, ПОЧЕМУ КАК?
ЗАТО ПРИМЕРНО С ЭТОГО МЕСТА НАЧНЕТ ПИСАТЬ НАША ДОРОГАЯ ДЖУЛЬЕТТА. ВЕЧНО ЕЙ ВСЕ НЕ ТЕРПИТСЯ. НИ ОДНОГО СТИХОТВОРЕНИЯ ДО УМА НЕ ДОВЕЛА, А УЖ ПРО ПРОЗУ Я МОЛЧУ. А В ЭТОМ У НЕЕ ОДНА СПЛОШНАЯ РАЗВЯЗКА ПОЛУЧАЕТСЯ. РАЗВЕ ТАК РАССКАЗЫ ПИШУТСЯ? ПОЛЮБУЙТЕСЬ:
Александр Краснов стоял на крыше и докуривал сигарету. Он любил курить здесь: отсюда открывался прекрасный вид. На юге выросла волна белизны. Это фантомом надвигался ливень. Уже совсем скоро он должен был захлестнуть и эту крышу, и весь город. На севере находилась театральная студия «Остров», которую отсюда не было видно. А со всех сторон его окружали сотни крыш, маленьких сцен, на которые изредка по заплеванным лестницам поднимались актеры, произносили свою роль до конца и уходили за бортик. Александр посмотрел вниз. Высота завораживала и звала, но он еще не окончил свою роль. Рано. Надо было идти в «Остров».
Краснов спустился по лестнице, вышел из дома и побрел по людным улицам. Он уже подходил к Дворцу Культуры, когда дождь его догнал, чтобы напомнить, зачем Александр сегодня здесь. Во-первых, Краснов шел на репетицию спектакля «Парис и Джульетта». Дело в том, что автор этой пьесы изменил знаменитое шекспировское творение так, что во главу угла ставились не отношения Ромео и Джульетты, а неразделенная любовь Париса, которого Александр и играл. Во-вторых, он хотел снова увидеть Ирину Попову. Она играла в этом спектакле Джульетту. Краснов любил ее без надежды на взаимность. Но в первую очередь Александр шел к Роману Сафину. Тот играл Ромео. И Ирина полюбила его прямо, как по пьесе. своего более удачливого соперника Краснов хотел увидеть с одной целью – убить. Вылить всю свою боль в один удар рапиры.
Когда они репетировали поединок, Александру в голову пришла эта страшная мысль. А что если в тот момент, когда «Ромео» сделает низкий выпад, «Парис» «перепутает» свои действия и «нечаянно» проведет свою атаку. Насмерть. Ромео провел низкий удар. Парис парировал.
Но сегодня Краснов собирался воплотить свою мечту в жизнь, во что бы то ни стало. Медлить дальше было нельзя. Они слишком долго отрабатывают эту сцену, и стоит протянуть еще не много и в его «ошибку» просто не поверят.
Краснов пришел в «Остров» с опозданием. Поздоровался с режиссером.
- Александр, вы могли бы сегодня совсем не приходить: у вас и так все прекрасно получается. По-моему вам стоит отдохнуть, - ответила она на его приветствие.
Но его выручил постановщик поединков:
- Не знаю, как с остальным, а его фуке все еще корявы.
Александр долго и мучительно ждал, когда же, наконец, перейдут к репетиции драки. Он отнюдь не мучился мыслью: сможет или не сможет убить. Он просто с нетерпением ждал своего часа. Полтора часа тянулись долго, но все же оказались не вечны.
Вот они уже вышли на сцену. Краснов уже сжал рукоять рапиры. Вот они сходятся в смертельном поединке. Рома играет прекрасно, но видно, что не представляет насколько сражение опасно. Удар. Удар. Парис парирует. Отступает назад. Контратакует. Удар. Ромео отступает. Еще и еще. Но вот он делает резкий выпад, которого Краснов так ждал, но Парис снова отводит удар…
Нет, не жалость к Сафину проснулась в Саше, не сочувствие к Ирине, Краснов просто слишком хорошо знал роль. Он не мог нарушить ее ни на мгновение.
После репетиции Александр поплелся на сцену. Ремонт здесь был почти окончен, и побелкой не пахло. Саша достал сигарету закурил. В этот момент в зал вошел Роман. Ирины сегодня не было, и он решил проверить, куда постоянно пропадает «Парис» после репетиции. Саша страдальчески смотрел мимо него. Краснову надоело скрывать свои чувства к Ирине и свою ненависть к удачливому сопернику, да он больше и не мог.
Что ты тут делаешь? Ты не знаешь, что после спектакля лучше сразу уходить из театра? А то так и шизануться не долго, - посоветовал Сафин.
Пошел на х… - почти без злобы сказал Краснов.
Но после репетиции у всех нервы на взводе. Рома заскочил на сцену и, толкнув его не очень сильно, но так, что Александр упал, крикнул:
Ты о…!!!
Краснов встал: в его голове уже созрел новый план. Он ударил «Ромео» ладонью по щеке. Тут Сафин взбесился по настоящему. Удары посыпались на «Париса» градом. Он не отбивался и не пытался увернуться. Единственной его целью было удержаться на ногах. Из носа текла кровь. Видел Александр плохо, видимо бровь тоже была рассечена. Он копил силы на один единственный удар, но для него ему нужны были зрители. И они появились. На крики и шум сбежались все, кто еще не успел уйти, и поспешили их разнимать. К этому времени лицо Краснова все было залито кровью, а Рома продолжал бить, видимо от ярости он не замечал, что натворил. Да у него бы и в голове не уложилось, что на столько избитый человек будет продолжать стоять на ногах и не подумает сопротивлятся. Тут Александр собрал последние силы и ударил ногой с разворота в висок. Вот и пригодилось ему знание У-шу. После этого Саша осел на пол и начал истерично смеяться. Дело в том, что на сцене были раскиданы рекламные плакаты, чтобы не запачкать пол побелкой, и ромино тело упало точно на надпись: «Бис-Гарант – жизнь еще только начинается!» Краснов смеялся долго, пока его хохот не перешел в плач. Он понял, какую злую шутку сыграла с ним его роль. Ведь он не любит Ирину, и никогда не любил.
«И ЭТО ВСЕ? – СПРОСИТЕ ВЫ, - А ОТКУДА У НАШЕЙ ДОРОГОЙ ДЖУЛЬЕТТЫ СТОЛЬКО ПОДРОБНОСТЕЙ ПРОИЗОШЕДШЕГО? ИЛИ ОНА ВСЕ ВЫДУМАЛА? А КАК В ДАЛЬНЕЙШЕМ СЛОЖИЛАСЬ СУДЬБА НАШИХ ДОРОГИХ ГЕРОЕВ?»
ПРОСТИТЕ, НО ЭТО ВСЕ. ЧТОБЫ НАПИСАТЬ ПРОДОЛЖЕНИЕ НАШЕЙ ДОРОГОЙ ДЖУЛЬЕТТЕ НУЖНО, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, РАЗОБРАТЬСЯ В СЕБЕ ИСВОИХ ЧУВСТВАХ. А ЭТО ОНА, К СОЖАЛЕНИЮ, СДЕЛАТЬ НЕ В СОСТОЯНИИ.
КТО ЖЕ ТОГДА ОБО ВСЕМ РАССКАЖЕТ? УЖ ТОЧНО НЕ Я – Я УМЕР…
Август, 2002