Вчера меня клюнула ворона…
Нет, натурально, подлетела и клюнула в самую макушку…
И ведь я ничего плохого ей не сделал. Я не забирал у нее птенцов и не претендовал на сухую корку, что валялась возле мусорного бака.
Мне вообще ворона была безразлична.
Я не думал о ней… я вообще не думал о птицах в этот момент…
Я шел красивый и беспечный. Дорогой костюм приятно струился на моем крепком теле. Мой взгляд на окружающих был снисходительно-веселым.
Я вежливо отвечал на вопросы о времени и местонахождении улиц.
Летний вечер уже не сулил зноя, и я приятно разминал свои ноги после целого дня сидения в кресле.
Летний вечер дарил красивых женщин, идущих на встречу и мои глаза разминались после целого дня вглядывания в монитор.
Где-то между головой и сердцем болталась легкая музыка, что-то гитарное…
Чуть ниже, желудок своей легкостью напоминал о приближении ужина.
Чуть ниже слышались призывы, которые входили в противоречие с желудком и головой. Лишь глаза вошли в сговор и осматривали женщин по замысловатому маршруту: грудь – ноги – грудь – лицо.
Я шел по Саксаганского и, перейдя перекресток с Красноармейской…грудь – ноги – грудь – лицо… приближался к стадиону. Пройдя сквозь толпу…грудь – ноги – грудь – лицо……грудь – ноги – грудь – лицо… у дома кино, оказался на площади между стадионом и Дворцом спорта. …? - ноги -?–лицо…- по лестнице спускалась стайка девочек-спортсменок, свои галдежом напоминая стаю воробьев. И вот в этот момент, я все-таки подумал о птицах…
Но я никак не рассчитывал, что мои почти невинные, по крайней мере, по отношению к пернатым, мысли, так резко материализуются.
Относительная, в сравнении с кирпичом, слабость удара в полной мере компенсировалась неожиданностью.
Я неуклюже обернулся и, увидев объект агрессии, беспомощно вздернул вверх руки, пытаясь прикрыть ладонями голову от возможного повторного удара.
Удивительно, но я увидел со стороны собственное лицо, искаженное гримасой страха.
Я был похож на члена Европарламента, которому антиглобалисты заехали тортом в лицо. В такие минуты лицо человек становится голым… Всего на мгновение на нем отражается страх перед неизвестным. Именно этот момент – «за 0,001 секунды до прибытия торта к месту назначения» ценят редакторы бульварных газет. Менее удачливые репортеры вынуждены печатать злое лицо со следами торта, но это уже толпу интересует меньше…Ведь спустя долю секунду поняв, что торт (ворона) не несет реальной угрозы жизни, лицо принимает почти прежнее выражение.
Я бы много отдал, чтобы не видеть такую свою фотографию.
Почему-то мне было стыдно. Стыдно, как бывает, когда кто-то неожиданно открыл дверь туалета и увидел тебя на унитазе. Вины в происшедшем твоей нет, а все равно кровь предательски бежит к щекам.
Я с облегчением заметил, что свидетелей инцидента практически не было.
Только водитель такси сидел с выражением лица, в котором угадывалась борьба сострадания с приступами смеха. Мой взгляд почему-то придал силы именно смеху и он «прыснул», изображая глазами извинения.
Я ревниво оглядел окружающих. Больше никто не заметил атаки, которой подвергся я.
Я ускорил шаг, трусливо оглядываясь назад, вверх.
Отойдя на приличную дистанцию, я остановился.
К роковому месту подходила …грудь – ноги – грудь – лицо… исключительно симпатичная девушка. Легкий летний костюм приятно струился по ее стройному телу, а волнения ткани на груди, говорили об отсутствии в этом месте нижнего белья.
Её головка была слегка приподнята, а глаза из-под летних очков смотрели снисходительно весело.
Я открыл было рот для того, чтобы издать предупреждающий окрик, но понял, что уже поздно, что я не смогу объяснить на таком расстоянии всю комичность ситуации, в которую попадет эта красавица уже через несколько секунд…
Ворона заходила на круг…