… а вечером она умерла…
Я открыла глаза – пустота…
Пустота разбухала внутри, наливалась равнодушием и тоской… душила…
Где-то заныло сердце… где? Его же давно нет…
Зачем ему мое сердце? Он и не просил – сама отдала. Даже не подарила – кто бы принял такой подарок? Прозевала, короче, сердце. Не удержала. Проснулась как-то утром, глянь, нет его уже…
Нет, что ты! Не жалко!!! Для тебя ничего! Забирай! Оно любит тебя, маленький… подбери его, не разбей… хрупкое, кровоточащее, большое, наивное такое, так сильно любящее только тебя…
А пустота-то растет… заполняет все уголочки…
… вдруг вспомнилось, как ты рассказывал сон, в котором я умерла… Я слушала и плакала… Завязаны мы ниточкой… не разорвать… слишком уже души переплелись…
Потолок надвигается белой глыбой… Давит.
А мне бы хотелось посмотреть на свои похороны. На тебя… на всех других… Ты бы плакал, я знаю… Я бы тоже плакала – обнимала бы тебя и плакала… А потом бы мы вместе плакали и обнимались до изнеможения… Всасывали друг друга губами…
Болят глаза… Пухнут… Отекают… Уже ели-ели открываются – больно… Воспалены…
Почему то вспомнилась мама… как после всего она вдруг подарила мне лак для ногтей… Сначала выгнала… Как теннисный мячик отбросила ракеткой в московскую мартовскую ночь, а потом вдруг подарила лак…
Захотелось очень громко завыть… Но, соседи…
Наш первый поцелуй в Новый год… Танец и твои горячие губы… Тогда еще не настолько нужные, но такие желанные…
Бутерброд с колбасой – чуть раньше… Помнишь? Встреча рук на поручне эскалатора.
Я вдруг ощутила, насколько мокрая подушка… Черт с ней… На ней следы туши… Уже не мне стирать…
Я, помню, мечтала… Мечтала, чтобы был дождь и мы в одной постели… Уткнуться носом в плечо, ощутить твое тело, тепло зажатых на моей спине рук… Подушки, одно одеялко на двоих… Заснуть, не выпуская из рук …
Вчера я была у тебя… был дождь… Ты сказал: «Смотри, осуществилась твоя мечта». Обнял на минуту… Отвернулся… Заснул… Я еще долго не спала … плакала.
Так рядышко прошла с мечтой, на минуту задела ее… Да, не поймала…
Тяжело дышать… Давит горлышко свитера… Кажется, нет ничего, кроме давящего чувства одиночества…
Помню, ты доставал мне из карманов мандарины… Помню мои замерзшие, красно-синие руки… Ты брал их в свои ладони… Грел дыхание…
Мы чистили мандарины, смеялись…
Давят виски… Давление, наверное…
А потом я начала шататься по жизни за тобой… Куда угодно, от всех подальше, лишь бы рядом с тобой… Да, пусть не вместе, лишь бы по-ближе… Даже в 5 минутах от дома твоего, в 300 шагах, в семи цифрах…
Мои утренние поездки на работу. Остановка перед твоим домом… Я посылала воздушные поцелуи в твое окно, в надежде, что ты их поймаешь, или, хотя бы, они поймают тебя…
Но все они бились об твои закрытые форточки и возвращались назад, больно ударяя по щекам…
Я уже не плачу… Не могу больше…
Ты боялся… Ты повсюду видел знакомых… Боялся держаться за руки… Не всегда, конечно, но так часто…
Ты подарил мне на День Рождения халат… я представила себя в нем беременной…
Я забыла друзей… Всех, кто не понимает…
Ах, как сладко ты говорил, что любишь… Ах, как же ты меня любишь!
Ах, как же я люблю тебя!
Мне хочется, чтобы все поняли это, чтобы перестали говорить, что все пройдет… Особенно ты! Как же ты не мог понять, что это очень больно, как это медленно убивает…
… теперь уже – все… Теперь она уже умерла.
Она умерла во мне. Эта – вера… Это чувство, что все будет хорошо… Чувство, что я могу ждать… Она умерла …
Та я, которая верила во все это, вдруг умерла… Перестала надеяться…
Я закрываю глаза – мир рушится где-то внутри…
Я знаю, пройдет день – два, она снова возродится, воскреснет сука, с новой силой, станет ждать счастья…
Я не дам ей проснуться…
Холодная сталь ножа…
Ты знаешь, страшно…
Ты говорил, что я сильная… Значит смогу… Больно… Горячо ладоням… Жалко себя… Боже, как же жалко… Я же такая хорошая… теряется сознание … утекает…
Я умираю вместе с ней…