Летом 1993-го года христианского летоисчисления некий мужик по имени Сурет Гусейн, прозванный за своё простодушие Простак, направлялся в свою родную деревушку после очередного летнего базара, проходившего в соседнем городе Гяндже, куда его направили мусульманские мудрецы ордена святого Юнга. Все мысли Сурета были заняты неудачной сделкой: в обмен за деревенское масло, какой-то негодяй подсунул ему фальшивку -- обычный камень треугольной формы. Только по дороге назад, Сурет расскрыл обман, и теперь придумывал оправдание для своей жены Латифы. От сих тяжких мыслей его вдруг посетила усталость и, решив передохнуть, он завалился под первым попавшимся чинаром.
Ровно в полдень, его неожиданно посетило престранное видение. Он увидел перед собой колосальных размеров механизм, состоявший из множества колёс и колёсиков.Все они вращались и вращали друг друга. Сурет Гусейн попытался их сосчитать и не смог. Тут их было по меньшей мере миллион. Зато, Сурет Гусейн заметил некую иерархию царившую среди этих колёс. Вокруг каждого колеса вертелось несколько колёс размерами уступавшие последнему. В свою очередь рядом с каждым из этих "маленьких" вертелась куча ещё более маленьких колёсиков. Сурету Гусейну стало не по себе. Какая-то сила его подхватила и буквально затянула во внутрь этого механизма.
Он летел и испытывал огромное удовольствие от этого, казавшегося бесконечно долгим полёта. Вдруг, он подлетел к колесу размерами походившее на него самого и остановился возле последнего. Сеё колесо почему-то не вращалось. Точнее, Сурет сказал бы, что оно вертелось то в одну, то в другую сторону, не находя при этом постоянного направления своему вращению. Вся эта картина так опечалила Сурета Гусейна, что он тут же решил что-то предпринять. Таким образом он заметил, что один из зубчиков колеса сломан, и что именно это мешает последнему крутиться. Тут Сурет, сам того не ожидая, полез в карман, и вытащив оттуда подсунутый ему на ярмарке камень треугольной формы, приложил его вместо поломанного зубчика.
Камень сразу же прикрепился и колесо начало вращаться, медленно набирая темп. Сурет Гусейн почувствовал великое облегчение и снова оказался под дубом. Видение исчезло вместе с камнем.
Вернувшись домой, он первым делом всё рассказал своей жене Латифе. Та естественно не поверила, подумав что её масло было ейным мужем пропито. Зато, сам Сурет с тех пор начал рисовать картины по совету мусульманских мудрецов ордена святого Юнга, которым он исповедовался, всё при этом рассказав. Иногда, он пытался нарисовать своё видение. Видение нарисовать у него не выходило, зато хорошо получалось дерево под которым он тогда сидел. Мусульманские мудрецы же до последних дней своих относились к Сурету Гусейну с почтением, находясь подле него и помогая ему. "Спаси и нас, Всевышний!"- молились они. Но Всевышний оставался глух к их молитвам. Он просто творил себе дерево мироздания.