Сухой, обжигающий ветер, швырнул в лицо песком, заставив человека неприятно поморщиться. Ветер злобно ухватил подол плаща, хорошенько рванул его и понесся дальше. Странник медленно, с опаской приоткрыл глаза, словно проверяя, в порядке ли они. Вздохнув, он продолжил путь, несмело ступая по дороге.
Он шел уже очень долго. Никто не скажет сколько, даже он сам. Может неделю, возможно месяц, год... Время потеряло всякий смысл здесь. Оно тянулось, как кисель, и летело, подобно стреле. Каждый час, каждый день в этом месте похож на другой. Нельзя ни от чего начать точку отсчета. Время было против человека. Оно просто исчезло.
Пустыня. Пески, ветер, и беспощадное солнце. Оно нестерпимо палило, точно пытаясь убить человека своим неимоверным жаром. Но странник шел вперед. Он хотел пить, он молился, чтобы вода появилась в его опустевшем бурдюке, но все напрасно. Но как ни странно, человек не умирал. Наверное, это было чудо! Путник часто задумывался над этим, ведь он, как и всякое живое существо, лишенное воды, должен был уйти в мир иной давным-давно, но что-то удерживало в нем жизнь, что-то противилось мировым законам, оставляя человека в живых. Язык во рту распух, веки жгло, лицо и тело адски болело.
Странник шел, низко наклонив голову, и смотрел на дорогу, с нее легко было сбиться, ветер все время заносил ее песком. Ужасное место. Насколько человек помнил, вокруг никогда ничего не было , даже колючки и те здесь не росли, но дорога была всегда. Она одна и ничего кроме нее. Дорога петляла в стороны, почти пропадала в песках, но путник не сбивался с пути, он неизменно следовал за ней. Иногда ему казалось, что он и дорога - единое целое. Наверное, даже если бы человек захотел, он не свернул бы с нее. Таков его выбор. Такова судьба Идущего по Дороге.
Человек забыл, зачем он вообще здесь. Какова его цель, что заставляет его, страдая от жажды и голода, идти вперед, навстречу жестокому солнцу? Странник не знал. Но он чувствовал, что идти нужно и не просто идти, а достичь... Вот только чего?
Час за часом, шаг за шагом. Как это трудно. Иногда человеку хотелось упасть и умереть. Пусть ветер понемногу засыплет его песком. И лишь барханы станут молчаливыми свидетелями случившегося. Но нельзя так поступать, никак нельзя. Если он идет, значит, он делает это для чего-то.
Иногда путник думал, что попал в Ад, или что Боги посмеялись над ним
и заставляют делать то, что бессмысленно изначально по своей сути. Да-да,
возможно это именно так. Такие мысли терзали душу человека своими грязными
длинными когтями. Это было намного хуже, чем жажда. То, что вокруг не было
воды можно стерпеть, необходимо просто приучиться к этому, приспособить свой организм к постоянной нехватке драгоценной жидкости и вскоре жажда станет не сигналом к тому, что организм нуждается в воде, а обыкновенным ощущением, болезненным и неприятным, но это можно вытерпеть, тем более, если ты почему-то не умираешь. Но мысли о том, что этот путь абсолютно не нужен, что он ни к чему не приведет, угнетали Странника. Он прогонял их, точно назойливых мух, облепивших его, но ничего не получалось. Без сна, круглые сутки он шел, пытаясь думать о чем-нибудь другом, но все было бесполезно, потому что думать было больше не о чем. В голове царил полный бардак. Мысли путались, исчезали, появлялись вновь и жалили. Огромных усилий стоило страннику сдерживать себя, преодолевать очередную милю, когда все помыслы устремлены к одному самому важному в жизни вопросу: - Есть ли конечная цель?
Его мечта находилась где-то впереди, за очередным барханом, за еще одним днем пути, а мысли преследовали, уговаривая опуститься на колени и сдаться, а там будь что будет.
Каждый раз, когда вставало солнце, путник останавливался, оглядывался назад, оценивая, сколько он прошагал за ночь, а затем, с тайной надеждой смотрел вперед, навстречу солнцу, напряженно вглядываясь вдаль и пытаясь увидеть Это. И каждый раз путник мрачно качал головой, сжимал кулаки и продолжал свой путь.
***
Когда человек увидел , он сначала даже не понял, что вскоре его путь окончится. Вдалеке виднелось нечто. Смутное и размытое, еле различимое, но Это было и Оно находилось на дороге. Очень необычно было видеть Это
на дороге. Странник практически смирился с тем, что на ней ничего не может быть.
И сейчас, глядя на это что-то, в душе человека рушилась цитадель сомнений, разлеталась на части, как карточный домик. Крепла надежда! А вместе с ней и тревожное чувство. Что же там впереди?
Странник некоторое время в задумчивости щурился, пытаясь разглядеть очертания. Что-то непонятное, всего лишь небольшая темная точка. Неужели из-за этой самой точки, он шел столько времени, не зная, для чего и зачем он идет? Путник решительно направился вперед, прибавив шагу, хотя все мышцы изнывали от усталости.
Вскоре он все узнает.
Дорогу перегораживали врата. Огромной, невообразимой величины, они, обитые железными полосами, гордо высились, словно восхищаясь своим великолепием. И это было именно так, по - крайней мере, так казалось путнику. Они подавляли своими размерами, заставляли человека боязливо прижимать голову к плечам, когда он смотрел на них. Никакие церкви, костелы и соборы, созданные для поддержания страха перед Богом в верующих, не могли бы сравниться с Этим. Ворота потрясали до глубины души. Человек в изумлении смотрел на них. Ради этого стоило пройти такой путь, вытерпеть столько невзгод. Это было его призом. Врата до Небес.
От чего могли быть эти врата, от чего? Во Вселенной не могло существовать ни единого дома, вход в который преграждало бы это исполинское сооружение. Ворота были большим, чем просто преградой на дороге, и человеку предстояло узнать, чем именно. Человек понимал, что он шел именно за этим, именно для него они стоят здесь, ожидая, когда он найдет их. Но что дальше?
Путнику стало страшно, но большим чем страх оказалось желание узнать.
Сколько прошло дней и ночей с того момента, как человек впервые увидел
врата - неизвестно. Странник, с каждым днем все больше ужасаясь их массивности, необратимо приближался к ним, словно стрелка часов к назначенному часу.
Настал день, когда путник вплотную подошел к ним. Он замедлил шаг и, почти крадучись, пробирался вперед. Нервы напряглись до предела. Глаза внимательно оглядывали древнее сооружение, уходившее высоко в небо, в облака.
- Интересно, из какого дерева их построили? - подумал человек. Вообще-то ему казалось, что таких деревьев не сыскать ни в одной стороне света. Они могли расти где угодно, но только не в этом мире.
Ветер с силой бился о них. Отлетал, разгонялся и вновь бросался в атаку. Странник испытывающе осмотрел их, вернее ту часть, которая ему была видна.
Что дальше?
Внезапно он увидел человека в темном плаще. Тот прислонился к воротам и путник сообразил, почему сразу не заметил его. Плащ был одного цвета с деревом, из которого изготовили ворота, и выглядел он таким же старым, как и само сооружение.
Путник медленно подошел человеку. Руки тот скрестил на груди, спрятав ладони, словно пытаясь согреть их. Лицо скрывал капюшон.
- Приветствую тебя, человек! - раздался голос.
Странник вздрогнул и немного отпрянул. Перед ним стоял вовсе не человек, а... нечто другое. Путник понял это по голосу. С таким холодом и пустотой не смог бы говорить никто из рода людского. Голос страшный и древний, дряхлее, чем сама жизнь. Что за существо стояло перед?
- И я приветствую тебя...
- Я Хранитель, - существо произнесло это, медленно растягивая слова. - Только я открываю Врата и только я решаю, когда их открыть.
- Открой их, я должен пройти! - вскричал Странник.
- Назови причину.
- А разве то, что я здесь, не есть причина? - спросил человек.
Существо немного помолчало. Ветер тем временем подымал в воздух песок, а затем стремительно опускал его на землю. Путнику вдруг показалось, что он сейчас упадет. Пить хотелось так, как никогда до этого.
- Ты знаешь, что там, за Вратами? - спросило существо.
- Нет.
- Тогда зачем ты хочешь пройти? - искреннее удивление послышалось в голосе Хранителя.
- Не знаю, - странник сглотнул, - но ведь зачем-то эти Врата стоят на дороге, что-то они скрывают. Открой их, я хочу узнать, что там.
- А что если за ними ничего нет? - все так же, не показывая лица, спросил Хранитель. - Что если там вновь дорога, пустыня и больше ничего?
Лицо человека потемнело. - Если так - я умру. Но я знаю - там что-то есть, и оно ждет меня, именно меня.
- Что ж, пусть будет, как ты хочешь!
Хранитель отошел от Врат, повернулся к ним и громко закричал. Крик его был ужасен. В нем смешались повеление и мольба, угроза и просьба, гнев и покорность. Путник закрыл уши руками, он не мог стерпеть этого. Казалось, голова лопнет от силы, которой наполнилось все вокруг. Вибрации пронизывали все его тело насквозь, ноги едва не подкосились от напряжения, тело тряслось, точно в лихорадке. В крике Хранителя слышалась сила, сравнить которую можно лишь с мощью Врат.
Наконец все утихло. Даже ветер перестал выть, ожидая чего-то.
Врата начали медленно открываться, страшно скрипя, точно не желая повиноваться. Путник изумленно смотрел на то, что происходило перед его глазами. Он не верил. Сердце наполнилось сверхъестественным ужасом и в то же время он был рад, что вскоре узнает, что ждет его дальше.
Врата открылись и затихли. Впереди был свет. Ничего, кроме света. Он виднелся с той стороны, манил, завлекал. Человек с жадностью вглядывался туда, но ничего, кроме ослепляющего света не видел.
Чтобы узнать, что за Вратами, нужно было войти в него.
Странник, зачарованно вглядываясь вперед, сделал шаг, за ним другой, еще один.
- Ты абсолютно уверен? - спросило существо. - Подумай. Вполне возможно, что там, вместо награды, тебя ждет смерть.
Не ответив, странник сделал еще шаг. Свет поглотил его.
Хранитель задумчиво глядел ему вслед. Почему всех так тянет за Врата? Сколько их прошло уже за то время, что он здесь? Много, не сосчитать. И каждый думал, что Врата должны открыться именно для него. Нашли они там то, что искали? Вряд ли! Но иногда Хранителю становилось невыносимо тоскливо от того, что он не может также броситься вперед, от того, что он не может открыть Врата для себя.
Он прошептал несколько слов и Врата, раздосадовано скрипя, стали закрываться. Ветер с силой швырнул в них песком. Существо уселось на дороге и молча смотрело на солнце, которое поднялось уже довольно высоко.