Когда поднялся Бог так высоко,
что я не смог увидеть черт его
и стал взывать: «Яви себя мне, Боже!» –
тогда и Сатана был в небе тоже.
Не зная грань меж Господом и Злом,
я чрез грехи шел напролом,
а там, где совесть требовала: «Прямо!» -
сворачивал, с собой борясь упрямо.
Мне радость Бога различить дана
в то время не была. А Сатана
на небе, состраданья полон, рек:
«Тайн не открыв, Ты дух его обрек.
Коль высь Твоя – лишь бед его залог,
достаточно ли Ты, мой Бог, высок?»
Но недоступен замысел Творца.
Ответа нет из Божьего дворца.
(Не лицезренье золота есть радость.
И нимб еще не означает святость,
Он только просветляет, но не светит.
Высок не тот, кто низа не заметит.)
«Но если все пути бедняги в ад, –
возвысил голос Сатана, – я рад
упасть туда. Чтоб на дорогах тех
не скорби пил он, а вино утех.
Пусть в ад идя он узрит красоту
и чрез нее постигнет высоту.
Я выращу там розы, маки, фиги
и те плоды, что заменяют книги
познания Добра и Зла. Аминь.
Я жду Твой гнев. Низринь меня, низринь!»
Раздался гром. То чаш двух колебанье
вновь изменило что-то в мирозданьи.