- Тебе не кажется это бредом.
- А почему нет. Разве ты сам не видишь, что они меняются. Их рефлексы становятся все более сложными, мне кажется, что это уже не просто рефлексы.
- Не забивай себе голову всякой чушью. Уж не хочешь ли ты сказать, что они эволюционировали? От того, что ты подверг их мучениям, заставив размножаться таким зверским способом. Расплодил так, что уже не осталось, ни одного участка суши не заселенного этими тварями. Они еще и изменились? перестали быть теми маленькими мохнатыми зверками, которые по замыслу их создания должны служить пищей тиранам?
- Но у них изменились межвидовые поведенческие реакции. Я сам видел, как самцы гибли в борьбе за самок.
- И что! Может, просто было мало самок?
- Да нет, самок было достаточно. Да и побеждают не лучшие. Один самец своим визгом отпугнул несколько более крупных особей. И что интересно самки сами выбирали его. А порой они убивают друг друга, просто что то не поделив. Знаешь, я считаю свой эксперимент провалившимся, скорее всего они деградируют и вымрут.
- Это случай, ты же ученый, знаешь в любом правиле – есть свои исключения, исключения лишь подтверждают общие правила. Их рефлексия усложнилась, так как ты усложнил условия их существования. У них появись какие то приобретенные реакции, но от этого они не стали мыслящими. Надеюсь понятие интеллект ты не будешь приписывать их стадной колонии.
- Понимаешь, у меня появилась одна идея. Я ее не могу проверить, но и опровергнуть тоже. Давай предположим, что ты прав, это стадное животное, с определенным набором рефлексов. Но представь, что они получили возможность передавать друг другу приобретенные реакции. Я бы назвал это включением индивидуального опыта в жизнь колонии. Матрица их примитивного мыслительного процесса сформировала механизм контакта. А расширение количеств индивидуальных контактов, зародило модель личностной дифференциации.
- Стоп. Честно говоря, плохо понял тебя. Ты имеешь в виду, что расплодив данный вид методом трансгенной мутации до безумного количества, только для того чтобы они служили кормом, ты создал ситуацию что у этих малоклеточных тварей появилась способность общаться на отвлеченные темы, например о красоте заката. Не пугай меня, следующим выводом из всего сказанного тобою следует. Что они будут расширять свои биологические пищевые ниши. И кто же тогда станет целью их голодного сознания? Уж не думаешь ли ты, что эта мелюзга будет охотиться и за нами?
Два грациозных гиганта, медленно шествовали по побережью гигантского единого океана - Праматери, kогда-то выплеснувшей на берег кусочек органической ткани. Которая, предпочла впиться в жесткий, и столь недружелюбный склон вулканической скалы, нежели скатится обратно в океан.
Их массивные головы, продолжались в грациозные, бесконечно длинные шеи. Монументальные основания которых, покоились на телах, возвышавшихся над верхушками гигантских лесов. Внушительные колоны ног, каждая из которых представляла собой скалу, перевернутую вершиной вниз. И опять – бесконечность, хвост, служивший равнозначным противовесом, шеи и головы.
Гиганты медленно, как две огромные сухопутные субмарины плыли по бесконечной полосе прибрежного песка. В некотором удалении следовало их многочисленное семейство. Состоявшее из нескольких таких же гигантов, меньших размеров. Окруженным целым флотом совсем мелких детенышей, меньшие из которых, тем не менее были двух – трех метровой высоты, и пятиметровой длинны.
Гиганты, увлеченные своим разговором не видели, kак один из детенышей вплотную подошел к лесу. Что-то мохнатое метнулось к нему, и обвило одну из передних конечностей гибкой, прочной лианой. Испуганный малыш бросился в сторону стада. В следующую минуту, споткнувшись о натянутое препятствие он потерял равновесие, и рухнул, распластавшись по земле.
В следующую секунду другое мохнатое существо с невероятной яростью, размахнувшись, опустило каменную булаву на его голову.
Совсем рядом в лесу притаилось целое племя. Стоявшие на ногах, покрытые редкими волосами, уродливые фигуры замерли. Дожидаясь, когда гиганты отойдут на достаточное расстояние, чтобы не помешать им, утолить то страшное чувство, которое их преследовало их уже не первую неделю. Это чувство они назвали странным звуком – ГОЛОД. От вида удалявшегося мяса, и повинуясь предвкушением скорой еды, их рты наполнялись вязким безвкусным секретом.