Коля лежал в кабине своего «Маза». Грузовик со спущенными скатами стоял у ворот родительского дома. Коля сам прорубил вчера все четыре колеса, предварительно разогнав собравшуюся вокруг машины выездную налоговую комиссию во главе с судебным приставом. Чиновники пришли арестовывать его имущество. Коля задолжал государству тысяч 20. С каждым просроченным днем сумма катастрофически увеличивалась. Но Коля не собирался отдавать свое трудно нажитое добро. Сначала вывел транспорт из строя, потом хотел поджечь. Помешала мать. Она валялась в ногах, выла на глазах у собравшейся толпы. Коля бросил топор и ушел.
На соседней улице в маленьком домике похожем на скворечник жил Санек, инвалид, алкаш и уголовник. Все звали его Безрукий. В детстве Саньку поездом отрезало обе кисти. Получив инвалидность, Санек махнул на все рукой, стал пить, воровать и бродяжничать. Коля забрел к Безрукому, отдал ему свои часы. Тот сбегал, выменял часы на самогон. Выпили. Пошли искать, где добавить. Санек знал все нужные места в городке. Пили, играли в карты, дрались. Когда Коля очнулся, Санек шарил у него по карманам своими культями.
- Че ты там позабыл? - спросил Коля.
- Да я это... хотел сбегать в ночник, на похмелку чего взять, пока ты отдыхаешь, - суетливо закряхтел калека, вороша культей рыжий бобрик.
Он только недавно прибыл с очередной отсидки.
Коля поднялся, подошел к куче тряпья в углу за печкой, разворошил ее и вытянул на середину комнаты алюминиевую флягу.
- Коль, да она еще не готова, - бубнил Санек.
Колю в городе многие боялись, а остальные опасались.
- Сейчас попробуем, - ответил Коля и откинул защелку на крышке.
Фляга открылась с шумным выхлопом. Комнату заполнил аромат браги. Коля взял со скамейки ведро и наполнил его до краев.
- Пей.
Санек попробовал улыбнуться:
- Колюнь, ну, выгнать я ее хотел, чтоб по-человечески. Чо, тебя б не позвал, что ли? Чо, скрысятничал, думаешь? Ну, когда я сукой был? Да бля буду, три дня как поставил! - Санька захлестывала истерика.
- Пей, пидор, - не отступался Коля.
- Я не пидор, понял! Меня даже блатные не опустили! Я, бля, зубами защищался! - Санек повалился на пол и забился в припадке.
Он был большой мастер по части драматических сцен. Коля окатил его из ведра, опрокинул флягу и вышел. Добрел до своего искалеченного «Маза», запустил двигатель, забрался в спальник и залег.
Дизель работал ровно и чисто, в кабине быстро теплело. «Скоро соляра кончится, - думал Коля, согреваясь и засыпая. – А подаваться некуда».
А еще совсем недавно все у него имелось: и свой дом, и семья, и парочка разбитных разведенок на пьяный случай. Но все изменилось. Все рассыпалось с тех пор, как он похоронил жену.
Жена... Маленькая некрасивая женщина, которая была старше его на 12 лет.
Сразу после армии мать стала донимать Колю - женись. Пора заводить семью, нечего по ****ям шастать, да деньги без толку пропивать. Пока, мол, мы с отцом живы, поможем встать на ноги.
В невестах дефицита не было. Красивые и сочные девчонки любили Колю - видного, сильного, храброго и отчаянного. Но Коля не торопился, у него были свои соображения, свои наметки.
- Когда ты берешь бабу, то это должно быть одолжение для нее. Тогда она до гроба будет благодарна тебе, - вот как рассуждал Коля, и, отгуляв дембель, завербовался на Север.
Таня была поварихой на буровой №7206. Жизнь в родном городе у нее не задалась. С мужем разбежались. Помыкалась, посожительствовала и, оставив сынишку на попечение матери, подалась на заработки. В трудных условиях отлично проявляются характеры, и Таня с Колей приметили друг друга. Попробовали жить вместе, завели общее дельце, а потом и вовсе решили объединить капиталы. Домой вернулись мужем и женой. За это время Танина бабка записала дом на внучку и приказала всем долго жить. В наследованном доме и поселились молодожены. Завели обстановку - польская стенка, мягкая мебель и цветной телевизор. Но и о будущем позаботились - Коля выкупил в военной части списанный «Маз» с новым двигателем.
Веселая у дальнобойщика жизнь. Впереди дальняя дорога, под сиденьем заряженный обрез, а в спальнике бесшабашная попутчица.
Коля зажил на полную катушку. И все-то ему удавалось - и повеселиться, и добыть приличные деньги. И в доме был полный порядок: молодуха не щадила себя в битве за домашний уют. Семейство разрасталось, у Коли появились кровные дети. Рядом с бабкиной хибарой хваткий хозяин заложил новый дом по индивидуальному проекту: с ванной, туалетом и мансардой. Быстро выросли кирпичные стены, легла крыша. Оставалось провести отделочные работы - и въезжай. Окончательно уверовал Коля в свою счастливую судьбу, и стал перехлестывать.
Сначала связался с Веркой - бухгалтером райпищеторга. Она надоумила его вместо леса возить водку по деревням. Водку возить веселей, а с Веркой - так вдвойне. И навар вдвойне. Верка любила погулять. Коля и здесь был ей верным помощником. Неделями не появлялся он дома. Носился по району со своей подельницей, делая деньги и тут же их проматывая. У Коли стали возникать проблемы с милицией, ГАИ, конкурентами. С властями Коля не скупился на откупные, а конкурентов бил на опережение. Но сокрушительный удар получил Коля совсем с неожиданной стороны. С тыла. Тыл взбунтовался. Таня, его Танюшка взревновала. Уж больно Верка была ненасытна в своих желаниях, и Тане от Коли уже ничего не доставалось. Пошел разлад. Таня уже не желала мириться, она жаждала мщения. А Коля лишь посмеивался и дразнил ее, думал, что пронесет. Тем более, что он с Веруней затеял открыть свой личный подпольный заводик по производству разных сортов водки.
Однажды Таня выследила их. Коля привез из столицы партию чистого спирта, и первым делом заехал приголубить свою компаньонку. С жаром они взялись за дело, и вдруг потянуло дымом. “МЫ ГОРИМ!” - спрыгнул с кровати Коля и бросился к двери. Крыльцо было объято огнем. Коля - в окно. Таня встретила его черенком от лопаты. Отшвырнув ополоумевшую женщину, Коля сиганул в «Маз» - нужно было отогнать машину от заходящегося пламенем дома, а иначе взорвавшийся спирт спалил бы всю улицу. Коля сдал назад. Он даже не слышал, как вскрикнула Таня.
В больнице, куда привез Коля полумертвое, раздавленное тело жены, она не подпускала к себе докторов до тех пор, пока не сделала для подоспевшей милиции письменное заявление.
- Я сама попала под колеса, сама, - твердила Таня посиневшими губами. - И подожгла я, я подожгла. Они не виноваты.
А Коле сказала:
- Верку к детям не допускай, слышишь, найди нормальную...
Колю не посадили, только лишили водительских прав. Верка через суд потребовала возмещения ущерба, и ему пришлось продать дом жены вместе с недостроенным новым. Коля с тремя детьми переехал к матери.
- Ничего, мать, оклемаемся, - говорил Коля. - Сдам «Маза» в аренду, а сам устроюсь на работу, да хоть вон в пожарку. Пока права верну, глядишь, и хозяйка подыщется. Опять в рейсы пойду.
Мать слушала и тяжело вздыхала. Когда она только узнала, что ее Коля берет в жены старше себя аж на 12 лет, да еще с ребенком, она заочно невзлюбила будущую невестку. “Приворожила, не иначе”, - думала про себя мать. Но вскоре Таня покорила ее сердце.
- А это и хорошо, что все так вышло, - говорила соседкам мать, - ведь смотрите, какая нынче молодежь, только пить да ногами под музыку дрыгать. Работать не хотят, свое хозяйство держать брезгуют, детей - и то не заводят. А эта наученная, дурь-то из башки повыветрилась.
Как она воевала с сыном, когда тот связался с Веркой. И умоляла, и била, и проклинала. Но беды не предотвратила. Теперь на ее уставшее сердце, помимо своего хозяйства, свалились еще трое ребятишек.
Коля на работу не устроился и «Маз» в аренду не сдал, а кинулся на поиски новой хозяйки. Ему казалось, появись в доме женщина - и все пойдет в гору. Но все его бывшие подружки, те, кто с таким удовольствием раскатывали с ним по городам и весям, лишь смеялись в ответ на его предложение стать матерью сразу троих детей. Коля злился и бил их в кровь. Все труднее становилось Коле оставаться трезвым. Сколько раз пытался он потрезвяни собраться с мыслями, но каждый раз приходил к одному и тому же выводу: «Тут без литрушки не разберешься».
Видя, что Коля пошел вразнос, инициативу в свои руки взяла мать. Она поплакалась Флориту, и тот предложил Коле работу. Флорит был ненамного старше Коли и жил по соседству. Подростками они вместе учились в одном ПТУ. Но сейчас Флорита можно было отнести к местной элите. Он держал в своих руках весь авторемонтный бизнес в районе. Имел двухэтажный каменный дом и пару машин. Коля не любил хитрого и умного татарина, но мать заявила: либо Коля работает, либо пусть забирает детей и делает, что ему вздумается. Пришлось согласиться.
- Пойдешь в Тольятти за запчастями, - уже на следующий день давал указания Флорит, подъехав рано утром к Колиному дому на своей «четверке» с тонированными стеклами. - Шофером будет Лабус. Понял?
Коля стоял и сплевывал в снег. За переговорами, прикрываясь занавесками, наблюдала мать.
- Ну-ну, - процедил Коля.
- Че мычишь-то, не проспался еще? Мать говорила, что ты вроде завязал?
- Когда ехать надо? - спросил Коля.
- Сейчас заводи и езжай к Лабусу. Путевка и бабки у него. Пушку свою прихвати, за груз ты отвечаешь.
Коля повернулся и пошел к калитке.
- Кацо? - окликнул его хозяин.
- Ну? - приостановился Коля.
- Хафиз мне говорил, что ты уже год им за «Маз» не плотишь. В принципе, можно уже арестовывать имущество. Я сказал, что ты рассчитаешься скоро.
Хафиз был старшим братом Флорита и служил в налоговой. Клоя усмехнулся:
- Успокойся, татарин, я все понял.
- Чего ты понял, мудак! Тебе сейчас бабки нужны, у тебя вон дети, а ты ***ней страдаешь. До лета погоняешь с Лабусом, а потом я тебе права сделаю. Будешь сам ходить, или машины гонять.
Все это были верные слова. Но еще Коля понимал: «Будешь въябывать на него и днем, и ночью, и *** спрыгнешь. Если уж он возьмет за яйца, то ****ец». Но за занавеской маячила седая голова матери.
- Ладно, бай-отец, я пошел, а то яйца уже звенят, - сказал Коля и просунул в салон свою ручищу.
- Давно бы так, - пожал руку довольный Флорит и поднял стекло. Теперь он был спокоен за свой груз. У Кацо еще никому не удавалось что-либо отнять.
- Щенок, - сказал он сидящему на заднем сиденье Хафизу, - дури много, а ума - как волос на залупе.
Братья посмеялись и поехали по своим делам.
Лабуса Коля знал еще с детства, потом вместе служили. Но после демобилизации они не пересекались. Коля не видел никакого проку в общении с ним. “Слизняк, вечно у кого-нибудь на побегушках”, - считал Коля, и поэтому почти всю дорогу молчал, спал или смотрел на дорогу, иногда на длинных перегонах садился за руль и гнал по заснеженной дороге на предельной скорости, внаглую перекрывая встречную полосу. Бедный напарник нервничал и не мог заснуть. Колю это забавляло.
В Тольятти все вроде бы прошло гладко. Загрузились и сразу двинули в обратный путь. Но Коля приметил, что от ворот склада за ними увязался подержанный «Форд». На выезде из города к нему присоединились две «БМВ» третьей серии. Коля молчал и наблюдал. За городом Лабус остановился взять горючки. «БМВэшки» завернули за ними на заправку, а «Форд» проскочил дальше.
- Слышь, братишка, я вижу, у тебя номера башкирские, прихвати другана до Самары. Студент, в Уфе учится. Загудели с ****ями, и на последний автобус опоздал, а ему послезавтра на экзамене надо быть, - парень был одет в короткую кожаную куртку, отделанную мехом.
Коля вставил пистолет в горловину бака и посмотрел в сторону иномарок. Еще парочка таких же пареньков помогали выбраться из салона пьяному в хлам верзиле.
- Гудели по-черному, - смеялся посредник. - Выручай, братан, башляю вперед без базара, - и парень вытянул пухлый лопатник. На пальце у него была массивная золотая печатка.
Коля усмехнулся.
- Может, я не в Башкирию еду?
- Ну, все равно мимо Самары, там он перепрыгнет на поезд. А куда ты едешь?
- Ну, допустим, в Татарию, - сказал Коля.
- О, кайф! Так же еще ближе! Через Мирный, да? До Бугульмы? - и паренек протянул Коле сторублевку.
Коля знал, что до Самары здесь только одна дорога. Значит, если это кидалы, то они постараются тормознуть их на перегоне Тольятти-Волжский. Но Коля еще знал и все объездные дороги, и примерно прикидывал, где они могут вынырнуть, и как ему их прокатить. Подошел Лабус.
- Иди в кабину, - сказал ему Коля, тот сразу все понял и слинял. Коля взял купюру и сунул в карман:
- А он харч метать не начнет?
- Ну, тормознешь, пару раз ****ьником в сугроб сунешь - и порядок, на вот еще напарнику, - и разводила протянул Коле полтинник.
- Ладно, тормозну, - усмехнулся Коля и принял довесок.
- Ну, мы загружаем? - суетился паренек, подаваясь к легковушкам.
- Ага, - кивнул Коля и вытянул пистолет из бензобака.
- Лабус? - позвал Коля, когда разводила отошел на достаточное расстояние. - Не кипешуй и делай, что я тебе буду говорить, понял?
- Коля, надо вернуться в город, там они нас не тронут, - зашептал Лабус.
- Не ссы, я сказал. Все равно они так просто на слезут. Твое дело - ехать туда, куда я тебе скажу.
- Может, к ментам подкатить, Коль?
- Пошел на ***! Залезай в спальник, я сам поведу! - рявкнул Коля.
Он уже завелся – злость плюс азарт. «Ну, прокатимся, хорьки вонючие. Все веселей, чем на Лабуса таращиться всю дорогу», - прикидывал Коля.
- Ладно, ладно, Коля, я все понял, - заторопился Лабус.
К «Мазу» уже вели под руку попутчика, тот что-то бубнил, или напевал и даже пытался пританцовывать. «Крепкий парнишка», - оценил Коля. Его загрузили в спальник, Коля позаботился, чтобы голова попутчика оказалась на его стороне. Лабус был бледный и слишком резко взял с места. Коля заметил в зеркало заднего вида, что «БМВэшки» свернули в сторону города. «Правильно, сейчас ***нут по кольцевой и выскочат перед Волжским, а «Форд» будет пасти по пути, - прокручивал Коля в уме. – Как раз стемнеет. С одной стороны водохранилище, с другой лес. И концы - хошь в воду, а хошь в землю». Коля прибавил громкость приемника и почувствовал, что захотелось выпить. Он почти всегда пил в дороге, но как-то по инерции, а сейчас кураж затребовал. Вот это Коля любил. Ему нравилось, когда рискованное дело подгоняло кровь. Он чувствовал в себе какую-то нерастрачиваемую силу. Она требовала постоянного выброса, а если залеживалась слишком долго, то каменела и начинала давить на сердце и мозги. «Значит, если они меня не встретят перед Волжским, - размышлял Коля, попивая водку из фляжки, - то разделятся и рванут: один на Мирный, другой - на Кинель. Правильно, другой дороги для большегруза нет. Но не для моего «мазурика»». Коля отхлебнул еще и посмотрел на Лабуса. Парень вспотел. На него было жалко смотреть, и это взбесило Колю. Почему он оказался вместе с ним в одной компании? Зачем он ему?
- Останови, - сказал Коля. – Холодно. Надо решетку зачехлить.
Лабус покорно принял вправо и остановился. В спальнике было тихо. Коля выпрыгнул на дорогу. Зацепил горсть снега и освежил лицо. Впереди, на расстоянии с полкилометра, виднелся «Форд». Коля вспомнил, что заметил у одно из провожающих мобильник. «Они ж, наверное, перезваниваются», - думал Коля, зачехляя радиаторную решетку. Он точно не представлял, как все произойдет, но чувствовал, вырваться можно. Он всегда чувствовал лазейку. Главное - бить первым.
- Давай, я поведу, - прыгнул Коля на подножку со стороны водителя.
Лабус перебрался на соседнее сиденье. Коля сел за руль, опробовал газ, выжал сцепление и врубил сразу вторую. «Маз» легко тронулся с места. «Хорошо, машина не перегружена, - радовался Коля, - и болтать не будет, и рессоры не кончаю». Своего «мазурика» Коля знал назубок. Своими руками перебирал. А последнее время он, можно сказать, жил в нем. Домой идти не хотелось. «Эх, если бы прав не лишили, точно бы уебал куда-нибудь. Куда? Да куда глаза глядят», - в очередной раз посетовал Коля и втопил до полика. «Маз» стал нагонять «Форд». Лабус закрыл глаза и опустил голову. На «Форде» тоже прибавили. Коля выждал и сбавил, он знал, что скоро дорога начнет затяжной поворот влево, обходя гору. Значит, на время они выпадут из поля зрения «Форда». И еще Коля знал, что впереди есть съезд направо – проселок на Елховку. Зимой почти все проселки заметало, но на Елховку всегда расчищали, потому что там был асфальтовый заводик, и этот проселок вел прямо к воротам. Коля пустил грузовик накатом. «Форд» скрылся за горой. Коля взял напарника за локоть и сжал. Лабус вытаращился на него, бледный и потный. Коля усмехнулся и мягко свернул направо. Проселок был узкий, с обеих сторон огромные сугробы. «Маз» как будто въехал в тоннель. Коля показал Лабусу на руль, потом жестом – «гони прямо», и полез на его место.
Поменялись. Лабус вцепился в руль и погнал. Коля отдернул занавеску спальника. И уперся взглядом в глаза подсадки. Парень опешил, и Коля ударил первым. Ударил правой снизу под самый подбородок. Любимый удар. После него редко приходилось продолжать драку. Коля иногда сам удивлялся, откуда у него такая сноровка к драке. Он никогда специально не учился. Просто бил, и все. Правда, бил мощно, это он и сам понимал. Кулак у него был литой. Один приятель детства как-то наблюдал, как Коля дрался с двумя мужиками, и когда те убежали, пояснил: «Колян, ты беспредельщик. Это же ежу понятно, что тебе все похую. Ты за коробку спичек бьешься, как за Родину-мать!».
- Ну что, продал Родину-мать! – прошипел Коля, наваливаясь на нокаутированного.
У парня изо рта повалила кровавая пена. Он пытался вытянуть руку из кармана. Коля отпрянул и с плеча приложился парню в темя. Тот обмяк. Коля выдернул его руку из кармана. В ней был небольшой круглый брелок с двумя кнопками – красной и зеленой. Красная мигала. Коля нажал на зеленую. Красный огонек затих. Коля посмотрел в зеркало заднего вида. Пусто. «Правильно, там *** ты так запросто развернешься,» - подумал Коля, представляя, как «Форд» получил сигнал и обнаружил их пропажу. Он тщательно ощупал парня, обнаружил мобильный телефон, газовый пистолет и бумажник.
- Останови, - сказал Лабусу.
Лабус остановил. Коля открыл дверцу, спустился на подножку и поволок парня за плечи из спальника. Безжизненное тело скатилось на сиденье. Коля хотел было спрыгнуть на дорогу, но тут неожиданно получил удар прямо в переносицу. Коля полетел в сугроб. Но парню не повезло, он не успел захлопнуть дверцу, он не знал секрета. Коля прыгнул на ручку и рванул. Сквозь стекло он видел, как парень месил ногами Лабуса, пытаясь выпихнуть его из кабины. Лабус, закрыв лицо руками, сползал под баранку. Коля выдернул подсадку на дорогу, и они начали драться.
Парень оказался подкованным. Коля никак не мог его зацепить, зато сам часто пропускал. Дрались молча. Коле даже стал нравиться этот настырный и суровый малый. Но все же Коля чувствовал, что он сильнее. Надо только попасть. И он попал. Парень попятился и упал. Коля не дал ему опомниться. Свалил ударом ноги. Парень опрокинулся на спину, но перевернулся и стал подниматься. Коля стоял и наблюдал, как тот силился встать. Когда упрямый оказался на четвереньках, Коля подскочил и ударил снова. Ногой. И все равно парень не сдавался. На пузе подполз к сугробу и стал карабкаться. Коля разбежался и вложил в удар всю мощь и ярость. Парень затих. Коля почерпнул снега в ладонь и приложил к носу: «Не сломал, странно», - удивился он. Нос был слабым местом у Коли. Еще перед самым уходом в армию он столкнулся во дворе одной студентки музыкального училища с тремя парнями. Можно было и разойтись, но Коля решил испытать себя. В конце концов троица отступила, но нос у Коли оказался сломан. С тех пор он у него часто менял очертания – смотря как срастался после очередной драки.
Где-то в кабине заверещал телефон. «Не выдержали, - решил Коля, - значит, еще не вырвались из потока».
- Лабус, - позвал Коля.
Напарник показался из-за машины, лицо у него было все оцарапано, раны кровоточили.
- Иди, помоги, чего топчешься там.
Коля подхватил парня под мышки:
- Бери за ноги.
Лабус взялся и потянул парня к машине.
- Куда ты тянешь, мудила! – закричал Коля. – В сугроб его, с дороги на ***!
- Околеет же?
- А ты чо, собрался его себе домой везти? Бабе своей? Бросай давай.
Они зашвырнули тело наверх сугроба, Коля забрался и столкнул его подальше в снег. Парень затонул в мягкой зимней перине.
- Жить захочет, выберется. Ты вон свое ебло умой.
Коля влез в кабину, нашел все еще пиликающий телефон и зашвырнул в снег. Достал пистолет, повертел. «Да на *** нужна эта вонючка, палиться только… Если бы боевой…», – и запустил в сугроб. Вынул из бумажника все деньги и послал его следом.
- Садись давай, - заорал он Лабусу, усаживаясь в кресло водителя.
Напарник забрался в кабину и полез в спальник.
- Будешь? – протянул ему Коля свою фляжку.
Лабус молча отказался.
- Ну и правильно, тебе семью кормить, - усмехнулся Коля и сделал три полных глотка.
- Эх, какая ночка впереди!
Коля сделал прогазовку и помчался по узкой снежной аллее. «Теперь главное - не завязнуть где, снегов в эту зиму понавалило, - размышлял Коля. – Темнеет уже. Эх, Верку бы сюда, сейчас бы забурились куда-нибудь, и в спальничек». Коля почувствовал, как у него мгновенно отвердел член. «Вот ведь какая сука! Как только подумаю, сразу встает!»
Коля уверенно вел свой «маз» в сгущающихся сумерках. Эти места он знал наизусть. Помотался в свое время, скупая в деревнях, колхозах, совхозах у новоиспеченных фермеров все подряд – мясо, кости, шкуры и даже стеклотару. Дорога успокаивала его. И Коля быстро забыл о том, что произошло на дороге, о парне в сугробе и о своем напарнике. Под мягкую музыку, прикладываясь к фляжке, он отдался приятным воспоминаниям о былых временах, когда был сам себе хозяин. «Ничего, - подбадривал себя Коля, - мне бы только права вернуть. А там мы еще посмотрим, кто кого строить будет. И Верка будет еще отсасывать за милую душу. Уж я ей тогда очко порву, она, сука, забудет, где у ней зад, а где перед!» Коля так распалился, что схватился за член и чуть было не кончил.
И вдруг впереди в свете фар обозначилась человеческая фигура. Коля насторожился, глянул в зеркало заднего вида – черно. «Странно, до первой деревни еще часа два пилить. Кто это?» Коля просунул руку в спальник и потеребил напарника.
- Лабус, подъем.
Лабус спустился на сиденье и уставился в окно.
- Сядь за баранку, вдруг менты или гаишники засаду устроили.
Коля пустил «Маз» накатом, и они поменялись местами. Коля нырнул в спальник и вытянул из тайника обрез. У него зароились в голове разные мысли, догадки, но их было так много, что он не мог ухватиться за какую-нибудь. «*** они меня возьмут», - Коля откинул затвор, патроны были в стволах. Протер большим пальцем капсюля и защелкнул затвор.
- Это баба, кажется, - сказал Лабус.
Для Коли голос напарника прозвучал так неожиданно, что он сначала не понял, кто это сказал.
- Баба? – повторил Коля, сползая на сиденье.
Некоторое время они молча таращились на одинокую фигуру среди заснеженной дороги в сотне километров от ближайшего населенного пункта.
- Точно – баба! – обрадовался Коля, и ему захотелось сказать Лабусу, что вот за это он и любит дальняк – никогда не знаешь, что тебя ждет впереди, и всегда происходит что-нибудь интересное.
Но, глянув на Лабуса, Коля передумал: «Зачем ему все это? Все равно не поймет».
- Тормозни, - сказал коротко.
Фигура вышла на середину дороги и, запустив руки в карманы дубленки, отбивала дробушки. Сапогами на высоких каблуках. Лабус подкатил вплотную и остановил. Девица прикрылась рукой от света фар и ждала. Коля еще раз проверил зеркало заднего вида, положил обрез рядом с собой и открыл дверцу.
- Залезай! – крикнул Лабус в форточку.
«Ожил, хорек», - подумал Коля.
Девица бросилась к открывшейся дверце, и Коля втянул ее в кабину. Сидели и смотрели друг на друга. Она была молодая и даже симпатичная, слегка полновата. Одета в натуральную дубленку. На голове пушистая лисья шапка.
- Ты кто? – спросил Коля.
- Мисс Транссибирская магистраль.
Лабус засмеялся. Коля рассердился: «Юморит, сучка, сейчас кипятком ссать будет от смеха». Он не любил вот таких откровенных проституток, и даже знал почему – ему было стыдно. Он смущался, и это бесило его.
- Как рассчитываться будем, мисс? – грубо приступил к делу Коля.
- За двоих, - начала девица и закончила пальчиком на обледеневшем окошке, выведя цифру 500.
Теперь расхохотался Коля. Он подхватил обрез и взвел курки:
- Пойдем, поторгуемся.
- Да ладно, я же пошутила, - спокойно ответила девица. – Довезете меня до кемпингов у Елховки, и все. Только по очереди, ладно?
- Подожди ты за лады-то хвататься, - скрипнул зубами Коля. – Посмотри в окошко, подруга – лес кругом, никого нет, а ты мне тут арифметику преподаешь. Ты чо, за бабки совсем с катушек съехала? Тебе и жизнь по хую?
- А ты чего звонишь-то, как поп ко всенощной? Я же согласна, - вдруг резко ответила девица.
- Ладно, Колян, хорош, - попробовал вмешаться Лабус.
Коля посмотрел на него. Лабус отвел взгляд и хотел тронуть машину.
- Погоди, - остановил его Коля. Он знал, Лабус не дернется. Он боится Колю, особенно пьяного и злого. А Коля чувствовал, что свирепеет.
- Ты согласна? – переспросил Коля и приставил дуло обреза девице ко лбу.
Она молчала, но взгляда не опускала.
- Это я согласен, что ты еще поживешь некоторое время, пока мне не надоест твоя раздолбанная лохань. Чем раньше надоест, тем раньше сядешь голой жопой в сугроб. Что вылупилась? Не веришь?
- Верю, верю, - устало сказала девица и вдруг заплакала.
Коля снял курки со взвода и убрал обрез.
- Вот это по-бабски, - сказал он удовлетворенно. - Ты подмытая?
- Чего?
- В очо, ****у мыла?
- Да чистая я, - глотая слезы, затараторила девица. – Меня жлобы с рефрижераторов кинули. Сказали, что на весь рейс с собой берут, а сами передрались и меня выкинули. Я и не трахалась ни с кем. Ну, хочешь – на, понюхай! – взвизгнула девица и откинула полы дубленки.
- Ну что, трогаем? – подал голос Лабус.
- Сейчас, - сказал Коля и вытянул из спальника канистру с водой. – Выходи. Выходи, я сказал!
Они выпрыгнули на дорогу, Коля открутил крышку канистры:
- Давай, мойся.
Девица спустила нижнее белье, присела и выставила ладошку. Коля плеснул.
- Давай быстрее, а то секель отморозишь, квалификацию потеряешь.
Коля смотрел, как она подмывается, и чувствовал, что ему нестерпимо хочется эту тварь. Он запрокинул голову и уставился на черное небо, заваленное звездами. Сердце затрепыхалось то ли от буйной радости, то ли от отчаянной тоски, и Коля не выдержал. Схватил за шиворот девицу и зашвырнул в кабину.
- Вперед, Лабус! – закричал он. – Дави до полика! А ты лезь в спальник и раздевайся!
- Выпить есть? – спросила девица, сверкая голыми ягодицами.
- На, - забросил флягу в спальник Коля и стал быстро скидывать одежду.
«Маз» полетел по дороге.
Коля не мог кончить. Он рвался к оргазму настойчиво и жестоко. Девица сначала испугалась его напору, потом возбудилась и обезумела: стала кричать, кусая и царапая Колины плечи, шею, грудь, ноги. В конце концов она обессилела, обмякла и впала в полуобморочное состояние. Коля еще долго истязал беспомощное тело, пристраиваясь то спереди, то сзади, наконец он почувствовал, что приближается и сделал последний рывок. Кайф длился бесконечно долго. Коля сидел с закрытыми глазами, все его тело покрылось испариной. «Чем больше ненавидишь бабу, тем слаще ее ****ь», - подумал Коля и выполз из спальника. Он чувствовал легкость во всем теле и даже на душе.
- Давай, Лабус, переключайся, - сказал он напарнику, одеваясь. – Слышь, там, - дернул девицу за ногу, - обмойся.
Девица зашевелилась, попробовала подняться. Коле показалось, что она превратилась в маленького и полудохлого зверька. Собачонку, что ли? Тушь потекла, и лицо стало грязным, испуганным и уродливым. Волосы свалялись. Она забилась в угол и попробовала укрыться своей дубленкой.
- Не хочу, пусть спит, - сказал Лабус и задернул занавеску.
- Твой ***, тебе решать, - спокойно ответил Коля, закурил и пересел за руль.
Теперь он мог спокойно вести машину и бездумно следить за набегающей дорогой.
Всю ночь прорывался Коля сквозь снега, плутал по бездорожью и в конце концов вырулил на магистраль. Впереди замаячили огни КПП. Коля съехал на обочину и остановил «Маз».
- Пересадка, - растормошил он задремавшего Лабуса. – Эй, мисс, приехали.
Лабус перебрался за баранку и повел машину к КПП.
- Давай, давай мухой, - торопил Коля девицу. – Мы стоять не будем, выпрыгнешь на стоянке.
- Заправиться надо, - сказал Лабус.
- Здесь светиться не будем. Из канистр зальем, когда рассветет, - ответил Коля. – До Кошек дотянем, а там заправимся.
Девица оделась и выползла из спальника. Она подняла воротник дубленки и натянула свою пушистую шапку на лоб. Лица ее почти не было видно.
- Неплохо зарабатываешь, - подергал ее за воротник Коля. – Вся в мехах.
Девица не реагировала.
- Слышь, принцесса, не понравилось, что ли?
- Останови, - попросила она Лабуса.
Лабус притормозил. До КПП было еще метров триста. Девица попыталась открыть дверцу.
- Куда заторопилась, - усмехнулся Коля. – Я что, бесплатно тебе такое удовольствие доставил? Ты сколько раз кончила? Раз пять? Ну, я не принц, драть не буду. Гони полкуска, и разойдемся.
- Пошел на ***, козел, - последовал ответ.
Коля рассмеялся. И вдруг девица подскочила и ударила локтем в окно дверцы, но разбить не сумела. Коля навалился на строптивую суку, открыл дверь и выпихнул ее наружу.
- Поехали, на ***, - сказал он и забросил в спальник пушистую лисью шапку.
Лабус не шелохнулся.
- Ты чего, братишка, печалью раненый?
В свете фар показалась фигура девицы. Дубленка и волосы у нее были в снегу. Отворачиваясь от ветра и пошатываясь, она медленно побрела к КПП. Лабус откинулся в спальник и взял шапку. Коля растерялся. Лабус открыл дверцу, но Коля успел схватить его за руку.
- Эй, это что, твое?
- А - твое?
- Мое.
Лабус поиграл желваками и выдернул руку. Коля ударил - и тут же получил ответный удар. Подскочив, Коля задавил Лабуса серией молниеносных тычков.
- Сынок, - заключил Коля, отваливаясь на сиденье. – Кусок ****ятины пожалел. Да их убивать надо, чтобы воздух не загаживали.
Лабус поднялся. Рот у него был в крови. Он снял с вешалки свою одежду, вытянул сумку с багажной полки и выпрыгнул из кабины. Коля видел, как он пошел за девицей. «Убью», - решил Коля и схватился за руль.
«Маз» взревел и рванулся с места. Лабус бросился с дороги на обочину. «Маз» круто развернулся и помчался прочь от КПП.
- Комбат-батяня, батяня-комбат! Ты сердце не прятал за спины ребят! – орал Коля, подпевая своему магнитофону. – Щенок облезлый! Думает, я без него не справлюсь! Да **** я вас всех в рыло! Огонь, батарея! Огонь, батальон! Огонь! Огонь! Агония!
Как не мудрил Коля, но все же нарвался на гаишников. Уже у себя – в Башкирии. «***ня. Я дома. Договоримся», - думал Коля.
- Документы.
Их было двое. На патрульной машине. Один остался в «жигуленке», другой вышел. Лейтенант, полное лицо, лет 25, новенькая экипировка, люминесцентный жилет.
- Слышь, командир, тут такое дело…
- Права где у тебя?
- Видишь: доверенность. Права у него, а его по «скорой» в инфекционную больницу в Тольятти забрали. Дрисня напала, за ночь скрутило. Чуть копыта не откинул.
- Ты что, из Тольятти без прав едешь?
- Ну, а что - машину с грузом бросать?
Лейтенант подался к Коле и поморщился:
- Пил?
- Командир, ну, вчера вечером на стоянке, для сугреву, ну. А сегодня ни грамма.
- Пошли эта посидим-ка, - кивнул в сторону патрульной.
«Нацмены ***вы, своих-то не трогают, черти», - злился Коля.
Сели в машину. Они спереди, Коля сзади. Лейтенант сказал капитану несколько фраз по-башкирски и передал документы.
- Мужики… - заикнулся было Коля.
- Это ты что, в футбол, что ли, играть вышел? – грубо оборвал его капитан - пожилой башкир с мясистыми ушами и писклявым голосом. Он засопел и стал ворошить колины документы.
- Господа, - как можно спокойнее и даже весело снова подступился Коля. – Ну, криминала же никакого нет. Машина моя, техпаспорт в порядке, техосмотр до мая месяца, накладная на груз имеется. Ну, прихватило напарника. Его, может, месяц продержат. Это же инфекционка! Там строго – срать только в личный горшок. Что же, другого водилу вызывать?
- Эта, - повернулся лейтенант и протянул Коле трубку-тест, - глубоко вздыхаешь и, эта, сильно дуешь. Пока весь воздух не кончишь. Понял?
- Айбат, айбат, - взял Коля тест, как стакан принял, - Ну, будь здоров, - шумно вздохнул и дунул со всей мощью, но, в основном, через нос.
- В трубка дуй, - приказал лейтенант, - чтобы шарик надулся.
- Командир, все в трубка дул. Просто у меня всего одно легкое. В афгане душманская пуля навылет прошла. Но легкое пришлось удалить, пуля отравленная была…
- Вызывай наряд, - вмешался капитан, - будем машина на стоянка ставить, а его на экспертизу.
Лейтенант снял трубку с рации.
- Подожди, лейтенант, - подался вперед Коля. – Товарищ капитан, ну, давайте договоримся…
- Чего - договоримся! Договорится он! Где твои права? – строго заговорил капитан.
- Потерял…
- Э-э, какой ловкий! Напарник на горшке сидит. В трубка дуть не может – легкого нет. Права нет - карман прохудился.
- Ну, триста, товарищ капитан?
- Что - триста?
- Ну, штаф.
Они разом заголосили:
- Какой штраф!? Машину на стоянка ставить будем – раз!
- Экспертиза – тыща двести!
- Триста каждому! – сделал свой ход Коля.
Денег у него не было. Только талоны на дизтопливо. «Главное - уломать, а там выкручусь», - рассчитывал Коля.
Повисло молчание.
- Товарищ капитан, - смелее продолжил Коля, - ну, с кем не бывает. Работать-то надо. У меня трое детей. Пока новые права сделают, сколько время пройдет.
- Куда едешь? В Давлеканово? – все еще сурово спросил капитан.
- Ну да. Чего тут – рукой подать.
- Какой рукой? Двести километров – права нет.
- Да я по централке не пойду. В объезд, через Белебей…
Вдруг зашумела рация: «Третий ответьте базе…»
Капитан грузно повернулся к Коле:
- Сто баксов.
- Хорошо…
- Плати.
- Капитан, бери мой паспорт в залог, - заговорил Коля. – Я домой приезжаю…
- Э-э, айда инды, - отвернулся капитан. – Вызывай, - приказал лейтенанту.
«Третий, ответьте базе!» – требовала рация.
- Ну, нету с собой, капитан! Честно! – вспылил Коля.
- База, я третий, - заговорил лейтенант в трубку.
- Лейтенант, тормози, - потянул его за руку Коля.
Капитан неожиданно перехватил колину руку и резко вывернул.
- А-а, ****ь! – взвыл Коля. – Ты чо делаешь, капитан? - превозмогая боль, заговорил Коля. – Да привезу я тебе бабки. И еще барана в придачу.
- Вот этому барану и будешь мозги крутить. Не дергайся, а то сейчас наручники надену.
Лейтенант сказал что-то капитану на башкирском и передал ему трубку.
«Похоже - ****ец».
Когда приехал наряд, Коля пытался еще договориться, но в результате на него надели наручники, затолкали в «Уаз» и увезли в Кандры.
На следующий день в Кандры приехал Флорид с каким-то мужиком. Он выкупил и «Маз», и Колю.
- Завтра придешь, будем говорить, - сказал Флорид, когда они наконец добрались до дома.
Но Коля на разговор не пошел – запил. Тогда через неделю стали приходить повестки - явиться в налоговую. Коля сжигал бланки и продолжал кутить с Безруким, распродавая оставшиеся стройматериалы. С матерью и детьми почти не виделся. Через месяц заявились судебные приставы - арестовывать его «мазурика».
В кабине стало холодно. Бак был пуст. Скаты пробиты. К Саньку возвращаться не хотелось. Домой тем более. «Зря кислушку вылил», – подумал Коля и рассмеялся.
Скрипнула калитка. Коля поднял голову. На улицу вышли Гошка и Алешка – два колиных сына. Гошка – приемный. Алешка – кровный. У Гошки в руках была хозяйственная сумка. «Еще я пацаном с этой сумкой в магазин ходил», - отметил Коля и отворил дверцу. Мальчишки остановились.
- Гошка, возьми мне сигарет, - велел Коля.
Гошка насупился:
- Бабушка сказала…
- Ну, ладно, не гунди, - оборвал Коля. – Если сдача будет, хоть папирос купи. Понял?
- Мы «Чупа-чупс» на сдачу должны купить! - сердито закричал Алешка. – Бабушка не велела тебе денег давать! Иди и заработай!
- Ты с кем разговариваешь, щенок?
В калитке появилась мать. Коля захлопнул дверцу. Он ждал, что сейчас мать начнет кричать, грозиться, проклинать его, но было тихо. Коля выглянул в окно. Мать шла по узкой тропинке к дому. Шла медленно, шла прихрамывая, шла устало… Остановилась возле собачьей будки, тяжело нагнулась, подняла миску… Петрович успел лизнуть ее в лицо… Мать вяло отмахнулась и зашла в дом…
- Ладно, бай-отец, забирай «Маза», - Коля стоял в дверях просторной кухни.
Флорид, голый по пояс, разделывал парную свиную грудинку. Отхватывая от огромного шмата сочный кусок, он швырял его в большую кастрюлю. За столом сидело еще пара мужиков, обливаясь слезами, они чистили лук.
- А на *** он мне, - засмеялся хозяин, отбросил нож и подошел к окну.
На подоконнике имелась початая бутылка «Аксаковской».
– Он и половины не стоит того, сколько за него налоговикам отстегивать придется, - Флорид скрутил пробку с бутылки и разлил водку по пиалам.
- Ну, тебе-то не придется, - безразлично сказал Коля.
- Будешь? – предложил Флорид.
Коля подошел к окну. Они подняли пиалы.
- Сегодня у дочки день рождения, - сообщил Флорид. – Шашлыков наделаем, водочки попьем, баню истопим. Хочешь, оставайся.
- Это что, в их бригаду? – кивнул в сторону лукорезов Коля.
- А мне похую. Это у тебя проблемы, а у меня праздник, - Флорид осушил свою пиалу и вернулся к столу.
Коля стоял со своей наполненной посудой, наблюдал через окно, как во дворе бригада каменщиков возводила из блоков новый сарай, и ждал.
- Ладно, Кацо, - заговорил хозяин, энергично орудуя ножом, - меня твои заебы не касаются. Но денег ты мне должен. Я сейчас выкупил старую почту, ну, там, у мелькомбината. Буду ее под автосервис перестраивать. «Маз» твой пригодится. С налоговой я договорюсь и ментов предупрежу. По городу будешь без проблем ездить. Поработаешь до лета, а там видно будет. У меня проблем нет, Кацо, меня мать твоя просила… Ты понял?
- За здоровье именинницы, - сказал Коля и выпил.
Флорид разделался с мясом, вытер руки и справился:
- Ну, так ты остаешься?
- Как скажешь, бай-отец.
- Без обид, Кацо?
- Обиды - это не проблемы.
- Давай тогда с Гришей затопите баню, потом скотину почистите, и посидим.
Один лукорез отложил нож и вышел из кухни. Коля последовал за ним.
В солидном хозяйстве Флорида трудилось не меньше дюжины душ. В основном, пропащих. Они чистили, рубили, топили, копали, пололи, косили, поливали, морили, травили, забивали, свежевали, ломали, возводили… Флорид и сам в горячую пору хватался за косу, бензопилу, топор. Работал отчаянно и «духов» своих не жалел.
Коля вышел за Гришей на задний двор.
- Ты разруби пару чурбаков, - кивнул Гриша на поленницу, - а я пока угля принесу и водой заправлю.
Коля знал Гришу. Во вшивых городишках это главная беда – все друг друга знают. Раньше Гриша был начальником Флорида. Давно, когда тот только начинал работать художником-оформителем в районном доме культуры. Гриша считал себя живописцем, а Флорид бойко штамповал надписи на похоронных ленточках.
- Эй, Кацо, - окликнул Колю рыжеволосый горбун. Он стоял, опершись на свою лопату, которой до этого лениво ковырялся в сточной канаве.
Коля подошел.
- Ты че, ебун кошкарский, не узнаешь? – горбун радовался не в шутку. Он просто захлебывался от радости.
- Да я думал, ты подох давно, - сказал Коля и протянул руку.
- Ну, тебя-то уж на компот пригласили бы, - старательно исполнил рукопожатие горбун. – Чо, не пошел бы Жору помянуть?
- Да ты как твоя бабка, еще лет сто помирать будешь, - вспомнил Коля любимую шутку Жорика.
Горбун закатился смехом, обливаясь слюной. В детстве они были соседями. Жора жил со своей бабкой в доме напротив. Родители его оставили на время, но так и забыли. Когда бабка умерла, ребята с улицы стали собираться у Жоры. Пили, играли в карты, водили ****ей. Жоре обламывалось всего понемногу. А потом Жора и дом пропил, и сам сгинул.
- А ты чо сюда забрел? - поинтересовался Жора, отсмеявшись.
- Да вот, Филарид в ноги упал, кричит, помоги. Не могу с этими ухарями управиться. Баню толком затопить не могут, вши заели.
- Чо, в баню пришел? У тебя ж своя.
- Да какая тебе разница, чо пришел? Все равно не выгонишь.
И Коля отошел к поленнице, вырвал топор из пенька и принялся за первый чурбачок. Потом был второй. Затем принес два ведра угля, слазал на сеновал за вениками, сменил у лошадей подстилку, вывез две тачки навоза.
Во дворе появился Флорид. Он был в белой рубашке, свежевыбрит, и от него валил пар, как от разогретого коня.
- Мужики, давайте на черную кухню, я нам там накрыл. Наверху детишки гуляют.
Жора бросил лопату прямо в канаву и поспешил за хозяином. «Во, ****ь, шланг, - усмехнулся Коля, проходя мимо так и не вычищенного стока, - яйца, наверное, отморозил, но не пошевелился».
В черной кухне собралось человек восемь. Хозяин выставил на стол графин с самогоном.
- Давай, давай, мужики, въебем, да мне наверх к гостям подняться надо, - торопил Флорид, разливая самогон по пиалам.
Он уже изрядно набрался и частенько плескал мимо посуды.
Мужики как-то менжевались, кто старательно умывался, кто причесывался, кто делал вид, что просматривает старые газеты. Лишь Жора действовал решительно.
- Дай-ка сюда, мандюк кашкарский, - перехватил он кувшин у хозяина и стал разливать сам. – Половину на столе оставил. Добавки-то не донесешь, небось?
Все оживились. Захихикали.
- Да не жалко! Вон, бутыль в подвале стоит! - как бы обидевшись, закричал хозяин. – Да ты после этого кувшина опять на мою козу полезешь!
- Ой, ****ь! - заголосил в ответ Жора, показывая всем кувшин. - Да хули мне эта минзурка! Я когда в ЛПТ отдыхал, мне такие самолично врач Латыпов на завтрак подносил.
Мужики загоготали. Быстренько все подтянулись к столу. Зазвенели посудой. «Вот зачем он его держит, - размышлял Коля. – Художественная самодеятельность».
- Ну все, мужики, подняли, - скомандовал Флорид и, морщась, взял свою пиалу.
- Давай, Жорж, тост! – затребовала компания.
- Загни, Жорик!
- Загибают бабу раком, - отпарировал горбун.
Дружный хохот.
- Во, мудазвон, - пихнул Колю явно довольный своим скоморохом Флорид. – Я его из психушки вытащил. Латыпов его там ради смеха держал.
- Слушай, Филарид, - строго начал Жора свой спич, - Как говорил наш доктор Латыпов: Суверенитет киля. Теперь все башкиры – командиры, а татары – комиссары, но чтобы никакой кривотолка не был, зарплату надо платить всем.
- Ха-ха-ха…
- Хо-хо-хо…
- Хи-хи-хи…
Коля выпил, не дожидаясь окончания тоста, и закусил соленым огурцом. Потом выбрал из общей чашки кусок шашлыка попоснее, окунул его в хреновину. Тут дверь в кухню распахнулась - на пороге стояла девочка лет семи в изумительном наряде. Она была похожа на маленькую леди, уж такое роскошное у нее платье, туфельки и прическа.
- Папа, ну сколько тебя можно ждать, - явно подражая маме, заговорила девочка. – Вечно тебя тянет вниз! – и даже притопнула ножкой.
- Ой-ой, простите-извините, - вывалился из-за стола Флорид и подхватил дочурку на руки.
- А ну, мужики, выпейте за мою отличницу! – распорядился папаша.
Жора уже разливал. Все загалдели, наперебой поздравляя именинницу и счастливого отца. Наконец выпили, и хозяин удалился, утащив и свою принцессу.
- Давай, Кацо, жри, - подтолкнул Колю шастающий вдоль стола Жора. И более конфиденциально добавил: – Учти, татарин на вынос не дает, принципиально, что называется.
Подхватив вскрытую баночку сардин в масле, Жора исчез.
Коля бросил обратно в тарелку свой кусок шашлыка. «Во, бля, докатился, - думал он, обегая взглядом сотрапезников. – Со жлобами подачку хавать начал. Нет, надо съебывать из города, или точно убью кого. Верку, суку, в первую очередь». Он сидел и из последних сил сдерживал яростный всплеск злобы и безотчетной ненависти. «Вечно тебя тянет вниз! – повторял он слова девочки. – Сопля!»
Коля встал и направился к выходу. На него никто не обращал внимания. Работники с аппетитом угощались. Стол располагал: мясо, картошка, соленья, маринады, пироги с капустой, грибами и рисом.
Коля вышел на веранду. Из дома доносилась музыка, которую время от времени заглушали взрывы детского визга. Коля не удержался и заглянул в окно. Он стоял и смотрел на семейное веселье. Злоба и ненависть на других постепенно сменились удушливой горечью за себя. «Уёбок, настоящий уёбок. Танюху загубил. Теперь вот и мать, и пацанов замаял. На *** мне эта Верка сдалась? Чего меня так с катушек срывает?» Незаметно он переключился на дела прошедшие – на свои вояжи в паре с Веркой. Пошли вереницей события дальних рейсов. И горечь заместилась тоской.
- Ты где пропал?!
Коля отшатнулся от окна. Перед ним стоял Флорид. Он был уже в хлам. Голову держал набычась. Глаза то и дело закатывались. Его душила отрыжка.
- Давай, поехали… давай! – и бросил Коле ключи.
Коля поймал.
- Хафиз звонил, он сегодня, эта… уф, бля, ссать охота… - Флорид бросился на крыльцо, споткнулся, но на ногах устоял, расстегнул ширинку и пустил струю прямо с крыльца. – Давай, поехали! Он меня удивить хочет! Татарин татарина удивить решил!
Струя журчала мощно. Флорид хохотал.
- Давай, поехали! Он, ****ь, вывеску неоновую повесил! Ты понял? Поехали, заодно и про твою беду перетрем. Иди, прогревай машину. Я щас.
Флорид застегнулся и ввалился в дом, полный веселья.
Коля вышел во двор и забрался в салон «десятки». Машина еще не прошла обкатку. На сиденьях хрустел заводской полиэтилен.
- Ну, как тачка? – хвастливо спросил Флорид, забираясь в салон.
- В «Мазе» просторней, - ответил Коля.
- Не ссы, Кацо, я сделаю из тебя человека! Давай, поехали! Ой, ворота! Иди, открой!
Коля вылез, открыл ворота. В машине заревела музыка.
- Оцени звучок! – не унимался Флорид. – Почти десять кусков отвалил.
- Ну чего, я поведу? – справился Коля.
- А на *** я тебя позвал? Давай, поехали, я отдохнуть хочу.
Коля включил заднюю скорость и лихо выкатил со двора.
- Э, бля, аккуратней! Не на танке!
- Куда, босс? Хафизу домой?
- Какой - домой!? В «Дему»! Я же тебе говорю: у него сегодня открытие! Он вывеску новую зажигает. Всю блатоту собрал. А мне похую. У меня свой праздник.
Коля не слушал пьяный базар хозяина. Дорога всегда поглощала его. Тихо падал снег. Машина шла почти бесшумно. И Коля почувствовал необыкновенную легкость, сродни падающим пушинкам. Давно не посещало его подобное чувство.
- Сейчас увидишь, какой он ремонт заебенил, - бормотал Флорид, преодолевая отрыжку. – Он крутой, да… Но я тебе скажу честно, мне похую… Он мой брат, да… Правда, ресторан он на Нельку записал, ну, бабу свою… Но мне… Останови, бля!
Коля резко затормозил и круто вывернул руль влево. «Жигуленок» занесло и развернуло на 360 градусов. Флорид распахнул дверцу, свесился и зверски блеванул.
- Фу, бля… Вот теперь хорошо… Давай, поехали, и не выебывайся, а то сейчас выкину на ***!
Коля засмеялся.
- Да шучу я, Кацо, шучу, - рассмеялся в ответ Флорид.
- Да я так и понял.
- Че ты понял, мудила, давай прямо за ограждение заезжай, - командовал Флорид.
Единственный в городе ресторан располагался на крутом берегу реки Дема. Коля миновал забитую до отказа парковочную площадку перед рестораном и через узкий проем в изящной ограде въехал на территорию. На плоской крыше ресторана на длинных опорах возвышалось сооружение, прикрытое брезентом.
- О, и Вера Павловна здесь, - ехидно сказал Флорид, указывая на припаркованный у самого края летней веранды «Линкольн». – Круто она поднялась. Сейчас уже в горторге. Стой!
Флорид выбрался из машины.
– Ты посиди пока. Когда надо, я позову, - и пошел к ресторану.
Коля закурил. Он уже давно ничего не слышал о Верке. После суда пути-дорожки их не пересекались. «Вот и встретились», - думал Коля. Скоро из ресторана стали выходить люди. Все были навеселе. Дамы набрасывали на плечи шубки. Из служебного входа выскочили двое парней и стали взбираться по лестнице на крышу. Наконец появился и хозяин заведения с хозяйкой, а за ними и Флорид. Он вел, придерживая за талию, Верку. Она была шикарно разодета. Тонкая, стройная, изящная, с пышной шевелюрой рыжих волос. Толпа галдела. Хафиз оттеснил всех подальше от входа, встал впереди и дал отмашку молодцам на крыше. Они сдернули брезент. И в тот же миг сооружение стало наливаться неоновым светом, вдоль карниза крыши побежали разноцветные огоньки. Под дружный рев толпы над зданием засветилась вывеска «Ресторан «ДЕМА». Нелли и Ко.» Финалом представления стал фейерверк. Одновременно по всем четырем углам крыши заработали ракетницы, и в черном небе зацвели красные, зеленые, синие бутоны. Народ ликовал, но лишь отцвели небесные цветы, все ринулись в ресторан. Флорид задержал Хафиза, с ними увязалась и Верка. Флорид хлопал брата по плечу, тискал Верку и кивал в сторону своей «десятки». Коля запустил двигатель. Флорид пронзительно свистнул и заорал:
- Эй, чудила, глуши, иди сюда! Люди с тобой поговорить хотят!
Коля выжал сцепление.
- Эй, Кацо!
Включил первую передачу. Сделал перегазовку.
- Эй!!!
Бросил педаль сцепления и вдавил до полика газ.
«Десятка» сорвалась с места и ударила «Линкольн» в задний бампер. Лимузин протаранил декоративное ограждение и, поднимая клубы искристого снега, покатил по склону обрыва прямо к стоявшему на берегу реки бетонному гаражу, в котором Хафиз держал свой карет. За лимузином летела «десятка».
Хафиз, Верка и Флорид подбежали к развороченному ограждению как раз в тот момент, когда «Линкольн» врезался в гараж, «десятка» ткнулась сзади, подпрыгнула, перевернулась через крышу «Линкольна» и рухнула рядом.
- Убью! - прохрипел Флорид и ринулся вниз.
За ним заскользил по склону Хафиз. Верка побежала в обход.
Коля вывалился из машины, попробовал подняться на ноги, но кровь из разбитой головы заливала глаза. Он встал на четвереньки и зарылся разбитой головой в сугроб. Тут к нему подкатил клуб снега, из него показалась перекошенная физиономия Флорида. Коля встряхнул головой и протянул хозяину ключи. В ответ получил удар в челюсть и снова уткнулся в сугроб.
«Надо встать, надо встать», - думал Коля, но сыпавшиеся на него удары все глубже и глубже вколачивали его в снег.
- Встать! – прорычал Коля, рванулся и вскочил.
Он пытался разглядеть противника, но ничего не видел из-за липкого месива на лице. Коля попытался отбиваться наугад, но вскоре понял, что лишь зря расходует силы. Прикрывая лицо руками, он просто стоял, принимая удары.
Флорид снял пиджак, зашел Коле сзади и ударил по почкам. Коля выгнулся, рухнул на колени и пропустил прямой удар в челюсть от Хафиза. После этого он еще слышал, но все отдаленней и отдаленней, тычки по телу, пока совсем не забылся.
Остановила братьев Верка. Она первая оправилась от шока, огляделась и сообразила, что пока за шумом веселья никто ничего не понял, нужно скрыть этот казус от города.
Она спустилась к реке и набросилась на Флорида:
- Да хорош, Флора, уберите его куда-нибудь, сейчас народ повалит из-за стола, завтра весь город об этом трещать будет. И так машины увидят, ****еж пойдет, заебут-замызгают.
- Мне похуй народ! – сопел Флорид, не унимаясь.
- Ладно, все, все, - пытался оттащить его Хафиз. – Убьешь.
- А я что делаю, убиваю суку…
- Хафиз! – прикрикнула Верка.
Хафиз обхватил брата и потащил к ресторану. Верка подняла пиджак, отряхнула и побежала следом, глубоко проваливаясь в снег.
- А его-то чего бросили, Хафиз? – всполошилась Верка.
- Сейчас, ребят пришлю, они его в подвал затащат, все равно никуда не денется.
- Пусти, на ***! - кряхтел Флорид.
- А знаешь, он какой живучий, - не отставала Верка.
- Ну, откуда ж нам знать, Вера Павловна, это ж ваш компаньон…
- Ой, ладно, заткнитесь! Короче, скажем, что хотели дернуть мой крокодил, а веревка оборвалась и он покатился, ну и скатился… - соображала на ходу Верка. – Про этого чертилу ни слова. У меня выборы на носу, а тут опять склонять начнут. Только все утихло…
- Ладно-ладно, Вера Павловна, любовная интрига не повредит твоей предвыборной кампании, а наоборот, рейтинг повысит, - пришел в себя Флорид.
- Да пошел ты на ***, придурок! – гаркнула на него Верка и швырнула пиджак обратно в снег. – Какого хуя ты его сюда приволок?!
- Свататься к тебе ехали, а он как увидал твой лимузин, у него ялда подскочила и крыша съехала!
Братья расхохотались. Клубы пара вырывались из их распахнутых глоток и растворялись в студеном ночном воздухе. Верка сплюнула и побежала вперед, она успокоилась. Братья знали свое дело. Город действительно был в их руках.
Наутро Флорид приехал в ресторан к Хафизу, братья похмелились, вспомнили вчерашнее, посмеялись, подобрели и решили навестить бузотера.
Коля слушал и не слышал, молча кивал, шевелиться было больно, муторно да и незачем. Всю ночь пролежал он в темном подвале и пытался сообразить, что же произошло. Постепенно ему удалось собрать по клочкам всю картину, и впервые Коля почувствовал слабость, противную, тошнотворную слабость во всем теле. «Надо драться, надо драться, - бормотал он и пытался подняться, - пусть они прикончат меня, не самому же вешаться». Коля шарил в темноте в надежде отыскать какое-нибудь оружие. Наконец он нащупал что-то холодное, железное. Взял еле слушающимися пальцами, оказались ножницы. Коля лег и спрятал руку с оружием за пазуху. Он хотел представить себе, как все будет дальше, но очень быстро забылся. Разбудила его яркая вспышка света. Вокруг него замелькали ноги, потом стали доходить голоса. Братья подвели калькуляцию ущерба. И ждали от Коли предложений о погашении долга.
- Ну так че, Кацо, - бродил по подвалу уже изрядно набравшийся Флорид, - как расходиться будем?
Держа руку за пазухой, Коля попытался сесть. Флорид помог ему подняться. Коля стоял, слабость подкашивала ноги, на глаза давили темные пятна. И вдруг что-то лязгнуло у Коли под ногами, он присмотрелся – это были ножницы… И тогда Коля заплакал. Сначала он даже не понял, что это с ним происходит: горло сдавило, глаза наполнились горячей влагой, тело стало сотрясаться. Братья деликатно молчали.
- Ладно, - резюмировал Хафиз, - для начала так: «Маз» переоформим на «Дайану», эта фирма будет перестраивать автосервис для Флорида, соображаешь? Ты его поднимешь на колеса, до весны поработаешь на стройке, а летом поедешь сено заготавливать, ну и там видно будет. Понял? А?
И Коля кивнул.
Работал он плохо. Почти целую неделю провозился с колесами. У него постоянно болела голова, тошнило, клонило в сон. Флорид сначала пытался разговаривать с ним, подшучивал, но Коля не реагировал, тогда Флорид перестал обращать на него внимание и все поручения передавал через прораба.
- Слышь, братан, по-моему, мы сильно ему по башке настучали, че-то он вообще не въезжает, - поделился с Хафизом Флорид.
- Да?
- Ну, хули, иди сам поговори.
- А на *** он мне сдался. Гайки крутит?
- Да крутит чего-то там.
- Ну, вот как перестанет крутить, тогда и поговорим.
И вот спустя еще неделю начальник местной милиции майор Латыпов позвонил Флориду на сотовый и попросил срочно приехать. Когда Флорид подкатил, Хафиз был уже там.
- Мужики, садитесь, садитесь! - нервничал начальник. – Короче, мне тут звонили, наводили справки… короче, Флорид, я в твои дела не лезу, но ты у нас один запчасти из Тольятти возишь… короче, блатные хотят с тобой поговорить за своего пацана…
- Какие блатные? За какого пацана? Ты че гонишь! – ухмылялся Флорид, косясь на Хафиза.
- Хорош, мужики, они уже все по номеру машины пробили! Потому прямо мне и позвонили, что на тебя наехать хотят, ****ь! Я сказал - ***! Побазарили… Они все поняли, но просят, им водилу отдали, а с тобой просто перетереть кое о чем. Нехуй было с этим отморозком связываться, у него уже все… крышняк съехал. Хули думаете, я не знаю, че у вас там в ресторане произошло?
Братья обменялись взглядами.
- Давайте, мужики, давайте решать, - начальник вытянул на стол бутылку водки. – Тут войны нет, миром надо. Серьезные люди просят.
- Ни *** себе - войны нет, - заговорил Флорид, - а если бы Кацо таким быком не был, где бы я искал и его, и машину, и запчасти, а? Они че, охуели там! Меня же опустить хотели, и теперь предъявы выставляют!
- Да никто тебе ничего не предъявляет, Флорид! Тут базар за Чернова идет. Его машина на трассе была, значит, и дела его. А вы встретитесь, переговорите, как дальше жить будете, я за безопасность отвечаю.
- Че-то я не пойму, обзый, - встрял Хафиз, - они доить, что ли, нас прикатили?
- ****ь, мужики, че вы как пацаны?! - подскочил начальник, но тут же сел и, понизив голос, продолжил - У них с тамошними ментами свои завязки, они по трассе лохов отлавливают и опускают, а на Кацо сами обломались. Между прочим, он замочил одного ихнего. И теперь все равно ему ****ец, вот они и хотят по-своему с ним разобраться, и уже забашляли кому надо. Отдаете им придурка этого - и вас больше на трассе не трогают, все. Хули вы уперлись-то? Дался вам этот козел!
Братья молчали. Майор утер пот, распечатал бутылку и разлил по стаканам.
- Ну, решаем? – справился он, поднимая свою дозу.
Братья присоединились.
На следующий день в город в сопровождении двух «БМВэшек» третьей серии въехал «Шевроле-сабурбан» - внушительное чудище, черное, лощеное, с хромированной отделкой, тонированными стеклами и самарскими номерами. Кортеж подкатил к «Деме». Гостей из Самары вышли встречать оба брата. В ресторане в отдельном кабинете был накрыт стол, за которым сидел пока один-единственный человек – начальник местной милиции майор Латыпов.
- Чернов, слышь, Чернов!
Коля обернулся. Прораб подбежал и, остановившись в нескольких шагах, указал на огромную кучу мусора посередине стройплощадки, к которой подползал экскаватор:
- Давай, подгоняй «Маза», нужно срочно вывезти все это.
- Ночь на дворе, куда ехать-то, - вяло возразил Коля, он продрог за день, за пазухой у него грелась бутылка водки.
- Приказ начальства, сейчас машины придут с брусом, некуда разгружать.
- Ну, подгоните сами, загрузите, я с утра вывезу.
- Какой там, на обратном пути на карьер заедешь, загрузишься щебнем, надо успеть двор завалить…
- Зачем?
- Чего - зачем?
- Щебнем заваливать.
- Слушай, Чернов, думаешь, мне домой не надо, вон, иди разговаривай с Флоридом, вон, видишь, он поехал машины встречать…
Коля побрел к «Мазу». Пока экскаватор загружал мусор, Коля дремал в кабине. Что-то ему показалось странным в общем ходе строительства. «Брус же вроде не хотели сюда везти пока снег не сойдет», - думал Коля сквозь накатывающую дрему.
- Давай! - барабанил по кабине прораб. – Отъезжай! Разгрузишься, и сразу на карьеры дуй, смотри только, осторожней, там скользко.
Коля выжал сцепление, включил первую и медленно тронул с места. Выезжая из ворот, он обратил внимание, что у конторы стоит «четверка» Флорида. «Щебень-то им зачем ночью?» - мелькнула у Коли мысль, но голова была настолько тяжелой, да еще малейшие сотрясения кабины отдавались пронзительной болью по всему телу, что он постарался сосредоточиться на дороге.
На выезде из города Коля увидел, что его настигает легковушка. Отраженный в зеркале заднего вида свет резал глаза. Коля прижался к обочине. Легковушка поравнялась – оказалась «четверка» Флорида – притормозила. Коля остановился.
- Ну, ты после мусора на карьеры, да? – крикнул Флорид, высунувшись из кабины.
Коля кивнул.
- Надо площадку засыпать, чтобы брус в грязи не валялся, - пояснил Флорид.
Коля кивнул еще раз.
- Ну, мы поехали машины встречать, - сообщил Флорид.
Коля, не раздумывая, продолжал кивать. Флорид помедлил, потом поднял руку, помахал и, улыбнувшись, выкрикнул:
- Завтра выходной, Коля!
«Четверка» резко взяла с места, выехала на трассу и полетела в сторону бензозаправочной станции.
Коля врубил скорость, осторожно тронул с места, пересек трассу и свернул в сторону карьера. «Там мусор опрокину, - решил Коля, - хули по этим колдоебинам маяться».
«Маз» осторожно, будто на ощупь, полз по извилистой ухабистой дороге между занесенными снегом карьерными срезами. Вырулив к обрыву, Коля развернулся, сдал задом почти к самому краю и поднял кузов. Мусор соскользнул и ухнул в черную бездну обрыва. Пока кузов опускался, Коля решил выпить. Он вытянул бутылку из внутреннего кармана бушлата, скрутил пробку и отхлебнул из горлышка. Внутри потеплело, Коля закурил. Теперь ему предстояло спуститься на дно карьера, где круглые сутки экскаваторы отгружали щебень для бетонного завода. Коля поднес горлышко к губам и вдруг замер - с противоположной стороны, как раз по той дороге, которая вела с городской свалки, в карьер спускалась «БМВ» третьей серии. Коля глянул в сторону дороги, откуда подъехал к карьеру он сам - в темноте маячили фары, они приближались. «Завтра выходной, Коля!» – всплыла странная улыбка Флорида. «Бежать!» Коля выпрыгнул из кабины и стал карабкаться вверх по склону промерзшего среза. Выбравшись на вершину, Коля остановился. Впереди белело поле, за ним чернел лес. Позади тусклым желтым комом слипшихся огней лежал город. Коля стоял, захлебываясь бешеным сердцебиением, и вдруг его посетило воспоминание, как однажды в детстве он отбился в лесу от остальных пацанов, сначала хотел вперед всех добежать на лыжах до города, но потом заблудился и с наступлением сумерек запаниковал. Он и орал, и плакал, и в конце концов выбился из сил, упал в снег, и вот тут, среди деревьев, он увидел эти огни: два маленьких, почти голубых огонька. И огоньки стали надвигаться. И вот тогда Коля вдруг взорвался, да, наверное, именно там в лесу он впервые ощутил это странное желание - ринуться изо всех сил и взорваться… и он вскочил, вскинул наперевес лыжные палки и, заголосив во все горло, двинулся на волка. Огоньки стали отступать, они то исчезали, то вновь появлялись, но Коля упорно пер вперед с палками наперевес. Так он вышел к карьеру и к утру добрался до города. Тогда ему никто не поверил. Если бы это были волки, ты бы не вышел из лесу, - говорили взрослые, - почудилось. Но Коле было наплевать, что они говорят, он, как тайну, стал хранить то чувство, которое спасло его и которое обладало такой силищей.
Коля посмотрел вниз – две пары светящихся огней подбирались к его брошенному «Мазу». И он засмеялся. Впервые за последние несколько недель он почувствовал, что способен сосредоточиться. Впервые он четко осознавал, что с ним происходит. Впервые он знал, что должен сделать. С удивлением он обнаружил, что держит в руке початую бутылку водки.
- Вот это ночка нам предстоит, ребятки! – выкрикнул Коля в темноту и припал к горлышку.
Допил и отшвырнул в сторону. Потом ринулся вниз, к грузовику. Коля успел впрыгнуть в кабину, когда яркий свет галогенных фар ударил с двух сторон и ослепил его. Коля запустил дизель, сделал перегазовку, врубил вторую и… вдруг в кабину ворвался холодный вихорь, что-то ударило в шею, как пригвоздило. Нога соскользнула с педали сцепления, «Маз» дернулся и рывками пополз вдоль обрыва. Коля почувствовал, что из горла в рот хлынула горячая лава, и он захлебывается ей. Схватившись за руль, Коля нащупал педаль газа и вдавил до полика. Он правил на яркий свет, который становился все ярче и нестерпимей. Коля слышал рев дизеля, сквозь который пробивались хлопки выстрелов, потом – удар, темнота, и он летит вниз… Надо просто открыть глаза, решил Коля, и открыл… и увидел перед собой дорогу… ровную-ровную… среди высоченных сугробов белого-белого снега… ну, вот и дышится легче, услышал Коля свои голос… и прибавил газу…