Как правило, стихи не расчитаны на объяснение («не понимаешь – значит не дано»). Проза более демократична. А мемуары – настоятельно требуют комментариев.
Естественно, что И. Бродский рассматривал этот текст как прозу, а не как документальные воспоминания. Одно время мне казалось, что этот текст один из лучших в современной литературе.
Не решаясь обозвать свои вопросики комментариями, определю мои помыслы как
«Бродский. 1,5. Сомнения».
1. Полторы комнаты. При сокращении слова до цифры, мелькает мысль, что семья Бродских состояла из 1,5 человек, где Иосиф законно владел третьей частью.
Интересно, приходило ли это ему в голову?
2. Она требовала от нас, чтобы мы всегда ходили в ботинках или тапочках.
//Наверное, это очень русское. На Западе, начиная с Чехии, ходят в доме без обуви (если не холодно, конечно)//
3. Мужские ноги пахнут
//Женские тоже на это способны. //
4. по широким, канадского клена половицам
// для симметрии и по причине занудства, следует предположить, что в питерской квартире половицы были сосновые//
5. Время было послевоенное, и очень немногие могли позволить себе иметь больше чем одного ребенка.
//Это не совсем верно, если учитывать реалии (возможности предохранения и ситуацию с абортами) того времени//
6. паркет был подметен и сиял.
//один из примеров пожертвования детали «прозы жизни» для усиления прозы: паркет обычно сияет, если его натереть//
7. Включая нас, там жило всего одиннадцать человек. В иной коммуналке число жильцов могло запросто достигать и сотни. Середина, однако, колебалась где-то между двадцатью пятью и пятьюдесятью. Наша была почти крошечной.
//ситуация, характерная для Питера и, возможно, Москвы. В небольших городках тоже было много коммуналок (да и бараки дожили чуть ли не до перестройки), но в них могли проживать и 2-3 семьи.//
8. За исключением одной из них, они не были доносчиками; не плохое для коммуналки соотношение
//Опять ситуация типичная для крупных городов и для служащей прослойки. В небольших поселениях и в рабочей среде это редкость//
9. Есть нечто племенное в этой тускло освещенной пещере, нечто изначально эволюционное, если угодно; и кастрюли и сковородки свисают над газовыми плитами подобно тамтамам
//Как известно, после революции были проекты совместного проживания будущих «советских людей». Вожди, правда, предпочитали селиться в индивидуальных пещерках//
10. Я пишу о них по-английски, ибо хочу даровать им резерв свободы
//Эта «биографическая проза» Бродского – смесь сдавленного и открытого проклятья и системе и стране, вплоть до языка (вслед за известной поэтессой, проклявшей землю)
11. А кроме того, даже напиши я это по-русски, слова эти не увидели бы света дня под русским небом. Кто б тогда прочел их? Горстка эмигрантов, чьи родители либо умерли, либо умрут при сходных обстоятельствах?
//Да, трудно было предвидеть перемены. А сейчас, если эти строчки не очень читаются в России, чего ожидать от англоязычных. Хорошо, если там хоть имя Бродского еще не забыто в читательской «массе».
12. и капитан Ф. М., высокий и стройный, в незастегнутом темно-синем кителе, наливает себе из графина рюмочку, подмигивая мне как взрослому. Ремни с якорями на пряжках и парабеллумы в кобурах лежат на подоконнике, мать ахает при виде кимоно. Война окончена, наступил мир, я слишком мал для того, чтоб подмигнуть в ответ.
//нет ли влияния В. Набокова на некоторые интонации прозы Бродского?//
13. однако порождение ума единственного мечтателя среди русских императоров, Петра Великого
//говорят, что были и другие мечтатели среди среды этой//
14. Ребенок -- это прежде всего эстет
//особенно, если этот ребенок – ранний Бродский, описываемый старшим//
15. По сей день я полагаю, что страна только выиграла бы, имей она символом нации не двуглавую подлую имперскую птицу или полумасонский серп и молот, а флаг русского флота -- наш славный, поистине прекрасный Андреевский флаг: косой синий крест на девственно белом фоне.
//всегда есть возможность «благоустроить Россию»//
16. соседи, в каких бы милейших отношениях мы с ними ни находились, донесли бы на нас куда следует в ту же секунду.
//Прошло не так уж много времени с конца (?) этой полноносной эпохи, а уже сомневаешься: да везде ли так было? Нет ли в этом поэтического преувеличения?//
17. Пишущая машинка тоже составила часть китайского улова отца, хотя он отнюдь не предполагал, что его сын приберет ее к рукам.
//Письменные машинки почти не продавались и, кажется, должны были быть на учете (в милиции?)//
18. Я готов поверить, что в России труднее, чем где бы то ни было, смириться с разрывом уз
//Более «простое» объяснение на уровне индивидуальных отношений в данном случае не устраивал Бродского. Его интересовала тема «Я (мы) и Россия»//
19. другие обитатели континента (немцы или французы), которые перемещаются гораздо чаще хотя бы потому, что у них есть автомобили и нет повода толковать о границах.
//Забавно вспоминать здешних испанских знакомых, которые не катаются по Европе только потому, что это «дорого» и «дома спокойнее»//
20. Возможно, в том, что я тут наговорил, виновато совсем другое: несоответствие настоящего тому, что помнится.
//И многое другое: неуверенность, что «поставленная задача» при всей своей неопределенности решается правильно, «сопротивление текста» и памяти одновременно.//
21. "Чего еще можно ждать от этой сволочи" -- была его присказка в таких случаях, присказка, с которой он покорялся судьбе.
//По этому тексту жизнь отца вырисовывается покореженной, но не ломанной. Получил высшее образование, вернулся живым с войны, не попал ни в лагеря, ни на завод. Занимался почти всегда тем, что нравилось. Но, в отличие от сына, не выступал и не высовывался.//
22. Мужчины того поколения всегда выбирали или -- или. Своим детям, гораздо более преуспевшим в сделках с собственной совестью (временами на выгодных условиях), эти люди часто казались простаками. Как я уже говорил, они не очень-то прислушивались к себе. Мы, их дети, росли, точнее, растили себя сами, веря в запутанность мира, в значимость оттенков, обертонов, неуловимых тонкостей, в психологические аспекты всего на свете. Теперь, достигнув возраста, который уравнивает нас с ними, нагуляв ту же физическую массу и нося одежду их размера, мы видим, что вся штука сводится именно к принципу или -- или, к да -- нет. Нам потребовалась почти вся жизнь для того, чтобы усвоить то, что им, казалось, было известно с самого начала: что мир весьма дикое место и не заслуживает лучшего отношения. Что "да" и "нет" очень неплохо объемлют, безо всякого остатка, все те сложности, которые мы обнаруживали и выстраивали с таким вкусом и за которые едва не поплатились силой воли.
//О чем речь? О том, что выхода всегда два?//
23. Они почти не рассказывали мне о детстве, о своих семьях, о родителях или дедах.
//Не очень вериться. Скорее, в свое время Иосиф не очень интересовался//
24. Так когда же и где, спрашиваю себя, переход от свободы к рабству обретает статус неизбежности?
//и далее//
Но 25 октября 1917 года отцу исполнилось уже четырнадцать, матери -- двенадцать лет. Она уже немного знала французский, он -- латынь. Вот отчего я задаю эти вопросы. Вот почему я разговариваю сам с собой.
//сам он свершил переход «от рабства к свободе», когда это сделать еще не поздно?//
25. В некотором смысле это было милостью судьбы: у нее не возникало проблем с устройством на работу. Зато она и работала всю сознательную жизнь.
//В сравнении с Европой, где многим женщинам удается избежать этого удела?//
26. их пенсии были аннулированы в 1964-м, когда я получил свой пятилетний срок, и им пришлось снова искать работу.
//забавный фактик! Как не вспомнить известное выражение иного Иосифа: «Сын за отца не отвечает»!//
27. Что роднит память с искусством, так это способность к отбору, вкус к детали.
//память отбирающая, да, может быть и такая//
28. Память искажает, особенно тех, кого мы знаем лучше всего. Она союзница забвения, союзница смерти. Это сеть с крошечным уловом и вытекшей водой. Вам не воспользоваться ею, чтобы кого-то оживить, хотя бы на бумаге. Что делать с миллионами невостребованных нервных клеток нашего мозга? Что делать с пастернаковским: "Всесильный Бог деталей, / Всесильный Бог любви"? На каком количестве деталей можно позволить себе успокоиться?
//необходимых, но достаточных...//
29. Просто я думаю, что естественные законы, отказывающие в непрерывности всякому, выступая в союзе (или под маской) с ущербной памятью, служат интересам государства. Что до меня, то я не собираюсь потворствовать их торжеству.
//тоже стимул//
30. бесчеловечность всегда проще организовать, чем что-либо другое.
//но продержаться на этом империи не удалось//
31. Довольно молодые, к тому же рожденные свободными, вряд ли они понимали, что страна, где они родились, -- это государство, которое само решает, какая вам положена семья и положена ли вообще.
32. чьи концлагеня, на его взгляд, были хуже: нацистские или наши. "Что до меня, -- последовал ответ, -- то я предпочел бы превратиться в пепел сразу, нежели умирать медленной смертью, постигая сам процесс".
//и по этой причине в 1985 этот текст благоразумнее было печатать по английски//