Четыре года не был у вас

Ark4110
Четыре года не был у вас. За это время изменилось очень многое. Вход к вам сначала был легок, как переход с одной линии жизни на другую. Потом стал зарастать разной магической чепухой, покрываться таинственными обрядами – превращаться во вход в Заоблачную Страну. Затем воспоминания о вас стали сливаться  с фантазиями, с детскими мечтами и теми видениями, что тревожат разум,  слишком  медленно переходящий  грань между бодрствованием и сном. Стало казаться, что синее-синее  небо над зеленой-зеленой травой омрачается тучей только по необходимости. Что ваша роса – лечит, что ваши леса – вечны, что ваши реки – нежные руки матери, которые поддерживают, ласкают и направляют. Воздух наполнен ароматами весны и сладких ягод. Казалось, что каждый восход Солнца первый, что каждый день последний, время летит далеко-далеко от ваших земель.

Стало совсем плохо. Жизнь кажется кристаллизующейся водой, которая холодными острыми льдинками царапает ладони, пытающиеся удержать её. Дыхательная смесь приобрела вкус краски, которой когда-то был маркирован её первый баллон. Горло, раньше не замечавшее зонда, вдруг очнулось и стало стараться старческими хрипами исторгнуть его из себя. Места ввода коммуникаций покраснели и зачесались. Город, город …
Скрюченными пальцами я стал срывать с себя маски, одну за другой. Тело под ними становилось всё тоньше и тоньше. Ворох картонных лиц и одежд рос всё быстрее. Я испугался. Мне показалось, что очередным покровом – пустота. Провел по лицу рукой в перчатке. Картон вспотел, краска растеклась. Белоснежная перчатка испортилась. Я сбросил её, как делал до этого сотни раз. Перчатка упала в кучу гремящих картонных предметов. Я не увидел своей руки.


Провел рукой, которую не видел, по ещё белоснежному лайнеру. Его обшивка матово отражала сердца и солнца входивших в него людей. Главное Солнце сияло равно за спиной.  Я обернулся, посмотрел на Город, жадно глотающий солнечные капли. Мигнул и на секунду показалось, что желтая пустыня с дюнами и ветрами, с ломкими шарами перекати-поле одним движением заняла место вокруг.  Моргнул ещё раз –  снова появились черные башни, черные проливы и спешащие механизмы. Мгновение, и Город поглотил Солнце, вспухнув вспышками собственных огней. Шкура лайнера стала пятнистой в лучах его изощряющегося света. Я был последний, за мной люк захлопнулся.

За высотными стеклами – глазами лайнера, простиралось застывшее море. Его взбитые пики, округлые волны и скалистые ущелья бросали тени друг на друга. В расщелинах моря ещё был виден Город. Вместе они хотели Солнца. Город неспешно, всей поверхностью впитывал его свет, а море стремилось навстречу оживляющим лучам, поднимая выше свое отростки.

… проходит мимо меня спящего. Слышится щелчок, шорох ленты и голос звучит в затопленном темной пространстве. Голос догоняет стандартный запах, стандартный грохот тонких ажурных конструкций, стандартный образ мыслей. Город ещё с нами. Разом исчезает всё.

Лайнер, оторванный от своего отца, приникает к последнему островку его владений. Вот, там за забором роса, травы и запахи.

Лес, зеленая-зеленая поляна, синее-синее небо, запахи весны и зрелых сладких ягод. Откуда появилось чувство, что я, взрослый, забрался в колыбель? Её прутья больно сжимают руки.  Я пытаюсь устроиться получше. Ноги упираются в стенки слишком короткого мне ложа. Колыбель скрепит под тяжестью моего тела. Несмотря ни на что, сжимаю зубы, закрываю глаза и жду наступления сказки.    
Синее и зелёное, запахи, звуки… Крики… Я срываю последние одеяния, исчезаю для своего зрения.