Это было давно.
Выпускной вечер в школе. Уже светало, музыка смолкла, а мы всё сидели в полумраке зала и не хотели расходиться. Вдруг, неожиданно для самого себя, я сказал, что женюсь когда–нибудь только на девушке по имени Мария.
– Мария? – закричали все, перебивая друг друга. – Почему?
– Это тайна.
Мария... Словно где–то вдали тихо звучат колокольчики. Время шло. Мои одноклассники водили уже своих детей в детский сад. А я всё еще не был женат. Конечно же, не из-за этой ребяческой клятвы. Были, конечно, и в моей жизни встречи, но любви не было.
Наш класс иногда собирался и тогда меня донимали расспросами, всё ли я еще жду свою Марию. Я отвечал с серьезным видом, что ни за что не нарушу свою клятву.
Я жил один и часто гулял в старом парке рядом с домом. Под большим старым тополем стояла старая скамейка, где я часто сидел и кормил белок. Я запасался орехами для них и стоило мне лишь слегка потрясти пакетом, как они появлялись, словно по волшебству, и подбегали ко мне. Иногда их было две, иногда три. Одна из них была очень смелая – карабкалась вверх по штанине, усаживалась на моем колене, разглядывая меня влажным взглядом своих черных глазок.
Иногда мимо проходил кто-нибудь из моих знакомых, останавливался на пару слов, и, (в особенности, мои одноклассницы) не без сожаления и сочувствия вздыхал: «А ты всё еще один...»
Сначала это забавляло меня, но после моего тридцатилетия я обнаружил, что эти замечания мне не безразличны.
Как–то раз, в один из теплых августовских вечером я увидел на своей скамейке молодую женщину. На ней было серое платье с белым воротничком. И в этом платье, и в том, как она робко взглянула на меня, когда я сел рядом с ней, было что–то трогательное.
Сразу же появилась моя самая смелая белочка. Увидев на другом краю скамейки незнакомого человека, она замерла от испуга, но через минуту уже сидела у меня на колене.
Моя соседка улыбнулась. Улыбка её тоже была трогательная, какая-то детская. Если бы в уголках глаз не было лёгких морщинок, её можно было бы принять за совсем молоденькую девушку.
Я протянул белке орех. Вместо того, чтобы скрыться с добычей, маленькая проказница спрыгнула на скамейку и замерла, хвост торчком, разглядывая мою соседку. Та рассмеялась. Она смеялась так заразительно, что и я, привыкший к проделкам озорницы, присоединился к ней.
Белку словно ветром сдуло со скамейки. Она покосилась на нас с шероховатого ствола тополя и скрылась за ним.
Смех странно сблизил нас. Мне понравилось, что женщина не сказала: «Ах, какой милый зверек» или ещё что-нибудь в этом духе, что, наверное, сочла бы нужным сказать любая другая, причем, как правило, преувеличенно восторженным тоном. Перестав смеяться, она бросила на меня робкий взгляд, но не промолвила ни слова.
Я не очень легко схожусь с людьми, но сейчас я принялся рассказывать ей о всяких смешных случаях с белками. Я говорил со всё большим воодушевлением, так как она умела слушать, слушала как ребенок, которому рассказывают сказку. Мы не заметили, как наступил вечер, стало прохладно. Она поднялась, сказала неуверенным тоном: «Мне пора». Я проводил ее до дома. При расставании я спросил, как ее зовут.
– Мария, – ответила она.
Так начались самые счастливые дни моей жизни. Мы с нею обошли весь наш городок, утопающий в зелени и, казалось, всё это время нас сопровождал тихий звон колокольчиков.
– Где же ты была раньше? – спрашивал я вновь и вновь.
Она смеялась и в который раз напоминала мне, что живет в другом, большом городе, а сюда приехала лишь в гости к родственникам на время отпуска.
Август был на исходе. Я сделал ей предложение и мы решили пожениться. До её отъезда оставалось два дня. Мы сидели в парке, на той же скамейке, где познакомились.
– Кто находит своё счастье? – спросил я. И сам же и ответил: – Тот, кто умеет ждать.
– Ты ждал именно меня? – спросила она смущённо и счастливо.
– Да. И могу тебе это доказать.
Я рассказал ей о своей давнишней клятве.
Она внезапно погрустнела. Спросила:
– Значит, ты женишься на мне только из-за моего имени?
Я сделал совершенно серьёзное лицо:
– Да.
На следующий день она не пришла в назначенное время в парк.
Я разыскал её тетушку. Она наотрез отказалась дать мне адрес Марии. Сказала только, что Мария уехала и просила мне передать, чтобы я ее не искал.
Я никак не мог понять, почему Мария покинула меня. Конечно, я неудачно пошутил, но ведь я совсем не имел в виду только её имя, а всё то, что оно для меня олицетворяло и что я нашел в ней. И мне казалось, как часто кажется влюбленным, что она должна была понять меня с полуслова...
***
Спустя много лет, на традиционном сборе нашего класса, когда мы уже были слегка навеселе, одна из моих одноклассниц отозвала меня в сторону и начала с горячностью говорить:
– Не пойму, что ты за человек. Из-за какой–то глупой клятвы испортил жизнь и себе и ей. Она так переживала...
– Кто?
– Моя подруга. Я не хотела тебе говорить... Она здесь отдыхала, увидела у меня выпускной снимок нашего класса и влюбилась в тебя с первого взгляда. Я её уговорила пойти в парк и назваться Марией. Что с тобой? Поверь, я хотела вам только добра...