- Граждане поэты, не толпитесь! в очередь! в очередь, кому говорю! Госпожа Муза обслужит всех - но не всех же сразу!! По одному, по одному...
- А вы, собственно, кто такой? Чего тут распоряжаетесь?
- Я? Кто я?! Я Муз.
- Простите, как вы сказали? Слово какое-то незнакомое. Му...
- Муз, муз. Муж то есть её. Вообще-то меня не так зовут, но, знаете, в шутку как-то обозвали, и пристало; теперь под этой кличкой только и существую.
- Забавно... А как вам... Неужели неудобства никакого, стеснения - в связи с этой массовкой?
- Как вам сказать; сначала стесняло, а потом привык, даже приятные стороны во всём этом стал находить.
- И какие же?
- Материальные.
- Да что с поэтов взять?!
- Не скажите, есть что. Богатых среди них, конечно, мало, зато все, как один, упёртые типы: снимут с себя всё, до последней рубашки, если очень нужно. Да и так, по мелочи, кое-что оставляют - кто шляпу, кто портфель... В хозяйстве всё сгодится.
- А если, положим, поэт, скажем так, гол как сокол?
- Бывает. Что же... - с таких можно волосы на парик состричь, или крови излишек откачать, или органы кое-какие вырезать - это сейчас в моде.
- Лихо вы... И всё же - неужели совсем не ревнуете?
- А чего мне ревновать? Я в моей Музе уверен.
- Да почему же?!
- Очень просто почему: поэты ею только пользуются, а я её люблю. Женщины это очень чётко чувствуют. Так что мне бояться нечего.
- Экий вы... А скажи-...
- Ваша очередь. Проходите; пальтецо можете здесь оставить - я за ним присмотрю. Идите-идите, не бойтесь. У нас всё по честному: 20 минут гарантированного вдохновения.
- А не мало?
- Смотри-ка: всем хватало, а ему не хватит! Идите. Идите.
И я пошёл.