Стратегическое партнерство
«Бизнес-ланч», № 250
Проникновенье наше по планете
Вчера был подписан контракт между ОАО «Карбункул» и правительством африканского государства Тарамбии. Целью сделки является создание авиакомпании «Тарамбия Эйрлайнз», 50 % акций которой достается российской стороне.
Безусловно, выход отечественного капитала на международные рынки можно было бы поприветствовать, но очень уж странным показалось нам вложение денег (и немалых) в авиакомпанию Богом (и туристами) забытой экваториальной страны, к тому же разоренной гражданской войной и находящейся на третьем месте в мире по внешнему долгу в рассчете на душу оставшегося населения.
Мы обратились к независимому эксперту, и вот его мнение: «Даже не знаю, что сказать. В другом случае я бы предположил банальное отмывание денег, но у Тарамбии такая репутация, что в ее национальном банке деньги можно только «запачкать». Действия наших олигархов порой бывают непредсказуемы. Возможно, Артуру Лисициникову (президент «Карбункула» – ред.) просто некуда девать финансы!»
«Право и дело», №76
Юридические курьезы
Африканский суд – самый гуманный суд в мире.
Очередной сюрприз приподнесла правовая реформа, проводящаяся в Тарамбии: парламент единогласно (пятью голосами за) принял в первом (и окончательном) чтении поправки к уголовному кодексу, внесенные президентом Лемуто. Надо отдать должное законодателю, кое-какие новеллы действительно приближают Тарамбию к цивилизованному государству: например, впервые после ухода англичан была установлена уголовная ответственность за производство и распространение наркотиков. Правда, ответственность эта по мировым меркам смехотворно мала: штраф в 20 000 баси (сто долларов США). Но уже хоть что-то.
Однако правотворческая фантазия африканского президента пошла еще дальше: была изменена санкция за убийство. Раньше по законам Тарамбии за лишение жизни себе подобного полагалось одно наказание – смертная казнь «крокодилированием» в Озере Правосудия. Теперь два – смертная казнь крокодилированием и… штраф от 100 000 до 1 000 000 баси (от 500 до 5000 долларов США). Сам Лемуто прокомментировал свои поправки на пресс-конференции с иностранными журналистами следующим образом:
«Нашу страну уже тридцать лет раздирает гражданская война. Мы и так теряем слишком много людей, чтобы казнить всех, кто хоть раз кого-то убил. А заключать преступников в тюрьмы мы просто не можем себе позволить – для этого у нас нет ни денег, ни свободных солдат. Поэтому мы решили разграничить ответственность. Казнить мы будем только самых злостных убийц. Те же, кто лишил жизни врага, защищая интересы своего племени, считаются в народе не преступниками, а героями. Вам, европейцам и американцам, сложно понять менталитет нашего народа – а нам приходится с ним считаться. Для таких мы и ввели более мягкое наказание. Точнее, это вам оно кажется мягким, а для наших людей 500 долларов – огромные деньги, которые заставят не раз подумать, прежде чем пойти на убийство.»
Что ж, президенту виднее, сколько стоит жизнь его сограждан. А нам остается лишь порадоваться за свою страну, которая на фоне таких «законодательных инициатив» выглядит вполне приличным правовым государством.»
- Лисициников? – голос в трубке прозвучал резко и яростно, как будто в этой фамилии было по меньшей мере четыре буквы «р». Это был Эдгар Асасин, соучредитель и главный кредитор ОАО «Карбункул».
Лисициников поморщился, но ответил:
- Да, я!
- Артур, когда ты успел пропить последние мозги? Ты хоть понимаешь, на сколько ты влетел?
- Слушай, Эдгар, я все объясню – но это не телефонный разговор. Заруливай ко мне – посидим, коньячку тяпнем!
Лисициников встретил партнера щедрым столом, на котором действительно доминировала хрустальная бутыль «Хеннесси».
- Погулять решил, на последние? – хмуро предположил Асасин, окинув взглядом гастрономическое великолепие.
- На первые, Эдгар, на первые! – Лисициников поднял палец. – Ты уже слышал о моей сделке с Лемуто?
- Поэтому я здесь! – мрачно подтвердил Асасин, присаживаясь. – Как ты мог позволить этой черной обезьяне кинуть себя? Это так-то он расплатился с тобой за «ижевское железо»?
- Да, именно так! – Лисициников расплылся в кресле и в улыбке. – Мне удалось выторговать у него половину акций авиакомпании…
- Какой, к черту, авиакомпании!? – Асасин совершенно взорвался и осколком швырнул через стол номер «Права и дела». – Кто теперь туда полетит, в эту Тарамбию-Карамбию? Когда любая шимпанзе с калашом в праве замочить кого угодно, проплатив пятьсот баков в кассу!
- Раньше бесплатно было… - Лисициников усмехнулся. – Успокойся, Эдгарчик. Этот закон – тоже часть нашей сделки. А насчет пассажиров не тревожься – полетят, еще как полетят, голубчики! – он сладко-загадочно сощурил глаза.
- Подожди… - Асасин озадаченно нахмурился. – Ты что, решил организовать сафари для богатых отморозков?
- Вообще, тоже идея! Навезти амеров из какого-нибудь Арканзаса, по стволу в лапы – и в саванны. То-то будет политкорректность! – Лисициников рассмеялся радостно и беззаботно, как смеются дети, замучившие лягушку.
Отсмеявшись, он продолжил:
- Но нет – это мелковато! У меня задумка другая, глобальная… - перегнувшись через стол, Лисициников бросил компаньону книжку в бумажном переплете. – Вот, почитай – статья пятая, пункт девятый!
Мельком глянув на обложку и разглядев три буквы, УПК, Асасин пожал плечами:
- Артур, я все-таки бывший мент!
- Так ты помнишь статью пятую, пункт девятый? – продолжая сиять, поинтересовался Лисициников.
- Что-то о прекращении производства по делу? – предположил Асасин, потерев высокий, до темени, лоб.
- Вот именно! – Лисициников кивнул. – Nemo debet bis punire pro uno delicto!
- Чего?
- Никто не может быть наказан дважды за одно и то же преступление! – перевел Лисициников. – Это еще ромеи придумали. Базовый принцип, так сказать. И у нас он тоже есть, и в Конституции, и в этой брошюрке.
Он поелозил в кресле до оптимального комфорта и расправил плечи, после чего продолжил:
- Вот и подумай, как бывший мент… Раскладик такой… Скажем, совершает человечек преступленьице, лишает живота ближнего сваво, душегуб окаянный… За что да почем – это уж дело пятнадцатое с дробью, всякое бывает. Ну, как его сразу схватят, тут и делу уголовному конец, коли прокурор молодец. А коли не поспеют? Коли утекет он из любезного отечества в некоторое царство-государство тридесятое африканское? А там ведь обычая такого не заведено – татей да убивцев выдавать. Им-то не важно, где человечек нагрешил да кого порешил – сами судить будут, как за своих, судом скорым и строгим! И виру за головничество назначат лютую: пять сотен, а то и все пять тысяч гривен мериканских! Ну а разбойничек наш поплачет-поплачет, порты с рубахою последние скинет, чтоб расплатиться – да и подастся обратно в Расею с той земли проклятой африканской!
- И что? – Асасин поднял редкие брови, выражая интерес.
- А и то, что хватятся его родимого, тиуны да опричники, удумают бросить в темницу – ан ведь нельзя! У него ж бумажка в кармашке, что суд за грехи свои тяжкие да особо тяжкие он уже претерпел, и вину искупил сполна… Короче, вся петрушка в том, что если уже вынесен приговор за это преступление, то снова привлечь ну никак низяааа!
Последнее слово он протянул с такой эмоциональностью, что едва не распорол уши уголками рта.
- Подожди… - Асасин явно был в замешательстве. Из замешательства вышла догадка: - Подожди… Кажется, я начинаю въезжать, к чему ты! Голова!
Впрочем, он тут же спохватился, обеспокоившись:
- Слушай, но ведь суд-то не наш, а африканский?
- Эдгарушка, а где написано, что суд должен быть российский? Тарамбия – суверенное государство с собственными законами. В ООН даже входит. Пока… Нет, тут железно. Приговор есть? Есть! В законную силу вступил? Вступил! А уж где он там вступил – это никому не интересно!
- В принципе дааа… - Асасин тянул слова, будто немного стесняясь. – Но как-то уж больно несуразно: штраф за убийство? У нас ведь, хоть вышку упразднили, но все равно круче…
- Эдгарушка, а кто сказал, что санкция должна быть соразмерной таковой по российскому законодательству? Нигде такого не сказано! Главное – что уже осУжден, а на что – совершенно не важно! Dura lex, sed lex! Закон суров, хотя и дура! Да ты не волнуйся – я ж не с кандачка в эту затею бросился. С такими, понимаешь, зубрами адвокатскими консультировался – ого-го!
- И, думаешь, проканает? – недоверчиво спросил Асасин.
- Еще как! – пылко заверил Лисициников. – Стал бы я эти тарамбийские авиалинии протягивать, кабы не был уверен! Все, считай, золотой поток с черного континента уже струится в наши карманчики! Вот скажи мне, как бывший мент, сколько в России совершается убийств? Ну, скажем, за год?
- По статистике? – уточнил Асасин.
- Да хотя бы!
- Ну, год на год не приходится… Если «добились значительных успехов по снижению темпов роста» - то тыщ пятнадцать. А если «необходимо ужесточить меры борьбы» – то все тридцать.
- Ладно, значит, пятнадцать тысяч – это по самому минимуму. Ну, бытовуху всякую отбрасываем сходу – это, считай, половина, - Лисициников достал калькулятор. – Из оставшихся пусть еще половина малообеспеченные да неплатежеспособные… Хотя, когда под пожизненным ходишь, можно и поднатужиться… Ну, возьмем самую малость, что воспользуется услугами «Тарамбия Эйрлайнз» и африканским кривосудием – тысячу в год. Билетики у нас – пять штук туда, пять обратно. Это уже десять лимончиков в год. Половина доходов – гуталину родному, конечно. Ему ж еще и штрафы достанутся, чтоб не забижался. Для клиента это максимум пятнадцать косарей выйдет – десять за билеты, пять на штраф. Вполне терпимо за мокруху! Так вот, значится, нам с тобой отливается пять зелененьких лимонов. Тебе, соотвественно, сорок процентов, два мильона то бишь, ну а мне три!
- Не так уж много… - Асасин настороженно озадачился. – Ты на перевозках не разоришься – самолеты, там, керосин?
- Да какое там разорение? – Лисициников поморщился. – Это ж название одно, авиакомпания. А так – раз пять-десять в год чартер подешевле прогнать, всех-то дел! Ну, схемы эвакуации клиентов мы еще проработаем…
- А почему мне сорок процентов? – спросил вдруг Асасин.
- Так ты ж все-таки партнер… Деньги давал, опять же. Понятно, что я один с гуталином перетирал – но мне шестидесяти вполне хватит! Да и тебе хватит! Это ж я только по самому скромненькому рассчитал, пять лимончиков-то! Это ж только начало! А ну как мы развернемся, да не по тысяче, а, скажем, по три тысячи душегубов возить на осуждение и порицание станем? А если пять? А если десять? А если пятьдесят?!
- Ну, это ты загнул! – Асасин позволил себе усмехнуться. – Говорю же: в урожайный год тридцать тыщ мокрых считают!
- Да ведь больше будет! – с энтузиазмом, почти в экстазе, вскричал Лисициников. – Как про наш сервис прознают – так и пойдут сносить головушки почем зря! То-то карусель завертится: и людям веселье, и нам прибыток! А уж когда из других краев забугорных огурчики, баксами хрустящие, поплывут, европейского да мериканского посола… Мальчики-маньячики, мафиозики-якудзики! Для них ж и расценочки можно приспособить, интуристов сладеньких! Да и не только убивствами богатеть будем – реформа-то правовая в Тарамбии продолжается. Вот, за наркоту, опять же, штрафовать. Раньше и статьи-то такой у них не было, совсем некультурно. Нет статьи – нет приговора. Значит, на родине засудят. А теперь вот есть. Глобальный оффшор!
- Э! Артур! А если клиент в обход нас слетает в эту Тарамбию и там накатает повинную? – встревоженно спросил Асасин.
- Не на-адо! – Лисициников погрозил пухлым пальцем. – У меня все предусмотрено и с Лемуто обговорено! Для таких – крокодилирование в Пруду Правосудия, на общих основаниях и без снисхождения! Штраф – это только для наших VIP-ов! Мы ему – клиентов, он нам – приговоры. Все по-честному! Стратегическое партнерство!
Лисициников, мелко и счастливо засмеявшись, закатил глаза, словно обозревая перспективы бизнеса.
Его деловой восторг был так заразителен, что Асасин тоже проникся громадьем предприятия и энергично заходил по кабинету, размахивая зажженной сигаретой.
На какую-то секунду он остановился перед шкафом за креслом Лисициникова. На полке стояла фотография актера Вячеслава Тихонова в черной форме, из фильма.
Асасин взял со стола бокал, выпил залпом, шумно вздохнул – и немедленно наполнил вновь. В бутылке оставалось чуть больше половины…
Лисициников ойкнул и обмяк в кресле. Асасин задумчиво, чуть брезгливо, поглядел на образовавшуюся «розочку» в руке. Стратегический партнер сидел перед Асасиным, как клиент перед парикмахером, только еще неподвижнее.
Асасин вздохнул, накрыл голову Лисициникова висевшим рядом пиджаком, и, чуть подумав, засучил рукав и решительно сунул руку с «розочкой» под пиджак.
Когда дело было сделано, Асасин тщательно помыл руки и позвонил по мобильному.
- Катя? Закажи мне билет в Тарамбию! На сегодня!
…
- Да, в Тарамбию! Это в Африке!
…
- Переворот?
…
- Американцы? Причем тут американцы?! Какие к бога в душу мать американцы?!!! Какого…
Галстук стиснул шею красно-золотистым африканским питоном, и Асасин медленно упал, так и не успев дотянуться до узла.
Лисициников сидел в кресле, накрытый промокшим пиджаком. Как показалось Асасину в последний момент, партнер издевательски побулькивал отомщенным горлом.
© Дмитрий Сабаров, 2002