Пол ночи я простоял у окна. И от каждого движения, от каждой мысли необъяснимо холодела спина. Ветер сорвал лист с берёзы за моим окном, взметнул его вверх, в сторону, медленно, словно пёрышко, он залетел в мою комнату и опустился на пол. Наверное, многое в моей жизни от моей нерешительности, я не умею сказать «нет», я не умею во время остановиться. И меня несёт, как этот листок, не оборачиваясь на дерево и корни, и я горю в этой вечной осени. На дороге прогромыхал грузовик, я прикрыл окно и лёг в постель. Мой следующий день будет непредсказуем. Мой следующий день будет длиться бесконечно. Завтра будет путь. Путь, которого я совсем не знаю, мы будем ехать на электричках до Москвы, а там автостоп. Странное слово…. Однажды я уже делал попытку, всё закончилось моим полным разгромом, меня встречала разбитая Любань, мне было холодно и всё время хотелось спать.
Я уснул под утро и уже через несколько часов меня разбудил Толич. Он был весел и возбуждён. Я до последней минуты не верил, что он согласиться ехать. Я называл его маменькин сынок, он никогда не переносил грязных рубашек и носков. А отдыхать любил по кабакам. Правда, одно меня в нём обнадёживало, я знал, что Толич, как и я, и даже, наверное, больше, безрассуден. В огонь, так в огонь, если там тепло, а уж потом посмотрим, что там уцелело! Для нас было главное сделать первый шаг, и Толич его сделал. Он стоял на пороге и ухмылялся мне. Я сказал ему, что он негодяй, что бы шёл, куда шёл и меня не трогал, он улыбался. Я хлопнул дверью и снова лёг в постель, зарылся под одеялом, но звонок снова затрещал:
- Максут-сан, нам пора, - нежно сказал он. Я назвал его китаёзой и, плюнув в ноги, впустил.
Все вещи были собраны. Я посмотрел на листок, который так и остался, лежать на полу, и закрыл дверь.
Наш третий товарищ уже ждал на улице. Другое дело Филипп. Экзальтированный домашний ребёнок с пятью классами музыкальной школы, толстыми очками и непременно наивным выражением лица, вдруг, превратился в длинноволосого, долговязого хиппи с косяком в прокуренных жёлтых зубах. С наклонностями к панк-року и продолжительным поездкам автостопом. Хотя, для справедливости надо заметить, что и в детстве что-то переключалось в маленьком Филиппке и классе во втором, он со своим дружком решил поехать в Индию. Их сняли с электрички где-то в Поповке…
Фил курил папиросу и, щурясь, с наслаждением пускал мутный дым из носа. К «Обухово» мы шли через еврейское кладбище. Я смотрел в землю и думал о каждом последующем шаге. Шаги были вперёд, и я знал, что возврата не будет, мы доедем до конца, чего бы это ни стоило.
Электричка тронулась, тронулся путь. Я смотрел в окно, уплывал Питер, уплывала наша ветхая Ленинградская область. Пришло время смотреть вперёд.