В начале осени у Аркадия Борисовича умерла жена. Овдовевший муженёк пышно сыграл проводы своей супруги на тот свет, от души не жалея ни малосольных огурцов, ни водки. Неспокойная душа Марьи Ивановны, усопшей жены Бориса Аркадьевича, у Господа в Поднебесной не серчала и благосклонно восприняла все его сердечно-душевные излияния, а когда дело дошло до четвёртой рюмки, и у всех поминавших разыгралась пьяная фантазия, Аркадий Борисович вышел из-за стола и, вознеся руки к потолку, молился на свою «душеньку», чтобы та не бросала своего любимого «Аркашу». Погрузив мягкие булки в облачную перину, растроганная Марья Ивановна расплакалась как ребёнок и уже собралась молить Господа о вечном воссоединении двух любящих сердец, но, ко всеобщему счастью, глупая баба вовремя одумалась, а Борис Аркадьевич к утру протрезвел и быстро позабыл о своей горькой потере.
Так в трёхкомнатной квартире в центре города N-ска остался один лишь Борис Аркадьевич да его чёрный кот Васька. Пригласить в дом новую жену он не мог. Во-первых, от его здоровой молодости остались одни лишь альбомные фотографии да тусклые обрывчатые воспоминания. Во-вторых, он не был так богат, чтобы в пенсионном возрасте найти себе молоденькую дурочку и таскать её по роскошным курортам. А в-третьих, ревнивый глаз Марьи Ивановны постоянно смотрел на него с неба и не давал покоя его измученной совести.
И тогда Аркадию Борисовичу пришла мысль поселить в своём доме квартиранта. Это была его третья превосходная идея, пришедшая к нему со дня смерти его любимой супруги. Вначале он собирал пивные крышки, но поскольку из-за больной печени Борис Аркадьевич пиво никогда не употреблял, идея отошла сама по себе. Потом была аквариумистика, но бесстыжий кот Васька разбил аквариум и поел всех рыбок, оставив одни лишь рыбьи хвостики.
Аркадий Борисович дал объявление в газету и уже на следующее утро его разбудил звонок в дверь. Бледный худощавый парень лет двадцати, с виду скромный, вежливый, по словам студент медучилища, зовут Данилой Мечниковым. О цене быстро договорились. Аркадий Борисович был не из тех, кто отбирает у студентов последнюю копейку, поэтому взял с него чисто символическую плату, комната в его районе была гораздо дороже, но не за деньгами гнался Аркадий Борисович. От покойной жены, царство ей небесное, осталось ему несметное богатство – целая шкатулка золота, которую он тщательно прятал в тайнике за картиной. Денег полученных за это золото с его умеренным аппетитом хватило бы лет на пятнадцать холостятской жизни, поэтому он не спеша вытаскивал от туда монетку за монеткой и жил не моля на свою мизерную пенсию.
Квартирант поселился в большой спальне, где когда-то опочивал сам Аркадий Борисович вместе со своей любимой супругой, но это было давно. Сейчас же гигантскую кровать и остальную мебель, в составе красивейшего дубового трельяжа и шифоньера, вынесли, а им на смену пришёл старый изодранный диван со скрипучими пружинами, красная тумбочка, книжный шкаф и высокий накрытый цветной клеёнкой стол.
Студент Даниил Мечников в комнате прижился и уже скоро начал чувствовать себя как в собственном доме. С утра он уходил на занятия, являлся часам к пяти и, запираясь в своей комнате, просиживал там до самого вечера. Когда в квартире зажигались лампочки, к Даниилу Мечникову приходили гости. Чаще всего это были одногруппники и одногруппницы по училищу, но бывало заглядывали люди уже совсем не студенческого возраста. Хотя, как говорят, учиться, как и любить, никогда не поздно. Обычно Данила быстро одевался и, громко хлопнув дверью, уходил. Но иногда, запираясь в своей комнате, просиживал со своими друзьями и подружками до самого утра, тогда-то в жизни Аркадия Борисовича и появилась дверная скважина. Сказать, что он видел там что-то интересное, что не видел за свои пятьдесят три года, было б неправдой, чаще всего он вообще ничего не видел. К тому же Даниил Мечников оказался весьма порядочным молодым человеком не только внешне, но и во всех своих поступках. Аркадий Борисович никогда не заставал его чрезмерно пьяным, либо же обкуренным какой-нибудь дряни, что так модно среди современной молодёжи. Он даже никогда не мог упрекнуть его в том, что он шумел в своей комнате, более того, он не слышал от него ни одного грубого слова. Остаётся вопрос, что же хотел увидеть в дверной скважине Аркадий Борисович? Как ни странно, ответа на этот вопрос не знал и сам Аркадий Борисович, его влекла сама незапачканность Даниила, не оставлял в покое образ «хорошего мальчика» и он с брезгливым раздражением хотел увлечь его в каком-нибудь похабном деле, которое он так тщательно скрывает, играя роль «праведного ангелочка». И однажды ему это удалось.
Аркадий Борисович стоял под дверью готовый в любую секунду сделать шаг влево и, очутившись в туалете, запереться на щеколду, и никто никогда не заподозрил бы в нём ничего плохого. В комнате шепотом разговаривал Даниил с подозрительным незнакомцем. В своей квартире он видел его первый раз и, как надеялся, в последний. О чём они говорили, Аркадий Борисович не слышал, к нему долетали лишь обрывки фраз, и одними из последних были: «да-да, понятно – под картиной!». От этих слов у Аркадия Борисовича затрепетало сердце, дыхание участилось, а в голове на секунду потемнело. Он вспомнил свою спальню, картину на стене, репродукцию Глинки, а под нею тайник со всеми сокровищами оставленными его покойной женой. Безумный страх начал перерастать в такую же безумную ярость. «Подлецы», - чуть не сорвалось с его уст прямо в дверную скважину. Но в это время к нему долетели уже другие слова: «подушкой задушу, а будет трепыхаться – пырнёшь разок в бочину». У Аркадия Борисовича задрожали коленки, и паркет под ногами скрипнул сам по себе. Одновременно за дверью послышались быстрые шаги.
«Нет… Нет… Отпустите! Умоляю отпустите! Я всё отдам!», - кричал Аркадий Борисович борясь со своим одеялом. Когда он наконец-то понял, что это был всего лишь сон, быстро успокоился и рассказал всё виденное выбежавшему на крик Даниле Мечникову, но, разумеется, ни о какой картине и тайнике он не упомянул. Аркадий Борисович долго смеялся, а когда Данила пошёл спать, он поднялся с постели и на всякий случай заглянул в дверную скважину Данилиной комнаты, чтобы не наверняка убедиться, что он СПИТ.